Кроме денег, в ее работе приходилось иметь дело и с документами пассажиров, что накладывало дополнительную ответственность и требовало большей бдительности. Но эта ответственность компенсировалась дополнительной прибавкой к зарплате, которая, как известно, никогда не бывает лишней. А, кроме того, после пересчета денег всегда оставалась неучтенная копейка, которую Алевтина Федоровна с полным правом могла назвать собственной. Так что денег хватало не только на хороший стол с фруктами, но и на обновы детям. А на праздники можно было выкроить даже бутылку коньяка для любимого мужа.
В работе на вокзале имелась еще и своя специфика: примерно раз в квартал из управления внутренних дел к ним приходил молодой белобрысый майор по фамилии Харитонов и, разложив фотографии, говорил, что если они встретят одного из этих людей, то следует немедленно сообщить об этом в милицию.
Самое удивительное, что за время работы в кассе дальнего следования ей пришлось дважды звонить в железнодорожное управление внутренних дел. Среди пассажиров, покупавших билет, она узнала мужчин, фотографии которых ей показывал майор. Записав их данные, она спокойно поднимала трубку и сообщала о преступниках. Оба раза ее премировали. Первый раз это были дорогие часы с камушками, которые уже на следующий день она надела на работу, а во второй раз ей вручили крупную денежную сумму, на которую они всей семьей целых десять дней отдыхали в Сочи.
Так что быть бдительной было весьма прибыльным занятием: кроме выполненного гражданского долга, в изобличении преступника существовал еще и материальный интерес.
В этот раз майор Харитонов принес список паспортов, утерянных за последнее время, и, отыскав взглядом среди собравшихся кассиров Алевтину Федоровну, строго заметил:
– Я очень рассчитываю на вас. У нас есть информация, что этими паспортными данными уже воспользовались преступники. И еще хочу заметить: если вы действительно поможете нам в оперативной работе, вас ожидает хорошее финансовое вознаграждение.
Слово «хорошее» он произнес с заметным нажимом и для пущей убедительности даже поднял вверх указательный палец.
– Для этих целей у нас имеется специальный резерв. Если действительно что-нибудь обнаружится, уверен, что вы не будете обижены.
И ведь как знал!
* * *
Раскрыв паспорт, Алевтина Федоровна прочла: Лысачев Иван Петрович – и тотчас споткнулась о фамилию Лысачев. Где-то она уже встречала подобную фамилию. Тотчас родилась смутная догадка. Открыв базу данных, она увидела, что под седьмым номером списка утерянных паспортов значилась фамилия Лысачев. Проверила номер паспорта. Все в точности! Это именно тот паспорт, о котором сообщал белобрысый майор. Здесь же на копии утерянного паспорта фотография, на которой был запечатлен мужчина лет тридцати с короткими светлыми волосами. Стараясь не выдать своего волнения, Алевтина Федоровна посмотрела в окошечко на стоящего перед стойкой пассажира. Он совершенно не походил на мужчину, запечатленного на фотографии. Если тот был сухощав и светловолос, с широким подбородком и узким лбом, то этот, напротив, был черноволос, с густым чубом, небрежно свисавшим на правую сторону. Черты лица тонкие, подбородок заострен книзу. Выглядел он обыкновенно, если не сказать, что даже простовато. Его настороженность выдавали разве что плотно сжатые губы, он как будто опасался сказать нечто лишнее.
Алевтина Федоровна пощелкала на компьютере и уточнила:
– Значит, вам два билета? – она открыла второй паспорт.
Корнилова даже не удивилась, когда прочла: Гемадеева Наиля Асхатовна. Эта фамилия значилась в базе данных под четвертым номером. Открыв документ, она увидела на экране монитора молодую белокурую девушку, довольно красивой внешности. Обычно именно такие лица любят печатать на открытках и плакатах.
Сейчас же перед ней лежал паспорт, в который была вклеена фотография симпатичной мулатки.
Интересно, что они такое натворили?
– Значит, берете два билета?
Алевтина Федоровна уже справилась с собой и говорила вполне спокойно. Из-за плеча парня выглядывала та самая мулатка, запечатленная на паспорте. Возможно, что взгляд ее был более откровенен, потому что уже в следующую минуту, слегка смутившись, она спряталась за спину парня.
Лже-Лысачев оставался спокоен.
Выбрав по базе данных два билета, Алевтина Федоровна впечатала номера паспортов, фамилии и, преодолевая соблазн повнимательнее рассмотреть парня, прильнувшего к окошку, нажала на кнопку «печать».
