Он толкнул дверь разведотдела, ожидая найти Альтрогге, офицера разведки, и остановился, увидев полковника Майера, сидящего с сигаретой на краешке стола и перебирающего бумаги.
Тот поднял глаза:
— Ты выглядишь не слишком довольным жизнью, Хорст. У тебя неприятности?
— Можно считать и так. — Неккер бросил парашют в ближайшее кресло и взял предложенную сигарету. — Восемь часов подряд ничего, кроме проклятого моря и левого двигателя с астмой. Во всем остальном полет был чистым удовольствием.
Майер улыбнулся:
— Ничего. Я передвинул ближе твой двухдневный отдых. Тебе должно понравиться.
— Зачем? — кисло поинтересовался Неккер. — Уверен, у тебя чертовски настоятельная причина.
— Смена шаблона полетов. Хозяева хотят, чтобы на следующую пару недель ты снова сконцентрировался на западном побережье Шотландии и Гебридах. — Он улыбнулся — Ты желал действия, Хорст. Так получишь его. На этой неделе на побережье переведены две новые эскадрильи Спитфайров. Тебя должно заинтересовать.
— Премного благодарен — ответил Неккер, вдруг чувствуя, несмотря на обстоятельства, неожиданную радость. — О чем речь?
— Разведка с недавних пор сообщает, что конвои из Канады используют северный маршрут. Проходят гораздо ближе к Исландии. Отныне твой патруль должен заходить в Атлантику гораздо дальше. По крайней мере, на пятьсот миль западнее Внешних Гебрид.
— Мы не сможем там долго оставаться.
Майер кивнул и разложил карту на столе:
— Мы дадим тебе улучшенные подвесные баки. Это добавит еще пятьсот миль. И модернизирована система впрыска, поэтому можно пересечь Шотландию, не снижаясь ниже тридцати пяти тысяч футов. Обещают сорок, но я бы не рассчитывал на это. В любом случае, ты сможешь уйти от Спитфайров.
Система впрыска использовала перекись азота, которая подавалась в цилиндры, обеспечивая во время полета дополнительный кислород для сгорания топлива, увеличивая мощность двигателя на двадцать процентов.
Неккер изучил карту и кивнул:
— Длинный путь.
Майер улыбнулся и похлопал его по руке:
— Он покажется короче, когда отдохнешь пару дней.
***
Ветер к вечеру заметно утих и «Дойчланд» на всех парусах шла в наступающую тьму, несомая легким бризом с юго-запада.
На первой вахте Рихтер стоял на квартердеке один, если не считать старшего матроса, бывшего торпедного механика, по имени Эндрасс, стоявшего за штурвалом. Боцман у поручней курил сигарильос, наслаждаясь ночью, рогатым месяцем, звездами, рассыпанными на дальнем горизонте, их блеском, смягчаемым сырым и прилипчивым морским туманом.
Ровно в девять часов он прошел на нос, поговорить с впередсмотрящим. Возвращаясь, он остановился у вантов левого борта, закрепить развязавшийся на буме главного паруса линь. Что-то шевельнулось позади и из тени между спасательными шлюпками выступила Лотта.
— Хельмут!
Ее руки простерлись сквозь тьму, лицо вырисовывалось белым пятном. Рихтер инстинктивно взял ее ладони:
— Лотта, что ты делаешь здесь!
— Я смотрела на тебя последние полчаса, пока ты ходил взад-вперед по проклятому квартердеку. Я начала думать, что ты никогда не спустишься.
— Ты должна вернуться вниз — сказал он. — Немедленно.
— Почему?
— Потому что сестра Анджела беспокоиться о тебе, а я дал капитану слово, что буду избегать тебя до конца плавания.
— А ты? — спросила она. — Ты беспокоишься обо мне?
— Да. — Он пытался высвободить руки — Пусти, Лотта, я дал слово — разве ты не понимаешь?
— Я понимаю только одно — сказала она, — что всю свою жизнь я боялась. Но теперь я с тобой… — Ее руки стиснули его руку — Любовь всегда такая, Хельмут? Ты прежде любил так?
Его последние оборонительные бастионы расшатались и руки обняли ее:
— Нет, так — никогда, Лотта.
Она закинула лицо, вглядываясь в него:
— Как послушница, я могу по своему желанию покинуть орден без больших хлопот, когда мы приплывем в Киль. А потом?…
Он нежно поцеловал ее:
— Что произойдет в Киле, это одно. А сейчас, таких встреч больше быть не должно.
— Сколько еще? — спросила она.
— Две недели, если повезет, но нам нужно идти быстрее, чем сейчас.
— Могу ли я насвистеть для нас ветер? — спросила она. — Настоящий ветер.
— Нет необходимости. — Он поднял глаза на ночное небо — Мне кажется, это только временное затишье. К утру будет шторм.
