– Только после операции? – огорчился Роман. – А раньше никак нельзя?
Долорес глянула на него через плечо.
– Вы хотите все пропустить?
– Нет, но… – смешался под ее взглядом Роман. – Я просто не думаю, что все закончится так скоро.
– Президент едет в Эквадор завтра, – сказала Долорес. – Скорее всего, в ближайшие дни все и решится.
– Хорошо бы, – вздохнул Роман, как человек, который смертельно мается от скуки.
В девять они подъехали к аэропорту.
– Идите за мной, – скомандовала Долорес.
Она была в узкой, до колен юбке, блузке и в босоножках на высоких каблуках.
– Постойте, – сказал он, увидев банкомат. – Я хочу снять немного денег.
– Нас ждут, – нахмурилась Долорес, кинув взгляд на электронное табло.
– Подождут, – возразил Роман, втыкая карточку в щель. – Тут всего дел на пару минут…
Он снял тысячу долларов и рассовал по карманам.
– Зачем вам так много? – удивилась Долорес.
– Хочу, знаете ли, получить от жизни как можно больше, – заявил Роман с ухмылкой фата. – Говорят, в Венесуэле самые красивые девушки. Возможно, мне удастся подцепить на пляже парочку.
И он подмигнул, масляно улыбнулся.
Долорес передернуло.
– Идемте!
– Слушаю и повинуюсь, – пробормотал Роман.
Открыв дверь служебного входа, Долорес показала удостоверение и ввела Романа в одну из комнат, где целую стену занимало огромное зеркало.
– Buenos dias! – приветствовал его широкой улыбкой генерал Торрес.
– Buenos dias, – отозвался Роман.
В комнате, кроме генерала Торреса, были еще двое офицеров.
– Лейтенант Кесада, лейтенант Медрано, – представил их Торрес. – Наш русский друг капитан Морозов.
Офицеры обменялись рукопожатиями. Роман отметил, что его новые знакомые были из той породы людей, которые не торопятся кидаться на шею первому встречному.
Ясно. Это дознаватели. Ждут, когда им приведут жертву, и настраиваются на серьезный разговор. Вон и коробочки у них черненькие наготове, и кресло с железными подлокотниками. Должно быть, в коробочках тот самый препарат, о котором толковал Торрес. А кресло предназначено для клиента.
Что ж, посмотрим, как умеют работать венесуэльские товарищи.
– А там что? – спросил Роман, указывая на зеркало.
Полковник Торрес улыбнулся.
– Пойдемте.
Они вышли из комнаты и зашли в соседнее помещение, находившееся за зеркальной стеной. Как и ожидал Роман, зеркало с другой стороны оказалось прозрачным.
Возле него топтались несколько мужчин европейской внешности. Это были кандидаты на роль Худлума. С ними Торрес знакомить Романа не стал, да тот и не настаивал.
За столом у стены, перед странного вида аппаратом, сидел толстый человек и сосредоточенно щелкал клавишами компьютера.
– Наш специалист по модуляторам, – пояснил Торрес. – Гений в своем деле.
– Не сомневаюсь, – пробормотал Роман.
– Ну, я вас оставлю здесь, – сказал Торрес. – Отсюда вам будет все видно и слышно. Если что-то понадобится, майор Эсперанце, как всегда, к вашим услугам. Надеюсь, она вас ничем не огорчила?
Роман много дал бы, чтобы съездить генерала Торреса по ухмыляющейся роже. Он видел, как напряглась Долорес, и только полученное задание заставило его раздвинуть губы в ответной улыбке.
– Что вы, генерал? Майор Эсперанце была на высоте. Лучшего сопровождающего и пожелать нельзя.
– Рад, что вы нашли общий язык, – кивнул Торрес, которому, безусловно, все было известно о минувшей ночи.
Он вскинул руку с часами.
– Самолет сел. Сейчас приведут нашего голубка
– Феликс, – обратился он по-испански к человеку, сидевшему за аппаратурой, – смотри, чтобы все было в порядке. У тебя времени в обрез.
– Все будет хорошо, шеф, – отозвался низким голосом толстяк.
– Хорошо. Господа, – окликнул генерал людей у зеркала, и те разом повернулись к нему. – Максимум внимания. Я на вас надеюсь.
Те преданно закивали.
– Все, amigo, – глянул Торрес на Романа. – Я вас оставляю. Пора приступать.
Он вышел и через несколько секунд оказался в соседней комнате.
– Интересно, курить здесь можно? – спросил Роман.
– Нет, – сказала Долорес.
Роман помялся.
– Признаться, – вполголоса сказал он, – я ненавижу эти зрелища.
Долорес смерила его холодным взглядом. Ее враждебность к нему была прямо пропорциональна той нежности, которую она испытывала к нему ночью.
Впрочем, винить ее за это было трудно.
