Обидно, что с Клавой нужно будет начинать все по-новому. У нее насмешливо скривятся губы, когда ему придется объяснять, что государство без его помощи не справляется и ему в очередной раз пришлось выйти на неплановое дежурство.
Неожиданно прозвучал звонок. За прошедшие сутки их был не один десяток. Но по заведенному правилу приходилось отвечать на каждый, хотя каждый из них тщательно записывался, а в случае необходимости анализировался. Надо признать, что половина из них были совершенно пустые, не имеющие к железнодорожной милиции никакого отношения. Например, каким образом майор железнодорожной милиции может повлиять на соседа Марьи Ивановны, чтобы тот не приводил к себе на квартиру женщин легкого поведения? А некоторые звонки и вовсе были от сумасшедших, их целесообразнее было бы переадресовать в «желтый дом». Встречалась и такая категория звонивших, хоть и сравнительно небольшая: поговорить за жизнь с дежурным, а то и просто попросить у него житейского совета.
Так что работы хватало. Особенно неприятны были звонки, которые раздавались в самом конце смены: по личному опыту Харитонов знал, что от них одни неприятности, и что самое обидное, зачастую они задерживали его и после работы. Время, которое ему следовало провести за чашкой кофе, он вынужден был тратить на разбор очередной жалобы. А ведь никто и не подумает компенсировать его энергозатраты ни дополнительным отдыхом, ни тем более деньгами.
Взваливать на собственные плечи груз проблем, да еще не в свою смену, не хотелось. Вот сейчас телефон еще немного потрезвонит и умолкнет. Но телефон продолжал звонить, внося в душу смятение.
Не выдержав, майор поднял трубку.
– Майор Харитонов слушает, – произнес он.
И почувствовал, что получилось несколько уныло.
– Игорь Петрович, я вас не побеспокоила? – услышал он негромкий и очень виноватый женский голос.
От души слегка отлегло. Звонила Алевтина Федоровна, ее он узнал сразу по каким-то вкрадчивым интонациям, – вряд ли она способна усложнить его дежурство в последние два часа.
– Нет, Алевтина Федоровна, все в порядке, что у вас там?
– Помните, вы приносили нам диск с утерянными паспортами?
– Та-ак, – мгновенно напрягся Харитонов. – А как же, конечно, помню!
В его обязанности входило оповещение кассиров об утерянных паспортах, а также снабжение их фотографиями разыскиваемых преступников. Это на первый взгляд может показаться, что подобная система малоэффективна, нечто вроде заброшенного на авось невода, но в действительности она строилась на профессиональной зрительной памяти кассиров, и, как показывал опыт последних лет, они оказались весьма неплохими помощниками.
Несколько дней назад он показал в железнодорожной кассе копии утерянных паспортов, причем безо всякой надежды на успех, и уж никак не думал, что звонок прозвучит столь скоро.
– У вас что-то имеется?
– Я узнала паспорта, которые вы мне показывали, – быстро заговорила женщина. – На первом паспорте был мужчина лет тридцати, светловолосый, а билеты покупал совершенно другой – брюнет. На втором паспорте была белокурая девушка, а билет я выдавала мулатке.
– На чье имя паспорта?
– На Лысачева и Гемадееву.
Майор быстро записал в блокнот.
– Когда они уезжают?
– В десять сорок пять. Девяносто четвертый поезд, шестой вагон, – отчеканила женщина.
Дежурство завершалось не так уж и скверно. А самое главное, не надо было тащиться в какие-нибудь далекие железнодорожные тупики, чтобы запротоколировать кончину очередного бомжа, а потом, покуривая в кустах, дожидаться оперативной группы; не нужно было отыскивать на запасных путях отцепленный вагон, в котором незадачливый пассажир оставил ноутбук, где хранились важные документы. Всего-то достаточно поднять трубку и сообщить приметы преступников и номер поезда, в котором они отбывают.
– Спасибо, Алевтина Федоровна, – сказал Харитонов с чувством.
– У меня к вам еще один вопрос, – столь же вкрадчиво продолжала женщина.
– Слушаю вас внимательно.
– Вы говорили о причитающейся премии… Вы не можете сказать, какого размера она будет? Дело в том, что мы с мужем…
Майор внутренне поежился. Не тот случай, чтобы говорить о гражданском долге, так или иначе все упирается в презренный металл. Люди так устроены, что даже за благое дело им требуется вознаграждение.