Билеты медленно выползали из гудящего принтера, будто пропуск в другую жизнь. Похоже, что это отлично понимал и лже-Лысачев. Боковым зрением Алевтина Федоровна увидела, как у парня в расслабленной улыбке растянулись губы.
Взяв деньги, Алевтина Федоровна отсчитала сдачу, после чего прочитала билеты.
– Ваш поезд девяносто четвертый. Отбывает в десять сорок пять. Ваши места – двадцать первое и двадцать третье. Нижние полки. Проверьте, пожалуйста, – протянула она билеты.
Парень, не показывая беспокойства, взял билеты и не торопясь принялся изучать их, потом, удовлетворенно кивнув, поблагодарил и, ухватив мулатку под руку, направился в противоположный конец зала ожидания.
Во внешности молодых людей не было ничего зловещего, на преступников они совсем не походили. Тем более трудно было представить себе парня с топором в руке, а девушку – сжимающую шприц с цианистым калием. А может, они искусные мошенники? Разъезжают себе по России и обирают бедных стариков.
Колебание было недолгим – уже в следующую секунду Алевтина Федоровна подняла телефонную трубку.
* * *
До окончания дежурства оставалось два часа пятнадцать минут. В этот день дежурство тянулось невероятно долго, а все потому, что майору Харитонову пришлось выйти в неплановый день. Капитан Стрельцов неожиданно заболел и, отзвонившись начальству, сообщил, что выйти не сможет. В действительности причина его непоявления на службе была до банальности проста – тут даже копать не нужно, она лежала на поверхности. После развода с женой парень немилосердно загрустил и стал всерьез прикладываться к бутылке.
Пару раз он даже являлся на дежурство не совсем «свежим», а однажды едва не напоролся на начальника управления генерал-майора Степанова, когда тот инспектировал железнодорожный вокзал. В самый последний момент приятели затолкали капитана в свободный кабинет, где ему пришлось отсиживаться около двух часов, пока начальник управления дотошно вникал в дела, беседовал с сотрудниками и, показывая знания в тонкостях оперативной работы, перелистывал протоколы допросов.
Дважды, видно крепко подустав от одиночества, капитан Стрельцов стучался в дверь. В последний раз, когда дверь грозилась вывалиться в коридор под его могучими ударами, на стук обратил внимание генерал-майор. Посмотрев на притихших офицеров, он спросил:
– Кто там?
– Задержанный, товарищ генерал-майор, – не растерялся дежурный.
– Уймите этого молодца. – И немного тише добавил: – В наше время умели усмирять дебоширов.
Фортуна благоволила капитану. Трудно было сказать, чем он покорил эту капризную мадемуазель, но порой казалось, что Стрельцов просто испытывает ее терпение. Будь на его месте другой, критическая масса терпения давно бы перевалила за предел, а этот продолжал испытывать судьбу, словно бы не использовал еще даже половину запаса ее прочности.
Капитана могли бы уволить за прогулы еще пару месяцев назад, но ему опять повезло. Да что там – однажды он приложился по физиономии молодому наглецу, который пообещал написать на него заявление в прокуратуру за незаконное задержание, и надо же было такому случиться, что задержанный оказался племянником одного из отцов города.
И вновь пронесло!
Так что как ни крути, а к Фортуне капитан Стрельцов имел какой-то особый подход и, видно, нашептывал ей на ушко ласковые слова, чтобы она прощала его за мелкие шалости. За его невероятную везучесть приходилось отдуваться другим и тянуть двойную лямку. Тоже нехорошо. Подобное везение не продолжается бесконечно, рано или поздно оно иссякнет, и тогда капитану вспомнят все прегрешения, что он наворотил за последние месяцы.
Майор невольно вздохнул: а ведь на этот день у него имелись определенные планы: вместо скучного ночного дежурства он должен был провести ночь с Клавой. Харитонов даже заказал столик в ресторане. Свидание сорвалось в самый последний момент, когда он уже облачился в новый костюм, купленный накануне, как раз для подобных выходов, – позвонил начальник отдела и велел выходить вместо захворавшего капитана Стрельцова. Так что к капитану у Игоря имелся свой личный счет, и Харитонов с нетерпением ожидал, когда Фортуна предъявит тому перечень с бесконечным количеством косяков.
Обидно, что с Клавой нужно будет начинать все по-новому. У нее насмешливо скривятся губы, когда ему придется объяснять, что государство без его помощи не справляется и ему в очередной раз пришлось выйти на неплановое дежурство.
