— Молодец, Казбек! Все четко сделал!
— По твоему хитроумному плану. Теперь у проходной наши люди и менты. Люди Тимофея будут подавать иск на нас. Наверняка соберут трудящиеся массы у завода. Чтоб те негодовали и чернили новых работодателей. Подключат к этому хипишу и грязных писак, и продажных телевизионщиков.
— Это теперь не страшно. Дай распоряжение Фокину сделать дополнительную эмиссию кразовских акций — и доля Тимофея превратиться в элегантные шорты. Он завод точно потеряет. А как там дела с женой Тимофея обстоят?
— Здесь не все так гладко получилось. Наши менты предъявили ордер, охрану разоружили. А Ферзь, сука, вызвал своих легавых. У него покруче наших есть мусора, с большими звездами и лампасами. Так вот, откуда не возьмись, налетел СОБР. Их как грязи было! В масках, в бронниках, с автоматами. Наших — в морду! И на пол побросали! Разоружили. Браслетами окольцевали. Тимофеевким охранникам обратно стволы вернули. Потом и наших ментов отпустили и оружие им отдали. Вот такая комедия получилась.
— Ладно, мы ее все равно достанем. Тимофей вроде соглашается выкупить свою свободу акциями АГКа и СаАЗа, но выжидает чего-то. Адвокаты его умышлено тянут время. Ходатайство за ходатайством. Повыпендривается — вообще всего лишится. Я уже присматриваюсь к Саянгорскому заводику, скоро в Элисте появятся два исковых заявления от акционеров СаАЗа, что неправильно произведена приватизация завода. Калмыкский суд признает незаконную приватизацию СаАЗа. И вскоре твои ребята появятся с приставами на проходной завода. Прихватят болгарки, инструменты. Мы зарядим местные газеты. Мол, караул, нечестные акционеры! Уводят деньги с предприятия в оффшоры. Судит их надо, судить!
— Как на счет выборов, Толстый? Готовишься? — поинтересовался вор у соратника.
— Да, конечно, — подтвердил с готовностью политик. — Нанял профессиональную команду имиджмейкеров. Они готовили PR-компанию Ельцину. Скоро появятся заказные статьи в прессе и на ТВ, как в столице, так и в крае. А бабок сколько надо оказывается на это. Послушай расценки. Спичрайтер — штука «баксов» за выступление. Обучение искусству речи — 3000 «гринов». Услуги стилиста — 200 «зеленых» за сеанс. Услуги фотографа — 1500! Грабят! Караул!
Казбек осклабился.
— А ты как думал, Толстый? Хочешь быть на экране красивым и, типа, умным, плати!
Ильин лишь ухмыльнулся.
— Слышал, что Тимофей выдвинул Никоненко в губернаторы? Надо готовить на его компромат. Ты там помоги москвичам с жареным материалом. Покопайся в грязном белье мэра Красноярска. Даю подсказку. Во-первых, он — протеже бандита и убийцы Тимофея. На счету которого 136 трупов. Во-вторых, похитил бабки со строительства метро. И так далее…
— Молоток, Толстый!
— Артистам проплатим. Хочешь, Алла Пугачева с Кирей приедут в Край? Или «Любе» с Валерией?
— Здорово! Хочу, конечно! Только этого педика не приглашай, не люблю я его.
— Борю?
— Ага.
— Заметано, Вахтанг!
И они тепло попрощались. Казбек принял на грудь 50 грамм «Хенесси», закусил лимоном и нажал на звонок. Зашла секретарша, крашеная блондинка с пышными формами. Ее суперкороткое платье било прямо под дых, открывая взору полные соблазнительные бедра. Она нежно проворковала:
— Что Вы изволите, Вахтанг Давидович?
Казбек молча расстегнул ширинку… Секретарша с рабской готовностью и покорностью опустилась на колени… Нежные, ласковые пальчики искусно пробежались по мужскому достоинству шефа. Будто по клавишам пианино. Раздались первые аккорды в исполнении опытной музыкантши, и оральная ария минетчицы бодро началась…
* * *
Этот звонок раздался неожиданно. Вонзился острой трелью в мозг Ильина.
— Анатолий Львович?
— Да я, а…
Голос Ильину показался до боли знакомым. Точно. Это же он. Олег Адамович. Темная личность, особо приближенная к императору, то бишь, к президенту. Простой российский миллиардер с еврейскими корнями. Филантроп, магнат, губернатор Магаданского края. Владелец футбольного клуба «Лидс». Говорят, он купил шикарный супер-пуперный особняк во Флориде. И теперь тамошних туристов водят к его чудо-дому на экскурсию. Полюбуйтесь, мол, в какой роскоши живет русская мафия! С Адамовичем банкир не раз встречался в Думе, в Совете Федерации и других кулуарах власти.
— А, Олег Романович? Рад Вас слышать. Чем Вам обязан?