– Я не помню, какая именно сумма выделялась, но уверяю вас, вы останетесь весьма довольны, – сказал майор и положил трубку.
Первым его порывом было передать по рации оперативной группе приметы предполагаемых преступников. Вряд ли они отошли далеко от здания, скорее всего, находятся в одном из уголков вокзала и терпеливо дожидаются отправления поезда. Но в последнюю секунду он раздумал. Пальцы, коснувшись полированной поверхности стола, невольно сжались в кулак. Майор решил лично поприсутствовать на задержании.
Лысачев и Гемадеева пропали около года назад, неподалеку от аэропорта. Лейтенант ДПС, дежуривший у выезда из города, был последним, кто видел исчезнувшую молодую пару. Возможно, он и не обратил бы на них внимания, как и на сотни автомобилей, проезжавших мимо, но тогда он задержал «Фольксваген», в котором они выбирались из города, только потому, что девушка была не пристегнута, а на его замечание соблюдать безопасность сослалась на рассеянность. Была еще одна причина, по которой он ее запомнил: девушка была довольно привлекательной и походила на одну из модных актрис, мелькавших в последнее время на экране.
После этого их никто не видел: ни живых, ни мертвых. В овраге нашли лишь обгорелую машину. И вот их паспорта всплыли таким неожиданным образом. До места назначения молодые люди так и не доехали. Через неделю в управление подошли родители пропавшей пары – милые симпатичные люди пятидесяти с небольшим лет – и просили сделать все возможное для поисков парня и девушки. Почему-то особенно запомнилась мать парня: в глубине ее глаз пряталось черное горе, которое резко контрастировало с аккуратно подстриженной челкой.
Поделать майор ничего не мог, единственное, чем он мог хоть как-то успокоить родителей, так это заверить их, что поиски будут продолжены, и выразить надежду, что люди живы. Очень хотелось верить, что голос его в эту минуту звучал выразительно. В действительности правда была известна лишь узкому кругу лиц: за прошедшие полтора месяца это уже был третий случай пропажи людей. В первых двух эпизодах не было обнаружено даже транспортное средство, на котором они выехали, в третьем нашли лишь обгорелый кузов легковушки. Оставалось надеяться только на чудо. Но, как известно, в реальной жизни чудес практически не случается. И вот теперь самым неожиданным образом всплывают паспорта пропавших людей. Глупо было бы полагать, что это именно они причастны к исчезновению молодой пары, но существовала вероятность того, что эти двое могли вывести на след настоящих преступников. А потом к ним следовало присмотреться попристальнее; совершенно непонятно, какая именно нужда заставила их разъезжать по фальшивым паспортам.
Майор Харитонов посмотрел на часы. Стрелки часов приблизились к половине одиннадцатого. В это самое время состав подавали на железнодорожные пути, и молодая пара уже наверняка стояла на перроне, чтобы разместиться в своем купе.
Включив рацию, Харитонов произнес:
– Петр?.. Великанов?
– Так точно, товарищ майор.
– Вот что сделаем, лейтенант. Подойдете сейчас на четвертый путь, к шестому вагону, но так, чтобы это было ненавязчиво. Ваша цель – мужчина лет двадцати четырех – двадцати пяти; с ним будет мулатка, девушка лет двадцати двух. Без меня их не брать. Можете задержать их только в том случае, если они надумают уйти с вокзала. Понятно?
– Все ясно, товарищ майор, – бодро отвечал Великанов. – Как говорится, не в первый раз замужем.
В оперативной работе имелся неоспоримый плюс: не нужно было носить милицейскую форму. Оперативные работники мало чем отличаются от прочих пассажиров и носят самую обыкновенную одежду, чаще всего повседневные джинсы и куртку, сливаясь с основной массой вокзального люда. Именно в этом и заключается их главное преимущество. В гражданской одежде они имеют возможность подойти к преступнику на предельно близкое расстояние, а уже затем обезвредить его.
– Без меня не начинайте, – предупредил майор. – Мне хочется посмотреть на них со стороны, что это за люди.
– Хорошо.
Майор Харитонов поднялся. До окончания дежурства оставалось немногим более часа. За оставшееся время трудно поставить в конце дежурства восклицательный знак, но вот жирную точку – вполне реально.
Подошел к зеркалу, придирчиво осмотрел себя со всех сторон. Одернув китель, уверенно вышел из кабинета.
Великанов с тремя оперативниками стоял неподалеку от четвертого пути и курил. Майор уверенно направился к ним.
