Я послушно распластался на плече, ловя воздуха столько, сколько мог. Лучше не дёргаться. Геройство сейчас ни к чему. Одним ударом этот титан вогнёт все гвозди в крышку гроба.
— Как ты меня нашёл, Колчиков? — Крикнул я, когда поднимались на лестнице.
Бульдозер сжал за торс, перекрывая дыхание, чтобы желания задавать вопросы больше не возникало. Но Колчиков снизу проговорил:
— Все охранные конторы в городе теперь принадлежат мне. Едва ты появился здесь и отключил сигнализацию, как мои люди предупредили меня. В доме Дениса трогать тебя было неудобно, но здесь за городом, да ещё и когда никого нет — лучшего варианта не придумать.
Вот же лохонулся, Игорь. Какой же ты всё-таки лох. Если под ним все охранные агентства, то под Колчиковым едва ли не полгорода. Наверняка и часть полиции.
Я бормотал сам себе, раздумывая, что конкретно будет сейчас делать со мной Бульдозер. Богатая фантазия рисовала всё, что угодно.
Качок бросил меня через плечо так, что я прокатился по кровати и свалился за её пределами.
Он застыл у выхода из спальни и хрустнул костяшками пальцев.
— Что вам от меня надо, уроды?
— Бумаги.
— Я не тупой, прекрасно понимаю, что едва подпишу, как тут же отправлюсь на тот свет.
— Отправишься в любом случае, но если не подпишешь, я буду отправлять тебя медленно. — И Бульдозер врезал кулаком в стену. Большая вмятина разошлась десятками трещин.
Проломил стену!
Умереть бы от одного такого удара, а то будет бить потихоньку, эсэсовец чёртов.
— Ты же должен знать, толстозадый, что мой отец тоже работал охранником Колчикова.
— Ага, — буркнул Бульдозер. — Доработался. Твой папашка был слишком принципиальным. Вот и пришлось ребятам шепнуть, чтобы за перо взялись. Так служивые тебя ещё и тебя под монастырь подвели… перестарались. Ретивые. — Довольно хохотнул качок.
— Гопы? — Я понял не сразу. — Так это были ваши гопы?!
— Ты что такой тупой?
Я уткнулся лицом в подушку, принимая новую правду.
Силы испарились. В горле застыл ком.
Сучья семья! Старший убил родного отца, младший — брата. Что у меня можно ещё забирать? Всё это имущество с радостью поменяю на то, чтобы вернуть к жизни хоть кого-то из потерянных. Деньги — приходящее, смерть — навсегда.
Неприятная догадка кольнула грудь.
— А кто заказал… Денис Львовича?
— А какого лешего мы делаем здесь? — Загрохотал Бульдозер, глядя, как меня ломает каждое слово. — Босс захотел расширяться.
— УБЛЮДКИ!!!
Вспышка гнева сожгла какой-то внутренний барьер. Убрала понятие логичности и человечности. Страх сгорел вместе с барьером. Я подскочил на кровати, и пелена покрыла глаза. Совсем не понимая себя, в два шага взял разгон и подошвой угодил качку в челюсть и горло.
Сколько не качайся, челюсть прочнее не станет.
Он не ожидал подобного, продолжая что-то говорить, и подошва коснулась точки в момент открытия рта. Фактически я сломал ему челюсть, надолго обеспечив болевой шок.
Перескочив завалившегося Бульдозера, я рванул по коридору, ощущая ветер в ушах. Как вихрь промчался по лестнице, толкнул дверь в подвал и, на ходу врубая свет, домчался до машины. Пальцы нащупали в кармане связку ключей, щёлкнул сигнализацией и вдавил кнопку открывания ворот. Но прежде чем запрыгнуть в машину, вернулся к консервам и захватил давно отложенный пистолет, ещё когда первый раз провианта набирал.
Ворота распахнулись, мотор взвыл, заводясь с первого раза. То ли тепло камина прогрело, то ли действительно хорошая машина.
Двое с лопатами за воротами разразились матами, а я вдавил педаль в пол. Джип дёрнулся и поймал бампером одного из охраны. Здорово припечатал. Второй успел отскочить и провалился в сугроб.
Ребята работящие — расчистили большую часть пространства. И ворота настежь, их машина на улице. Для меня словно были созданы все обстоятельства для побега. Прохлопали.
Охранник бросился за боссом, а я в салоне джипа вырвался за ворота. Дав по тормозам у внедорожника Колчикова, опустил стекло. Выстрел едва не вырвал из непривыкшей к пистолету руке мощный Дезерт Игл. Колесо пробило насквозь. Тут же второй выстрел спустил второе, и мой автомобиль рванул по заснеженной дороге.
Подскакивая на заснеженных дорогах, не сбавляя скорости, погрузился в мир мыслительного процесса.