— Поздравляю Вас с успешным продвижением на губернаторский Олимп и умелыми действиями по разрешению вопросов краевой собственности. Мы рады за Вас.
«Понятно кого он подразумевал под словом «мы». Естественно, себя и президента».
— Спасибо, — смутился Ильин.
«Сволочи, они все знают, держат свою чекисткую руку на нашем деловом пульсе. Что ему нужно»?
— Ваши местные разборки — Ваши дела. Давно пора Тимофееву показать его истинное место. КрАЗ, СаАЗ, АГК… Хорошие предприятия, прибыльные. Но нас крайне заинтересовало одно…
Ильин внутренне похолодел.
— …Норильский никель. Этот комбинат стратегически важен для России. Вам нужен алюминий, а нам необходим никель. Как Вы думаете, Анатолий Львович, мы сможем договориться по этому вопросу?.. Нам очень нужно это предприятие. Очень. Я считаю, что это небольшое предприятие — не такая уж высокая плата за нашу молчаливую поддержку и невмешательство в ваши внутренние дела. Я думаю, мы поладим. Сообщите завтра о вашем решении. Надеюсь, оно будет положительным…
Спокойные, четкие слова олигарха вторгались без спроса в уверенную, расписанную по плану, жизнь Ильина и пробивали в ней бреши. Прочный железобетонный фундамент по имени «уверенность в завтрашнем дне» дал большущую трещину.
Адамович попрощался. Ильин схватился за голову. Поросячьи глазки застыли в одной точке. Его душила справедливая ярость.
«Гадский еврей, взял за горло, словно клещами! Это же шантаж в неприкрытом виде! Черт, он знает наши расклады! За ним — МВД, ФСБ, другие силовые структуры. И как нам идти против силы?.. Как? Переть на рожон — это весьма недальновидно и опасно. И смертельно. Каток по имени «государство, Адамович и К.» безжалостно пройдется по ним с Казбеком и сделает их них две лепешки».
Остро назревал извечный русский вопрос: «Что делать?»
Он позвонил Казбеку.
Тот долго ругался, матерился, затем долго думал, пил ром и курил сигару, и, наконец, сказал.
— Сейчас нам не с руки ссориться с ними. Вмешательство третьей силы может пойти нам во вред, и все наши планы по переделу рухнут в одночасье. На данный момент нам нужны союзники, а не враги. А там поживем — увидим. Конечно, «Норникель» — жирный кусок, но пожертвовать им придется. Адамовичи — тоже не вечны. Дай бог, придут и наши люди к власти.
* * *
Казбек потихоньку прибирал к рукам тимофеевских бизнесменов. Одному колеблющемуся пришлось сломать ребра, второго несговорчивого, в целях устрашения других предпринимателей, застрелили у собственного подъезда. Казино «Казачья фортуна» вкупе с колбасным заводом «Кудринский торговый дом» перешли под контроль законника. Остальные подшефные Тимофея сильно призадумались. Ферзь как мог отражал смелые кавалерийские наскоки казбековских «быков» и бригадиров на территорию Тимофея. Забивал им стрелки и «разводил рамсы». Пару раз попалил в воздух для острастки. А разик и ранил визави. Один раз «стрелу» накрыли собровцы и всех разборщиков повязали. Люди Ферзя смогли успешно отразить агрессивную вылазку казбековских отморозков на территорию вещевого рынка у ТЭЦ, что в правобережной части города. Бойцов конкурирующей группировки хорошенько побили и выбросили с рынка. Но казбековцы вскоре сравняли счет: двух представителей Ферзя почикали ножами. Одного потерпевшего врачи спасли, а вот второго нет: были задеты жизненно важные органы.
…Руслан сообщил Чаладзе важную весть.
— Шеф, Ферзь заказал тебя.
— Кому интересно?
— Поляку. А Поляк — Кисе. Киса подвязал на это дело одного пацанчика. Но решил сэкономить на исполнителя, дал ему мало подъемных. Пацанчик просек это «крысятничество», видимо знает расценки на рынке киллерских услуг, обиделся и пришел к нам. Всех сдал. Готов за среднестатистическую рыночную сумму замочить его работодателей.
Вор в законе удивленно присвистнул.
— Поляк? Не ожидал. Когда-то в Канске вместе срок тянули. Кентовались. И в работе разногласий не было. На тимофеевскую, наверно, «капусту» позарился?
— Видимо, хорошую сумму предложил ему Ферзь, — согласился с хозяином чеченец. — Предложение, от которого трудно отказаться?
— Тем самым он подписал себе смертный приговор. Пригласим его поужинать.
— ?
— Поужинаем и помолимся при свечах.
Руслан зловеще ухмыльнулся и кивнул. Он все понял. На бандитском жаргоне выражение «молитва при свечах» означало «убийство».
