Она снова легла на полку и натянула одеяло.
— Я ждал, что ваши нас встретят — сказал Фишер. — Что могло их задержать?
— Бог знает. — Джего посмотрел на часы. — Знаешь, мне лучше вернуться на борт. Эта штука тронется в любой момент.
— Я не стал бы передавать его так быстро, поверь — сказал Фишер. — В нем что-то есть. В том, как он смотрит на тебя.
— Я хорошо понимаю, что ты имеешь в виду. — Джего пожал ему руку. — Что ж, счастливого возвращения.
Он вошел в вагон, а Фишер повернулся и направился в зал ожидания, где в небольшом камине горел уголь. Хардисти и Райт грелись перед ним, покуривая сигареты.
— Где пленный? — требовательно спросил Фишер.
— Он захотел в уборную, сэр. — Хардисти кивнул в сторону зеленой двери с надписью «Джентльмены». — Чиф сказал, что сам приглядит.
Фишер повернулся, в этот момент дверь резко распахнулась и шатаясь вывалился полускрюченный Карвер. Казалось, ему трудно говорить, рот открывался и закрывался, как у рыбы.
Фишер схватил его за ворот.
— Что такое? — потребовал он.
— Он… он сбежал, сэр — простонал Карвер, держась за живот. — Ублюдок сбежал.
***
Герике просился в уборную вполне искренно. Побег на этом этапе едва ли казался осуществимым, особенно если принять во внимание чертовы наручники. Все произошло под влиянием импульсивного решения — мгновенно использовать представившуюся возможность.
— Я присмотрю, парни, — Карвер толкнул его в дверь, заставив открыть ее собой. — Пока можете курнуть.
Внутри располагался ряд кабинок, разбитая раковина, дождь просачивался в окно над умывальником. Именно вид окна расшевелил Герике.
Старшина прислонился к двери:
— Давай, начинай.
Герике подошел к одной из кабинок, повернулся и протянул скованные запястья:
— Слегка неудобно с этими штуками.
— А, сидячая работа — захохотал Карвер, стремясь выжать из ситуации унижение до последней капли.
Он достал ключ и открыл один из наручников:
— Ну, делай, что надо. И конечно, оставь дверь открытой. Думаю, учитывая обстоятельства, ты не будешь против, если я понаблюдаю.
— Спасибо, чиф — спокойно сказал Герике и правым коленом ударил Карвера в пах.
Баркентина «Дойчланд», 21 сентября 1944 года. Широта 49°52N, долгота 14°59W. Ветер силой 5-6 баллов. Перемежающиеся шквалы. Сильный дождь. Теперь помпа должна работать по четыре часа в сутки, что кажется удовлетворительным и, благодаря количеству команды, меньшей нагрузкой, чем могла быть. Наша позиция сейчас приблизительно в 220 милях юго-западнее Ирландии.
Фишер вышел из посылочного отделения с Карвером, ковыляющим по пятам, и остановился возле зала ожидания:
— Черт побери тебя, Карвер, я тебе это припомню.
Хардисти и Райт выбежали из-за угла.
— Он не проходил через барьер, это точно, сэр — сказал Хардисти. — Там стоят два сухопутника. Дают слово.
— Снова обыщите багажное отделение — приказал Фишер. — Он должен быть где-то здесь. Ему некуда уйти за такое время.
Два старших матроса убежали. Карвер со злобой сказал:
— Когда я доберусь до этого немецкого ублюдка…
— О, заткнись, ради бога, и дай мне подумать — сказал Фишер.
Раздался хриплый гудок паровоза, затрепетали флажки проводников. Резкий свист пара, и поезд начал двигаться вперед. Один-два моряка высунулись из окон вагонов посмотреть на суматоху, но большинство пассажиров едва ли обратили внимание.
— Куда, к черту, он мог деться? — сказал Фишер, потом, когда решение пришло ему в голову, он чуть не задохнулся — Поезд, чиф! — прокричал он. — Он пробрался назад в поезд! Это единственное объяснение!
Поезд шел уже довольно быстро, но времени хватило, чтобы запрыгнуть в открытую дверь тамбура со стоящим там проводником и, повернувшись, затащить с собой Карвера. Хардисти и Райт бежали вдоль платформы, но было уже слишком поздно.
— Эй, что случилось? — спросил проводник.
Фишер, не обратив на него внимания, достал револьвер и повернулся к Карверу:
— Хорошо, чиф, теперь поймаем его — сказал он.
***
Проездной документ Джанет Манро был помечен высшим приоритетом, поэтому стюард спального вагона рано утром принес ей завтрак первой: добрый английский завтрак из бэкона, яичницы-болтуньи, мармелада, тостов и чая.
Джего едва верил глазам:
— Идет ли война?
— Нет, для людей с моим влиянием, дорогой.