Всё, вырвался! Запаска у них если и есть, то только одна, застряли они там как минимум на пару часов, пока к Колчикову его люди не приедут.
И что теперь, Игорь? А ничего. Пора выполнять первую часть обещания. Отомстить убийце Антона. Око за око, зуб за зуб. Семья Колчиковых отобрала у меня всех, кого любил и ценил. Я это так просто не оставлю. Я знаю, где живёт Колчиков и если Михаил Младший дома, ему не жить.
Джип вырвался на пустынную проезжую трассу. Я, приноровился к дороге и, стараясь не вихлять, присмотрелся к автоматической коробке передач. Оранжевая палочка стояла на букве «D» и машина неплохо ехала вперёд? Что ещё надо? Наверное, потом всё-таки стоит выучить правила дорожного движения и сдать на права.
До пригорода доехал без происшествий, хотя иногда казалось, что машина теряет управление на заснеженных дорогах и вот-вот улетит в кювет. ДПС по пути не замечал и никто не махал полосатой палочкой из-за кустов. В снежную бурю все сидят дома и пьют чай с вареньем. Это только я с выпученными глазами кручу баранку, боясь то слишком сбросить, то слишком набрать скорость. И ещё боюсь отпустить пистолет. Он мой единственный союзник.
Я бы отдал документы и катись они все подальше, но на семье Колчиковых два прямых и два косвенных убийства, а не одно. И это совсем не случайность. Гопы знали, кого резать, мать не выдержала подобного, Михаил знал куда бить, а дырка во лбу Денис Львовича появилась не просто так. А раз так, то Колчиков не получит ничего, пока я жив. Оба не получат!
Дважды едва не попав в аварию, и один раз, едва не задавив пешехода, бегущего в метель через пустынную трассу, я добрался до города. А там, в более плотном потоке, на минимальной скорости, стараясь не привлекать внимания (хотя вёл, как пьяный за рулём) каким-то чудом доехал до знакомого района.
Я бы рад бросить машину на ближайшем тротуаре и бежать через весь город пешком, но в одной кофте зимой далеко не убежишь. Куртка осталась возле дивана, где лёг спать, укутавшись в одеяло.
Должен быть баланс. Если умирают нормальные люди, должны умирать и уроды.
Бросил машину возле соседнего дома и рысцой побежал к подъезду, запихав пистолет за пояс и под кофту. Долго стоять возле домофона не пришлось, какая-то старушка, узрев мой внешний вид, бормоча о распущенной молодёжи, пустила внутрь.
Через три минуты я стоял возле общей заповедной двери. Прямо напротив меня была моя квартира, что была от меня теперь так же далека, как Южный полюс. В этой квартире разбились мечты, и остановилась сама жизнь. А чуть левее была квартира, хозяева которой всячески способствовала этому.
Решётка была закрыта. И вряд ли кто откроет дверь, если позвоню. К тому же может выйти не Михаил, а его мать… Как бы я не говорил себе, что готов изничтожить их всех, всё-таки не хочу лишних жертв. Она может быть не виновной. Совсем ничего не знать. Мне нужны только двое: один застрял на другом конце города, другой в паре метров, за толщей дверей и стен.
Некоторое время я стоял за дверью, до белизны сжимая рукоять пистолета, и точно знал, что он может выплюнуть ещё пять пуль. Стоял и думал, как преодолеть последние метры до мести. Какие-то жалкие пару дверей!
По одной бронебойной пули на каждый замок? Три замка. Ещё две пули в запасе. Но хватит ли на месть? И там ли он? Предстояло как-то решить эту проблему. Но будет слишком шумно. И не факт, что Миша дома.
* * *
Лоб подпирает дверь, пол смотрит на холодное дуло пистолета, зубы плотно сжаты, почти до скрипа, и в голове столько мыслей, что хватит на несколько томов вариантов с названием «Как пройти за закрытую дверь?».
А он скорей всего там, в нескольких метрах. И не могу дотянуться до убийцы, лишь перед глазами картина, как на фоне падающего снега здоровая палка занесена над головой и разбитые губы очкарика усмехаются, шепча последние слова.
На дворе давно темно, ночь спускается на город рано. Это в машине уже ехал в сумерках, а как до подъезда добрался, так вообще почти ночь.
Проиграл? Сейчас приедет отец Михаила, и снова попаду в плен. Смерть если и будет, то только моя.
Но я просто простою здесь до последнего. Если Михаилу сегодня суждено умереть, он умрёт. Если нет, то я больше не буду предпринимать подобных попыток. Пусть меня замочат или бросят в тюрячку по приказу Колчикова. Мне уже всё равно.
Я закрыл глаза и расслабился. Оторвал лоб от двери и облокотился на стену.
— Будь, что будет, — едва слышно прошептали губы…