– Если бы не приказ начальства, – продолжил Роман, – я ни за что не присутствовал бы при этом допросе.
– Не думала, что вы такой слабонервный, – сказала Долорес с ноткой злорадства.
– Я не слабонервный, как возможно, вы заметили, – возразил Роман. – Но я не выношу, когда терзают плоть беззащитного человека. Кровь, куски мяса, вонь, пена и моча… Брр…
На него стали оборачиваться. Как видно, многие из лингвистов хорошо знали русский язык.
– Тише, – скривилась Долорес. – Возьмите себя в руки.
– Пытаюсь, – пожаловался Роман.
Что-то похожее на сочувствие мелькнуло во взгляде Долорес.
– А вы не смотрите, – посоветовала она. – Никто вас не заставляет.
– Я и не собираюсь, – ответил Роман. – Но что вы прикажете делать с криками. Заткнуть уши?
– Никто не будет кричать, – не выдержал один из кандидатов. – Этот препарат действует без болевого эффекта. Так что можете не волноваться.
Остальные смотрели на Романа с легким презрением. Похоже, чувствительность русского разведчика их, мягко говоря, удивила.
– Благодарю вас, – пробормотал Роман.
В этот миг в комнату для допроса ввели мужчину средних лет и среднего телосложения. «Лингвисты» приникли к зеркалу. Подошли и Роман с Долорес.
– Я не понимаю, – говорил по-английски с явным американским акцентом мужчина. – Это какое-то недоразумение.
Роман увидел, как стоявший возле него агент зашевелил губами, повторяя артикуляцию американца, каждое слово которого было так отчетливо слышно, будто их не разделяла стена.
Феликс защелкал клавишами, делая анализ голоса приведенного человека. Работа закипела.
– Не волнуйтесь, – сказал генерал Торрес, стоя так, чтобы не заслонять американца. – Разберемся.
Он взял паспорт, врученный ему одним из тех, кто сопровождал американца.
– Вы Майкл Худлум?
– Да, я Майкл Худлум. По-моему, именно это указано в моем паспорте.
Несмотря на то, что он старался говорить спокойно и даже иронично, Роман видел, как у него забегали глаза. Взгляд, брошенный американцем на зеркало, перед которым его поставили, яснее ясного давал понять, что ему известно и предназначение этого зеркала, и специальность тех, кто сейчас находился рядом с ним.
Время вежливых вступлений закончилось. Генерал Торрес сделал знак Кесаде и Медрано. Те схватили Худлума и усадили в кресло, натуго примотав его руки к подлокотникам.
– Что вы делает? – завопил тот. – Я протестую.
Он попытался вырваться. Тщетно.
– Отпустите меня! Я буду жаловаться в американское представительство!
– Это ваше право, – улыбнулся генерал Торрес.
Он кивнул, отходя в сторону. Лейтенант Кесада открыл черную коробочку и извлек из нее шприц и ампулу.
– Зачем это? – забился в кресле Худлум, бледнея. – Не надо. Я сам все расскажу.
Вольно или невольно, но он выдал себя с головой.
Роман отвернулся. Похоже, ЦРУ прислало не лучшего своего агента.
– Что расскажете? – немедленно спросил Торрес.
Худлум угрюмо замолчал.
– Лейтенант, – молвил Торрес.
Кесада склонился над рукой американца.
– Вы ответите за это, – только и сказал тот.
– Несомненно, – успокоил его Торрес и посмотрел на часы.
– Три минуты, – сказал Медрано.
Торрес кивнул.
Через три минуты американец, потерявший сознание после инъекции, зашевелился. Его глаза отрылись и бессмысленно уставились в зеркало. Он не делал попыток вырваться, и, казалось, не понимал, где он находится и что с ним происходит.
– Кто вы? – спросил Торрес, становясь сбоку от него.
– Я… Я Стив Дуган, – заговорил пленник.
– Вы работаете в ЦРУ?
– Да, я работаю в ЦРУ, – равнодушно подтвердил Дуган.
Блестящая ниточка слюны потянулась из угла его рта. Но он ничего не замечал.
– Ваше второе имя?
– Майкл Худлум.
– Куда вы должны прибыть?
– В отель «Корону».
– Хорошо. С кем вы там встречаетесь?
Дуган-Худлум замолчал, качая головой взад-вперед.
– Отвечайте! – приказал Торрес. – С кем вы должны встретиться?
– Я не знаю. Мне должны позвонить в номер и назначить встречу.
– Понятно. Как зовут вашего шефа?
– Галвер.
– Его имя?
– Дон.
– Хорошо. Как вы с ним связываетесь?
– Я… я… звоню ему…
– Назовите номер.
Глаза Худлума потускнели.
– Назовите номер? – потребовал Торрес.
– Семь-семь-ноль… пять-семь… девять-пять-три…
Американец замолчал.
– Это все?
Молчание. Глаза Худлума закрылись, голова повисла.
