снова шум, видимо, в стену ударился табурет. Шелестов прислушивался. Наверное, Буторин слышит больше, он находится у самого окна. И это звуки не мирного разговора. Это арест! И вот затопали ноги, теперь уже в коридоре. Из подъезда буквально выволокли человека, который не мог стоять на ногах. Четверо подняли его за руки и за ноги и потащили к парку, за которым, видимо, гитлеровцев ждала машина. Попарно от деревьев и от стены дома стали отделяться фигуры, которые тоже стали исчезать в парке. Шелестов неслышно двинулся в том же направлении. Сейчас он мог идти к дороге, прикрываясь деревьями и непроглядной темнотой. Нужно было что-то предпринять. Этот человек не должен попасть в руки гестапо.
Вот и улица. Здесь светили два фонаря на столбах. Несколько освещенных окон в зданиях. Шелестов присел за каменной тумбой, оставшейся после рухнувшего памятника. Две легковые машины, около них топчутся двое. Видимо, водители. А вот и те, кто захватил подпольщика. Из парка выбежали сначала двое и отдали какой-то приказ. Водители сразу бросились занимать места за рулем. Теперь из парка четверо вытащили тело связника. Рядом послышались шаги. Шелестов быстро обернулся и увидел Когана.
– Что делать будем? – спросил Борис, присаживаясь рядом. – Виктору никак не смог сообщить. Не знаю, как он будет реагировать. Хорошо, тебя нашел.
– Будем действовать вдвоем, – решительно заявил Шелестов. – На тебе головная машина. Она тронется первой. Я беру вторую, в которой подпольщик.
Разведчики смотрели, как во вторую машину затолкали беспомощное тело. Один из гестаповцев сел на переднее сиденье, остальные убежали куда-то по улице и скрылись в темноте. Там вдруг мелькнул свет фар, и заработали автомобильные двигатели. «Ясно, не хотели привлекать внимание к большому количеству машин ночью и оставили машины в стороне», – понял Шелестов, загоняя патрон в патронник и снимая с предохранителя пистолет, находившийся за ремнем. Обе машины включили фары, и первая тронулась. Шелестов толкнул локтем Когана, тот сразу исчез, отодвинувшись за дерево. «Теперь мое дело», – подумал Шелестов и поудобнее поставил ногу, чтобы толчок был сильным и он выпрыгнул на улицу быстро и неожиданно.
Тронулась и вторая машина, и тут же раздались автоматные очереди. «Шмайсер» Когана бил короткими очередями. Борис оставался за деревом и стрелял, вскинув оружие к плечу. Первой очередью он убил или ранил водителя и того, кто сидел на переднем сиденье. Машина сразу нелепо вильнула из стороны в сторону и врезалась в дерево. Еще две короткие очереди по кабине, по тем, кто сидел на заднем сиденье. Двери распахнулись. Один гестаповец в гражданском выскочил и тут же свалился на асфальт, второй попытался отбежать от машины, но автоматная очередь прошила его грудь, и он повалился набок, ударившись головой о камни.
Шелестов происходящего не видел. Он только слышал звуки стрельбы. Коган делает свое дело, и надо надеяться, что с этой стороны угрозы не будет. Надо надеяться, что Борис справится.
Как только поднялась стрельба, вторая машина сразу остановилась. Мгновенно открылась передняя пассажирская дверь, и из машины показался человек с автоматом. Шелестов ждал этого момента, поэтому выстрелил в него длинной очередью, старясь бить так, чтобы пули не задели лежавшего на заднем сиденье подпольщика. Вторая очередь по водителю. Дверь с его стороны открылась, но оттуда только свесилась голова убитого шофера.
Выхватив пистолет и держа автомат в левой руке, Шелестов бросился к машине. Задняя дверь приоткрылась, и блеснули две вспышки пистолетных выстрелов. Максим кинулся вправо, прикрываясь капотом машины, потом сразу влево. Этим маневром, не сбавляя скорости, он смог сократить расстояние до автомобиля. Ему повезло, что у гестаповца сдали нервы. Видя, что все его товарищи в первой машине перебиты, что помощи ему ждать неоткуда, он открыл дверь и бросился на землю. Довольно умело перекатившись, он вскочил и метнулся в сторону темного парка. Шелестов услышал только громкий вскрик. Он снова взялся за автомат, но из парка выбежал Буторин, отряхивающий колени брюк.
– Ну вы циркачи! – громко крикнул он. – Давай, Максим, в машину. Сейчас остальные будут здесь. Я прикрою. Черт, уходите!
По стенам пробежал быстрый луч света, взревел мотор. Это по соседней улице летели машины. Коган подбежал и выбросил на асфальт тело гестаповца. Шелестов вытащил водителя, протянул руку, пощупав шею подпольщика. Уловив пульс, он сел за руль. Жив. Теперь бы оторваться. Коган запрыгнул на переднее сиденье, и машина сорвалась с места. Сзади сначала ударил пучок света, а потом поднялась страшная стрельба. Кажется, Буторин стрелял сразу из двух автоматов. Ему начали отвечать. Сильный удар, фары погасли. Шелестов в зеркало увидел, что вторая машина пыталась объехать столб, но попала под огонь Буторина и остановилась. Значит, попал в водителя. Только бы Виктор сумел уйти! «Уйдет, – оборвал себя Шелестов. – Обязательно уйдет. У него опыта не занимать. Не в таких переделках бывал!»
Глава 5
За сегодняшнее утро патрули проверили документы у Сосновского дважды. Плохой признак. Настороженность патрулей или приказ командования, предписывающий быть более бдительными? Через город на запад и северо-запад за вчера и сегодня прошли примерно два батальона пехоты и две минометные батареи. Это явление можно списать на обычную ротацию войск, но наличие среди этих частей трех машин радиопеленгации говорило о другом. Готовилась какая-то операция. И, очевидно, против партизан. «Надо сообщить о моих наблюдениях, – решил Сосновский. – И как можно скорее. Надо предупредить партизан о возможных массовых карательных операциях. И пора сменить документы. Примелькался я уже».
Здание, в котором до войны располагался городской отдел милиции, теперь стало тюрьмой. За два дня Сосновский присмотрелся к нескольким зданиям, в которых содержались арестованные. Наверняка там есть не только невинные, схваченные во время облав и по каким-то подозрениям. Там есть и настоящие подпольщики. Вот кто нам нужен, вот кто нам поможет найти этого загадочного Рудольфа, у которого может находиться портфель с документами. Если Майснер, конечно, не врет. Что-то
