В своем номере Романов первым делом сбросил с себя одежду и приготовил новую. Он не любил душ. Отрегулировав горячую и холодную воду, опустив гибкий шланг на дно ванны, он переключил воду на душ; она набиралась в ванну поначалу с легким шипением, потом еле слышно. Костя смотрел, как борется с отчаянным приливом последняя бойкая струйка воды из душевой решетки. Но вот и она перестала бить в воздух.
У него было хорошее зрение. Он приклеил листы бумаги с распечаткой сотовых номеров на стену лейкопластырем. Дождался, когда наполнится ванна, перекрыл краны и осторожно опустился в воду. Дал себе отдохнуть пару минут и приступил к тренингу, который в учебном подразделении назывался тестом на оперативную память. Никто из будущих боевых пловцов не любил этот чертов тест. Они запоминали несколько пятизначных чисел, задерживали дыхание и погружались в бассейн с холодной морской водой. Пока хватало воздуха, в каждом из чисел они складывала первую цифру со второй, полученный результат с третьей и четвертой. На бортике бассейна их встречали инструкторы со шпаргалками. Каждый член экипажа называл суммы. Если кто-то ошибался, нырял и выныривал до тех пор, пока результаты не совпадали.
Костя помнил, как он первым справился с чертовски трудным заданием, поймал отеческую улыбку инструктора и выбрался из бассейна. Громила-водолаз потрепал его по плечу и сказал: «Молодец! Ты справился с заданием. Но твой товарищ ошибся. В воду, жаба! Пока все не ответите правильно». Уже тогда они учились работать в команде.
Костя расслабился в горячей воде. Пробежав глазами первые пять одиннадцатизначных номеров, он погрузился под воду. За минуту, что он провел под водой, успел запомнить номера и имена абонентов. Короткая пауза, взгляд мимо списков. Снова под воду. Но теперь для того, чтобы мысленно перетасовать номера и запомнить их в произвольном порядке, а не по списку.
Результат верный.
Следующие пять номеров.
Короткая передышка.
Под воду… жаба.
Он точно знал, что сегодня ночью в нем проснется «сержантский синдром». Он вскочит, не помня себя, и выпалит сотовый номер, отрапортует, кому он принадлежит, тряхнет головой, выдохнет с облегчением и снова уснет… Он еще помнил старшину в учебке, который каждую ночь поднимал экипажи на ноги, а потом смотрел на них, как в кино, ошарашенными глазами: «Вы чего не спите-то?.. А-а…» Улыбался и засыпал снова.
Следующие пять номеров.
Под воду.
Следующие три имени: Вихляев, Панин, Панин…
Из всех сотрудников «Артики» только у Ветерана были проблемы с иностранными языками. Прилично он говорил только по-русски. Однажды он английскую фразу TAKE MY HAND прочитал буквально по-русски, как месседж: «ТАК МНЕ И НАДО». Потом смущенно оправдался: «А чего? Санскрит, братва».
К концу второго года обучения Романов свободно общался на четырех языках, тогда же научился маскировать акцент легким заиканием. Предшествующий год стал в этом плане финальным.
Еще пять номеров. Из них один принадлежал человеку по имени Реми Миро. Он ближайший помощник генерала Фали, не потому ли Гриневич внес его в список под ником Фали-2?..
Никаких записных книжек, электронных блокнотов. Сотовый телефон должен быть чист, как только что купленный, должен знать только свое имя, свой номер. Нельзя допускать ошибок старших товарищей.
Романов сделал чуть более длинный перерыв, когда в памяти отпечатались полторы сотни номеров. Почему Гриневич допустил ошибку, сделав культ из своего надежного аппарата? Румын нашел слабое оправдание: уверенность чаще всего злую шутку играет с людьми.
Еще пять номеров.
Отличная память!
Она возвращает Романова в далекое прошлое…
За его плечами первое задание в группе Вихляя, впереди заманчивое будущее, одним шагом он в «Артике». По молодости лет Костя подумал о том, что «Артика» – для таких, как он, Вихляй, Панины; «Артика» – это что-то вроде спасительного острова. Сделал красивый заплыв и остался на спасительной суше. Романов как-то сказал об этом Гриневичу, он сам не помнил, что им тогда двигало, какое-то особое чувство. «Особое чувство? – усмехнулся Гриневич. – Забудь эти слова раз и навсегда. Если хочешь, назови это компенсацией».
Когда Костя решил уйти из «Артики», Гриневич нашел ему новое место – в банке, в отделе, который занимался поисками должников. Там Костя получил дополнительные знания. Он имел опыт работы в составе диверсионной группы, в страховой компании и особом банковском подразделении.
Последние пять номеров…
В памяти.
Все?
