Десантники осознавали, что теряют серьезного свидетеля и соучастника чудовищного преступления. Этого нельзя было допустить ни в коем случае. Володя не стал долго размышлять или советоваться с напарникам. Он схватил обломок рубки мотобота и бросил на воду. Будучи утепленным пенопластом, обломок остался на поверхности. Плавсредство получилось, наверное, самым ненадежным из всех плавсредств в мире. Но иных под рукой не было. Сержант спустился к воде и лег животом на брошенный обломок. Прихваченным с собой куском он начал грести, плывя в сторону тонущей лодки. Дмитрий уже вовсю орал, взывая о помощи. Его барахтанье вот-вот должно было закончиться. Намокшая одежда влекла его на дно. Холод заставлял цепенеть тело. Тонущий с трудом шевелил руками и ногами. Студеный океан был готов навсегда поглотить его со всеми секретами, которые он мог бы раскрыть спасателям или представителям спецслужб.
Никитенко в очередной раз ушел под воду с головой. Однако Локис успел резко схватить того за волосы и потащить на себя. Задача была не из легких. Пришлось изрядно поднапрячься, рискуя потерять равновесие и свалиться с обломка мотобота. Тем не менее сержант все-таки сумел втащить связиста на свое тесноватое плавательное средство.
«Один на обломке, не считая собаки», – только и успел ухмыльнуться Владимир. Обломок успело подхватить течение. Каким-то образом противодействовать этому не получалось. Течение оказывалось сильнее. Оно несло обломок мотобота с мужчинами вдоль льдины. Но с каждой новой секундой он от нее отдалялся все больше и больше.
– Володя, хватай веревку! – послышался голос Галченкова.
Все это время прапорщик не бездействовал и нашел едва ли не единственный в данной ситуации способ спасения напарника. Именно о напарнике он думал в первую очередь. Судьба подлого беглеца его совершенно не волновала. Александр ловко бросил веревку. Владимир с не меньшей ловкостью поймал ее конец. Подтянув ее, он намотал ее на заостренный край обломка и завязал узлом. Вместе с тем ему не хотелось лишний раз испытывать судьбу. Поэтому сержант на всякий случай не отпускал веревку из правой руки.
Прапорщик обрадовался ловкости своего напарника и начал тянуть веревку на себя. Благодаря его усилиям обломок мотобота постепенно возвращался ко льдине. Сержант все это время с ухмылкой смотрел на беглеца. Тот дрожал от холода и крепко держался за край плавсредства, будто его вот-вот должны вытолкнуть в воду. Через несколько минут они вдвоем стояли на льдине. Одежда связиста промокла. Вода не успевала стекать, превращаясь в лед.
– Давай в укрытие, иначе этот субчик окоченеет. А это для нас, сам понимаешь, нежелательно, – заявил Локис.
– Да ты сам хоть не промок? – справился о состоянии товарища Галченков.
– Я в норме, – живо ответил тот и сразу же добавил: – А вот ему не мешало бы просушиться. Нужно будет хотя бы небольшой костер развести. Иначе он рискует умереть раньше времени.
– Шлепнуть бы его без суда и следствия, да патрона на эту мразь жалко, – с нарочито суровым тоном рассуждал Александр.
– Вы не имеете права решать мою судьбу! – засуетился Дмитрий. – Отведите же меня, наконец, в рубку. Я весь продрог.
– Тебе, между прочим, слова никто не давал. Когда мы прикажем, тогда ты и будешь говорить, – предупредил сержант, забирая у напарника свой автомат. – Шагай к укрытию!
Никитенко хотел снова возмутиться. Но передумал. Два автомата Калашникова со стволами, направленными в его сторону, обладали воистину волшебной силой.
В полном молчании все трое добрались до рубки. Лаборантка спала. Мужчины отчетливо слышали, как она посапывала. Они не стали тревожить ее сон. Недалеко от входа десантники развели костер из кусков ящиков, на которых они еще совсем недавно сидели. Для того чтобы дым не отравлял помещение, пришлось слегка отодвинуть брезентовую завесу в дверях. Беглец не пожелал снимать с себя верхнюю одежду. Он стал практически вплотную к довольно скудному огню.
Чтобы тепло задержалось в рубке хоть на короткое время, спасатели пошли на небольшое ухищрение. Прямо в костер они поместили средних размеров металлический лист, который нашелся в снегу среди остатков мотобота. От огня он изрядно накалился. Связист завороженно смотрел на покрасневшие части листа. Его по-прежнему пробирала дрожь. Он невольно стучал зубами. Спасатели не сводили с него глаз. Бежать ему было некуда.
– Может, уже хватит играть в молчанку? – настойчиво поинтересовался Локис. – Или ты думаешь, что мы удовлетворимся только своими догадками на твой счет?
