Ильин пока не знал, каким способом захватить Красноярский алюминиевый завод. Вариантов было много, и он выбирал…
Когда он выбрал, он позвонил Казбеку.
— Привет, Ваха! Как дела?! Нормалек! Вот что я предлагаю сделать…
— Толстый, я весь во внимании…
* * *
Катя допоздна засиделась в библиотеке. Ей было трудно сосредоточиться на учебном материале: все ее мысли вращались вокруг Алексея. Отныне каждая встреча с ним для нее как праздник. Когда он звонил — у нее поднималось настроение. Когда назначал свидание — ей хотелось петь, шутить, смеяться. Кажется, она по уши влюблена в своего первого мужчину. Ведь у него есть чувство юмора, он умен, заботлив и надежен. И с финансами у него проблем нет. И что немаловажно, любит ее. Катю смущает лишь одно обстоятельство: Алексей в своем бизнесе тесно общается с криминальными людьми. Вот, например, его знакомый — здоровенный метис с холодным прищуром. Рита навела справки о нем. Оказывается, что он в Минусинске личность известная. Он отпетый бандит. Настоящий урка. И кличка у него Хакас.
Катя заметила вчера, как Алексей удивился ее осведомленности насчет этого человека. Но Леша успокоил ее, сказал, что это представитель его «крышы», и что в современном российском бизнесе, в таком непрозрачном и полулегальном, коммерсантам без тесного сотрудничества с бандитами никак не обойтись.
Ему виднее.
Жаль, что сегодня Алексей не приехал: видимо, очень занят.
… Екатерина покинула здание университета. Было уже темно. Она решила сократить путь до автобусной остановки, пошла через парк. Когда она подходила к нему, ей показалось, что кто-то идет за ней следом. Ей овладели тревожные чувства. Катя нащупала в сумочке баллончик со слезоточивым газом. Подарок от Алексея. Так, на всякий случай.
Девушка вступила во тьму парка. Под ногами шуршали багровые, желтые, зеленые и коричневые листья клена. Тополь и береза разбавляли разноцветные кленовые пятерни пожухлыми конусами и кругами.
Шорох за спиной. Что это?.. Темная фигура. Кажется, это мужчина. А вдруг это маньяк? Ее сразу обдало волной страха. Вот, дура! Сколько раз она себе твердила, что не надо ходить в темное время суток по неосвещенным и безлюдным местам. Она оглянулась и прибавила шагу. Фигура не отставала. Катя не выдержала и почти побежала. Сердце у нее чуть не выскакивало из груди. В висках гулко стучала кровь. Она уже не видела, преследует ее мужчина или нет.
Катя вылетела из парка как угорелая и наткнулась на белое «Жигули» с синей полосой на боку и с синими номерами. Мигалка того же цвета украшала крышу. Славу Богу, родная милиция. Наши защитники.
— Там меня преследуют!
— Кто?
— Не знаю, какой-то маньяк!
В «Жигулях» находились рядовой Санкин и сержант Баклушин. Рыжий и русый. Толстый и тонкий. Оба — ярые бабники и пропойцы. Вот и сегодня они на дежурстве выпили немного. Пару бутылок пива и пол-литра водки. Или наоборот, пара бутылок водки и пол-литра пива. Какая разница. Главное, на душе у них было хорошо и приятно. Им хотелось петь, пить, развлекаться, забавляться. И конечно хотелось еще и женского тепла. Вернее, секса. И тут такая удача! Красивая девушка бросается им под колеса! Сама идет им в руки. И почему бы ни приласкать прекрасную незнакомку?! Сколько они женщин поелозили — не счесть! Правда, в основном, пьяных, запуганных и легкого поведения. Но и эту они уломают и зашугают. Как пить дать! Им же море по колено! Педаль их внутренних тормозов глубоко запала, а закипающая сперма залила их куриные мозги. К тому же, они были людьми, отмороженными и самоуверенными, а их родственники, занимающие «жирные, лакомые» посты в МВД, давно приучили их к мысли о полнейшей безнаказанности. Сколько раз их отмазывали от тюрьмы, и сколько мелких должностных правонарушений сошло им с рук!..
— Где маньяк?
Тон сержанта был спокоен и весел.
— Там, — девушка указала на чернеющие кусты парка.
— Может Вы поссорились со своим другом и хотите его посадить?
— Да нет, это был какой-то ненормальный. Он шел за мной по пятам.
— Если я был маньяком, я тоже бы на Вас напал. Ха-ха. Шутка. Я сейчас посмотрю, схожу туда. А вы пока садитесь в машину. Мы Вас довезем до дома, до хаты.
Катя, продолжая дрожать от испуга, покорно влезла на заднее сиденье машины. Спустя пять минут Баклушин вернулся и плюхнулся рядом с Катей, дыхнув на нее перегаром. Максимову чуть не стошнило.
— Нет там никакого насильника. Витек, трогай. Адрес?
— МПС, улица Кошурникова, 18, квартира… — она назвала номер квартиры.
Они поехали.