Позади послышалось легкое движение. Они поспешно обернулись и увидели сестру Анджелу, стоящую у главной мачты.
— Господин Рихтер, Лотта — спокойно сказала она. — Прекрасная ночь.
Первой заговорила Лотта, инстинктивно выступив в защиту Рихтера:
— Это мой проступок, сестра, поверьте мне. Господин Рихтер не при чем.
— Я уверена в этом, дитя мое. Я нахожусь здесь уже пять минут. Но теперь мне кажется, что тебе действительно пора идти вниз.
Лотта поколебалась, потом неохотно пошла к кают-компании. Когда она прошла полпути, сестра Анджела добавила:
— Я уверена, что господин Рихтер будет рад снова поговорить с тобой завтра, если позволят его обязанности.
Девушка затаила дыхание, запнулась, потом повернулась и побежала в кают-компанию.
Рихтер сказал:
— Я вижу, сестра, вы даете мне разрешение…
— …выполнить ваши обещания, господин Рихтер.
Она слабо улыбнулась:
— Вы заставляете меня ощущать себя такой старой. Такой старой.
Она отвернулась и направилась к двери Бергера. Рихтер беспомощно смотрел, как она постучала и вошла.
Бергер писал за столом. Отто Прагер, лежа на койке, читал книгу. Консул сел, спустив ноги на пол, а Бергер положил перо.
— Сестра? — вежливо сказал он.
Прагер встал:
— Мне, наверное, лучше выйти?
Он сделал шаг к двери, но она покачала головой:
— Только минуту вашего времени, капитан. Относительно господина Рихтера и Лотты.
— Итак? — уныло спросил Бергер, готовясь к неприятностям.
— Я буду признательна, если вы освободите его от обещания не говорить с ней до прибытия в Киль.
— Весьма неожиданное изменение вашей позиции.
— Скорее, новая точка зрения. Я всегда хотела лишь справедливости для Лотты. Я теперь понимаю, что ее решение о будущем, когда мы достигнем Киля, должно быть сделано по ее собственной свободной воле при содействии лишь бога. А до того времени кажется бессмысленным стараться искусственно держать раздельно ее и господина Рихтера. Как я выяснила сама, он исключительно честный молодой человек.
Бергер не смог придумать, что ответить. Она дала ему еще секунду, потом добавила:
— Теперь, господа, извините меня, я действительно очень устала.
Дверь за ней закрылась. Консул повернулся с изумлением на лице. Бергер, не говоря ни слова, открыл шкафчик, достал бутылку рома и два стакана.
***
Было очень темно, поезд мчался сквозь ночь, дождь хлестал в окна. Когда Харри Джего постучал в дверь спального купе и вошел, Джанет лежала на единственной полке, натянув одеяло до подбородка.
— Я замерзаю.
— Ну, я могу предложить средство — с надеждой сказал он.
— Не сегодня, дорогой. У меня началось. Я могла бы проспать неделю. Ты можешь устроиться с одеялом на полу.
Он пожал плечами:
— О'кей. Там, сзади, парни спят на багажных мешках. — Он снял ботинки, завернулся в одеяло, лег на пол, положил под голову брезентовый вещмешок и почти мгновенно уснул.
***
Они прибыли в Глазго в шесть-тридцать серым угрюмым утром. Джанет сильно разоспалась и, проснувшись, обнаружила, что Джего ушел. Несколько мгновений она не могла прийти в себя — понять, что они стоят. Когда она откинула одеяло и села, раздался стук в дверь и заглянул Джего.
— Жива и здорова — прокомментировал он. — Это прекрасно.
Он передал термос:
— Кофе. Кстати, мы в Глазго. Кажется, отцепляют половину вагонов.
— Что случилось?
— Мы тронемся примерно через десять минут. Бридж-оф-Орчи, Раннок, Форт Уильям и Маллейг. Еще пять часов, если все пойдет хорошо. Схожу, попрощаюсь с Фишером и нашим общим другом Герике. Я сразу вернусь и мы сможем позавтракать. Все готово.
Он вышел, прежде чем она ответила. Еще секунду она сидела, потом встала, подняла жалюзи и опустила окно. Платформа была почти пустой. Джего спешил по ней к небольшой группе, состоящей из лейтенанта Фишера, конвоя и Герике, стоящего в центре. Голубой плащ снова набросили на его плечи.
Пока она смотрела, Джего и Фишер отошли в сторону. Она бросила беглый взгляд на сардоническое лицо Герике, потом Карвер повернул его и подтолкнул. Через главную дверь они прошли в зал ожидания станции, оставив Фишера и Джего разговаривать на платформе. Совершенно неожиданно Джанет почувствовала, что с нее достаточно. Она закрыла окно и опустила жалюзи. Дрожа, она повернулась к полке.
— Я устала — тихо сказала она. — Слишком долго я слишком мало спала. Вот в чем дело.