Нет. Остался еще один. Его Костя пропустил намеренно и оставил напоследок. Он был как раз из категории тех, имена которых шифровались цифрами. Номер сотового телефона, напротив имя – «200». Адрес «200». Номер телефона самого Михаила Курбатова. С этого адреса ушло сообщение на телефон Гриневича: «Трупы своих недоумков найдешь…» Гриневич сохранил номер телефона. Только вряд ли сообщение ушло с трубки Курбатова, скорее с телефона телохранителя, другого аппарата, мало ли их у Курбатова. Хорошая ли эта новость? Но теперь Костя знал, кто значился под номером 200 в списке Гриневича.
Он вылез из ванны, вытерся насухо. Сорвал со стены ненужные уже листы с номерами, поджег первый, держа его над унитазом. Потом сжег остальные. Последним сгорел номер Курбатова. И Романов, глядя на себя в зеркало, вспомнил слова, которыми его встречали в учебном подразделении:
«Теперь имя твое – номер».
– Имя твое – номер, – повторил он, уже глядя на бурлящую в унитазе воду, в которой метались обгоревшие обрывки и пепел.
Он не спал больше суток. Тем не менее кровать не так сильно и манила его. Он повесил табличку на дверь: «Не беспокоить» – и устроился в кресле, как в самолете. Голова быстро закружилась, будто домик стартовал с бетонной площадки аэродрома…
Но уснул он не сразу. Вспомнил Розовского. Не по той причине, что обошелся с ним круто. Ничуть не бывало. Его воспитывали как турнирного бойца. Он привык к затяжным сериям. А Розовский стал лишь шагом на его пути к цели.
3
В шесть утра Романов был уже на ногах. Через пять минут он садился в машину, едущую в сторону Аликанте. Как и накануне, он попросил водителя остановиться напротив мотеля.
Не все номера, объединенные под одной крышей, были заняты. Во-первых, о свободных номерах говорила вывеска, во-вторых, не у каждого домика стояла машина. Романов выбрал «БМВ» с тонированными стеклами. Он пнул в колесо, надавил на капот и резко отпустил, словно проверял работу амортизаторов. Отлично. Машина не «заквакала». Опустившись на колено перед дверцей, Костя приготовил пилку для ногтей и стальной крючок. Пилка свободно прошла в щель, и по ней, как по направляющей, Румын протолкнул крючок. Слегка поворачивая его и проталкивая дальше, он нащупывал личину, чтобы потом повернуть цилиндр вместе со смычкой: пилка – крючок. Заодно он прислушивался. Половина седьмого. Спят не только клиенты мотеля, темно и в конторке.
Он досадливо сморщился, когда крючок соскочил с личины. Срыв. Но вторая попытка оказалась удачной: секунда, и он, повернув личину, открыл замок. Отворив дверцу, он, прежде чем занять место водителя, включил фонарик и внимательно осмотрел салон. Замер, снова и снова вслушиваясь в каждый звук. По шоссе проехал грузовик, одноклассник легковой машины, доставившей его к этому мотелю. Яркий свет фар пробежал по двору, вырвал из полумрака каждую машину, заглянул в каждое окно.
Румын заторопился. Заняв место водителя, он повторил процедуру, на этот раз с замком зажигания. Машина завелась с полоборота…
Мотор «БМВ» всегда восхищал Романова. Его ровный рокот был слышен одинаково хорошо и с близкого, и с далекого расстояния. Казалось, это старинная виола с поразительной акустикой.
Рокот не был громким и временами ускользал, и тогда рука непроизвольно тянулась к замку зажигания…
Он включил заднюю передачу и уверенно развернул машину. Выехав с парковки, включил габаритные огни и взял направление на Аликанте. Только-только начало светать. Румын, въезжая в город, вынул трубку и выбрал из списка абонентов номер.
1
В начале восьмого утра Реми Миро, прокляв всех святых и того, кто звонит в этот утренний час, первым делом посмотрел на номер звонившего, отразившийся в центре дисплея с отличным разрешением. Он купил эту трубку в Лондоне, когда сопровождал в столицу Британии три или четыре месяца назад шефа. В фирменном магазине менеджер по продажам так и сказал ему: «Монитор с четким изображением». Реми едва не рассмеялся. «Я не для игр его покупаю. Как насчет связи?» И услышал схожий ответ: «Лучшая в мире».
У Реми пропало всякое желание ответить абоненту, едва он узнал его номер и имя. Экран с четким изображением выдал его собственный номер и имя. Он не мог понять, как можно звонить самому себе. Был готов увидеть другой аппарат, но держал в руках «английский». Спросонья подумал, что менеджер сыграл с ним злую шутку. Он был готов потребовать объяснений и… получить их в знакомом уже стиле: «Бесполезно».