— Ты заметь, Витек этот мифический Чикатило шел за ней через весь парк, к тому же безлюдный и не решился напасть. Вежливый маньяк.
— Угу, — согласился напарник Баклушина.
— Что Вы хотите этим сказать? — оскорбилась девушка.
— Никакого маньяка там не было. Просто на такси денег нет, решила забесплатно прокатится. Правда, Витек?
— Угу.
— Да как вам не стыдно!
— А чего нам стыдного. А ты ничего, красивая, сладкая. Во сколько лет начала трахаться?
Баклушин похотливо облизнулся. Он зажал студентку в угол и своей огромной лапой, словно шлагбаумом, ограничил свободу ее рук. Его правая «грабля» полезла нахально Кате под подол.
— Что Вы делаете, что Вы?! — сильно испугалась Катя.
— Снимай трусы, дура! Мы будем тебя драть!
Казалось, что это страшный сон, фантасмагория, и что вот-вот Катя проснется, и эти жуткие привидения исчезнут. Все так невероятно, слишком гадко и слишком мерзко. Такое не может происходить с ней, с ней, пай-девочкой! Но липкие и толстые пальцы сержанта убеждали ее в обратном. Хлопнула резинка трусиков — и противные пальцы коснулись ее промежности…
— Помогите! — она рванула дверцу «Жигули».
Санкин затормозил и хотел помочь напарнику. Схватил ее за локоть. Но она завизжала и ткнула его кулаком в глаз.
— Ну, сука! — разозлился Санкин. Костяшки его пальцев скользнули по Катиному уху. Баклушин попытался задержать девушку, но…
Щелкнул замок — и Катя вывалилась на дорогу… И чуть не попала под «Москвич». Взвизгнули тормоза, и машина объехала Катю.
— Толян, держите эту стерву! — заорал Санкин.
Катя, не смотря на то, что оцарапала ноги и ушибла руки, кинулась наугад в сторону просвета между домами. Забежала в ближайший подъезд. Стремительно влетела на пятый этаж. В окно подъезда она видела, как во дворе покружился милицейские «Жигули» и уехали прочь.
Ее била нервная дрожь. Колготки были порваны, в грязи — чудесная замшевая куртка. Спохватилась — сумочки нет. Выходит, потеряла. А там студенческий билет, паспорт. Хорошо, что мобильник на шее болтается. Размазывая слезы и тушь по щекам, она по телефону набрала номер такси. Такси в скорости приехало. Припоминая путь панического бегства, Катя с помощью шофера решила отыскать свою пропажу, но результат оказался нулевым.
Когда Катя попала домой, ее родители ложились спать. Она тихо прошмыгнула в свою комнату и закрылась. Зарылась лицом в подушку и заплакала… Обильная соленая влага оросила наволочку. Девушку душила жгучая обида и стыд. Она не могла забыть эту кошмарную ночь.
* * *
Коммерсант Гоша отмечал свое день рождение на Минусинском рынке. Гуляло четыре ряда торгашей. На пустом деревянном прилавке, выкрашенном голубой маслянистой краской, была выложена нехитрая закуска в виде шпротов и сала. Венчал праздничный стол пластиковые полуторалитровые бутылки с разведенным спиртом. Все, кто хотел засвидетельствовать свое глубочайшее уважение и почтение к имениннику, подходили к импровизированному столу, поздравляли Гошу и пили за его здоровье. Рудакова и Федора «новорожденный» тоже пригласил выпить за его здравие, но из «боярского кубка». Специально, для именитых гостей Гоша припас хорошую водку.
Гоша когда-то учился в Ленинграде и неплохо бегал на лыжах, имел даже звание КМС. До сих пор бывший спортсмен сожалеет, что уехал из Питера в Сибирь, пусть и ради своей больной матери, но это его не утешает. И когда его одолевает крутая ностальгия по Северной Пальмире, то тяжелый вздох вырывается из его широкой груди, глаза моментально тускнеют, а лицо заметно мрачнеет:
— Там хорошо, там большой город, большие возможности. Эх, брошу все, распродам товар и уеду туда простым рабочим. На стойку. Тянет меня в Питер, хоть убей, снится он мне, не дает покоя.
Но поскулит, поскулит несостоявшийся петербуржец, дернет водочки, волком повоет да вспомнит, что он как-никак коммерсант, и де-юре и де-факто, что носит гордое и непонятное звание-аббревиатуру ПБОЮЛ. И сразу же спохватиться — рыночный ассортимент уже истощился, а в отделе, что в Дом быта, нет ни стиральных порошков, ни «Шипра», долг чете Рожковских впился острыми когтями в горло, а налоговая оштрафовать грозиться, арбитражем пугает. А тут алименты, вторая жена… Займет у всего рынка денег — с миру по нитке, а голому рубашку — аккумулирует всю выручку, прыгнет в свою подержанную, коцаную-перекоцаную «девятку», задребезжит мотором — и вперед на оптовые базы в Абакан. Не умрет теперь дело Гоша, не захиреет. И не погибнет сибирский купец от дефицита товара — распрекрасная жизнь барыги продолжается.