– Вы все-таки предвзято относились ко мне с самого начала, – промямлил он. – И сейчас эта предвзятость достигла своего пика. Вы меня пытаетесь то запугать, то в чем-то обвинить…
– А, так, значит, ты у нас бесстрашная невинная овечка? Ничего не боишься и ни в чем не виноват, – ухмыльнулся Володя.
– Давай колись, сука! Какого черта лысого ты пытался смотаться на нашей моторке?! – не выдержал церемоний Александр и ткнул допрашиваемого автоматным дулом в бок.
Связист дернулся. Его пугливый взгляд забегал.
– В том-то и дело, что я не такой уж и смелый, – выдавил он из себя первую фразу, претендующую на начало чистосердечного признания. – В действительности мне было очень страшно. С момента трагедии, случившейся с нашей экспедицией. А тут еще это затянувшееся ожидание спасения. Я очень сильно боюсь, что нас здесь не сумеют найти. Рация сгорела. Связи никакой. Мне не было понятно, на что вы вообще надеетесь. Как можно ждать какой-то призрачной помощи? Меня это сводило с ума. Я просто не выдержал. Решил: вы себе оставайтесь, а я буду спасаться сам. Как смогу…
– Послушай ты, страхопудило, – завелся Владимир, – твой лепет звучит неубедительно. Ты врешь чаще, чем дышишь. И я так думаю, что с самого начала ты не боялся, а врал. Всем. И коллегам по экспедиции. И этой бедной женщине, которую выбросил из мотобота на лед. И мне с моим товарищем ты тоже вешал на уши лапшу. Возникает закономерный вопрос: ради чего все это вранье было необходимо? Уж явно не для спортивного интереса. Очень хотелось бы услышать ответ. Ты готов его нам дать?
Повисло тревожное молчание. В рубке стало тихо. Можно было расслышать треск догоравших ящичных досок и шипение растаявшего льда. Вместе с тем от Дворецкой не исходило ни звука. Галченков подошел к ней и взял ее за запястье. Рука женщины была холодной. Пульс не прощупывался. Прапорщик наклонился к ее лицу. Уловить дыхание не удалось. С горьким сожалением пришлось констатировать тот факт, что Наталья мертва.
По выражению лица напарника Локис понял, что произошло.
– В ее смерти виноват ты, – выпалил он связисту.
– Да что вы на меня всех собак вешаете?! Нашли козла отпущения. Я ее не убивал. Ее убил ваш чертов центр, который не спешил и до сих пор не спешит прислать помощь. Все как в песне: к нам подмога не пришла, нас с тобою накололи, – не хотел признавать своей вины Никитенко.
Это наглое упорство не на шутку разозлило обоих десантников.
– Хватит нести чушь! – грозно вскричал сержант. – Сгоревшая рация ведь тоже наверняка на твоей совести. Возгорание явно случилось не без твоего вмешательства. Ну? Скажи снова, что мы тебя держим за козла отпущения! Скажи!
Он резко передернул затвор автомата и навел ствол на связиста.
В Москве работал штаб по спасению участников российско-норвежской полярной экспедиции. Работа шла интенсивно. Десятки специалистов анализировали разрозненные данные, стараясь на их основе создать некую единую картину. Поиски выживших после катастрофы полярников не прекращались. Для их продолжения задействовались дополнительные людские и материальные ресурсы. Но, несмотря на все усилия, должного результата достичь никак не получалось.
Одним из препятствий для удачных поисков были плохие погодные условия. Повышенные облачность и туманность в обследуемом регионе оставались стабильными. Прояснение метеорологические службы прогнозировали не ранее чем через сутки. Но эти прогнозы носили весьма приблизительный характер и грешили известной условностью. Погода не позволяла подключить к активным поискам вертолеты. Самолеты хоть и были задействованы, но из их технического потенциала нельзя было извлечь стопроцентной пользы. Из-за густого тумана они не могли производить наблюдения на низких высотах.
Другим значительным препятствием было отсутствие уточняемых координат расположения обеих льдин с уцелевшими полярниками. Последние данные, поступившие в штаб от старшего сержанта Локиса и прапорщика Галченкова, быстро утратили свою актуальность. Льдины за время, прошедшее с момента сеанса связи, наверняка успело отнести на десятки километров. К тому же выяснить направление их движения оказывалось задачей из числа малореальных. Для этого следовало учитывать не только океанические течения. Необходимы были и данные по ситуации с ветром. А он был переменным и порывистым. С учетом этого эксперты при помощи специальных программ попытались вычислить вероятные варианты движения льдин. Таких вариантов оказалось под сотню. Проверить хотя бы некоторую их часть в реальном времени не представлялось возможным.