— На сей раз я, кажется, попал на нужное судно.
Он уселся по другую сторону небольшого столика, разложенного стюардом под окном. Джанет разлила чай.
— Знаешь, у меня начинает появляться вкус к подобным вещам — сказал Джего.
В дверь постучали. Джанет, сидя ближе, открыла, появился Фишер с револьвером в руке, позади Карвер.
— Что, к дьяволу, происходит? — спросил Джего.
— Он воспользовался ошибкой Карвера там, на станции, сэр — ответил Фишер. — Попросился в уборную…
— Вы расскажете это трибуналу — грубо оборвал Джего. — Теперь вы говорите — повернулся он к Карверу, — с него сняли наручники?
Карвер нервно облизал губы:
— Только один, сэр. Я думал, он хочет…
— Не могу поверить — взорвался Джего. — Один шанс, всего лишь шанс — все, что требовалось этому парню.
Он отвернулся, побелев от гнева:
— Итак, он в поезде, вы хотите сказать?
— Думаю, что так, сэр. — Фишер поколебался и неуклюже добавил — Мне кажется, ему просто некуда больше было деться. Не было времени.
— Вы так думаете? — спросил Джего. — Хорошо, лейтенант, тогда где же он? Немецкий корветтен-капитан должен весьма бросаться в глаза, не так ли, особенно на Вест Хайленд Лайн?
Фишер нервно посмотрел на Карвера, потом на американца:
— Я…, я просто не знаю, сэр. Мы начали с купе проводников и смотрим все подряд.
— А его нет и следа. Ну, это понятно. Он вряд ли повесит табличку на шею. Он вооружен?
Карвер поколебался, соображая, лгать или не стоит, но одного взгляда Джего оказалось достаточно:
— Боюсь, что так, сэр. У меня был запасной, сэр. Маузер. Просто на всякий случай.
— На случай чего? — потребовал Джего, потом махнул рукой. — Ладно, чиф, есть более важные вещи.
Он открыл вещмешок, достал служебный автоматический кольт и сунул в карман.
— Уберите оружие с глаз. Нет нужды ставить весь поезд на уши. Если он на борту, в чем я сомневаюсь, любая суматоха только поможет ему.
Фишер, обрадованный, что кто-то стал им командовать, сказал с воодушевлением:
— Что будем делать, сэр?
— Карвер останется здесь, в конце, а вы и я вернемся в купе проводников и пройдем все вновь. Каждое купе, каждый туалет. Мы найдем его, если он вообще здесь. Лично я думаю, что сейчас он в автомобиле направляется в Доки Глазго на португальское или испанское судно, если сможет найти такое.
— В немецкой форме? — спросила Джанет. — Он не продержится и пяти минут.
— В прошлом году в Лондоне журналист прошел от Оксфорд-стрит до Пикадилли в форме полковника СС, — мрачно сказал Джего, — и никто не обратил внимания. Вокруг так много людей в форме и многие вдребезги пьяны.
Он кивнул Фишеру и сказал Карверу, который направился наружу:
— Оставайтесь ближе к этому месту. Мы скоро вернемся.
***
Они вернулись лишь через добрый час, когда поезд подходил к северному концу Лох Ломонда, Фишер стал еще бледнее, являя картину полного уныния. Карвер изнывал в коридоре.
— Герике нет? — спросила Джанет.
— А ты как думаешь?
Старик-проводник, давно миновавший пору расцвета, остававшийся на службе лишь из-за войны, выглянул из-за Карвера:
— Повезло, сэр?
Джего покачал головой:
— Где бы он ни был, его нет в поезде. Мы проверили каждый дюйм.
Проводник сказал:
— Не совсем, сэр. За моим вагоном в Глазго прицепили платформу с тремя джипами для доставки королевским ВМС в Маллейг. Но вроде нет способа, чтобы он мог перебраться сюда, как я понимаю.
— Так ли? — сказал Джего и, дотянувшись, сорвал стоп-кран.
***
Герике наслаждался на удивление комфортабельным путешествием в хвосте одного из джипов на платформе. Он был защищен от дождя, а вид открывался великолепный, как раз такую сельскую местность он любил.
Он не выработал никакого плана, позволив событиям идти, как выпадут карты. Возможность вывести Карвера из строя была слишком хороша, чтобы ее упустить, решение вернуться в поезд было таким очевидным, что он на самом деле даже не задумался. Он просто, пригнув голову, прыгнул под чехол.
Одно обстоятельство послужило в его пользу. Действительно, что касается формы, то большинство морских офицеров в мире выглядит совершенно одинаково. Все, что следовало сделать, это удалить свастику и орла с кокарды Кригсмарине на форменной фуражке, и пока он занимался этим с наручниками, свисающими с левого запястья, поезд начал тормозить так резко, что его сбросило с сидения.
