— А если я с Жанной весь день прокувыркаюсь?..
— Ну что, как мужик —я тебе позавидую, а как человек… С банкиром встречаться надо — кровь из носа! Банкир, конечно, свой, но встанет на дыбы, фиг его потом уломаешь. Мы и так поперек Кирея в этом деле идем… Все — время! Одевайся, обувайся… Я сзади тебя поеду, на «Жигулях», номер 412 ГЕ, легко запомнить — бутылка так раньше стоила…
* * *
Кастет уже полчаса сидел в машине, Жанна еще не выходила. Он внимательно ощупывал взглядом всех выходящих девиц, поглядывая на лежащую на «торпеде» фотографию. Девицы выходили всякие, помоложе, постарше, красивые и не очень, были и такие, кого Кастет не прочь был бы куда-нибудь подвезти, скажем, в «Невский палас», номер 618, но Жанны Исаевой не было.
Как только Леха тормознул на Университетской набережной, к машине подскочил неприметный мужичонка, в потертом пальто, старенькой несвежей кепке, то ли бомж, то ли интеллигент. Выхватил из кармана тряпицу, начал усердно протирать ветровое стекло, нагнулся к Кастету:
— Объект не появлялся, у нее консультации в аудитории 22-6, заканчиваются в 14.15, выход контролируем.
Потом смачно плюнул на стекло и снова принялся тереть.
— Эй ты, чего на машину плюешь! Вали отсюда!
Мужичонка сразу исчез. Кастет начал волноваться, с Жанной можно познакомиться и завтра, а вот опаздывать на прием к банкиру никак нельзя, и тут из университетских ворот появилась ОНА.
Кастет взял фотографию, не глядя сунул в карман куртки, не отрывая взгляда от девушки, ухватился за рычаг передач, готовый мгновенно сорваться с места. Эту девушку он бы узнал без всякой фотографии! Высокая, на голову выше своих подружек, роскошно-рыжеволосая, она не шла, шествовала, не глядя по сторонам, уверенная, что ей уступят дорогу. Не доходя до края тротуара, решительно взметнула вверх руку, Кастет мгновенно рванул с места, подрезал идущий на остановку троллейбус и резко затормозил у самых ног девушки. Она, не спрашивая, опустилась на переднее сиденье и едва успела захлопнуть дверцу, как Кастет сорвался и, чуть не протаранив маршрутку, вырулил сразу на левую полосу.
— Куда мы едем? — поинтересовалась девушка.
— Куда угодно!
— А-а! Обычно отвечают — с вами, хоть на край света!
Девушка по-хозяйски отодвинула сиденье, умещая бесконечные ноги, расстегнула курточку, спросила:
— Вы курите?
Леха кивнул, краем глаза поглядывая на распирающий тонкую ткань бюст.
— На дорогу, — сказала девушка.
— Что?
— На дорогу смотрите.
Они уже успешно доехали до моста Лейтенанта Шмидта, свернули на мост и встали в пробке.
— Вы торопитесь?
— Нет. А вы?
Девушка сидела вполоборота к нему, курила тонкую сигарету и, казалось, с интересом рассматривала.
— Пока не очень, — ответил Леша, посмотрев на часы — время подходило к трем.
— Два — ноль в вашу пользу! Вы дали два нестандартных ответа в стандартной ситуации. Стоим в пробке, самое время полезть в бардачок, чтобы руку мне на колено положить, к груди прижаться — ан нет, сидите себе, сигареты ищете и пальцы не дрожат при этом. Чудно!
Она будто размышляла вслух, не обращая внимания на Кастета.
— Слушай, тебя как зовут?
— Ал… Арво. Арво Ситтонен.
— Слушай, Арво Ситтонен, тебя что, не учили в твоей карельской школе, что мужчина должен знакомиться с женщиной, а не vice versa.
— Чего? — не понял Кастет.
— Vice versa — наоборот, по-латыни, у меня консультации были по римскому праву, помню еще что-то, оказывается!
Кастет проехал еще на полметра вперед, заглушил мотор и тоже сел вполоборота.
— Давай, как вежливая девушка, тоже представляйся и говори, что еще делают в стандартных ситуациях — а я буду поступать наоборот, не помню, как это по-латыни.
— Bay! — сказала она. — Ты — супер! Я уже не знаю, сколько-ноль я тебе проигрываю!
— А во что мы играем?
— Уже не играем. Я проиграла. Разворачивайся, перекусим где-нибудь на Васильевском. У меня вечер свободный.
Кастет переждал встречный поток машин, развернулся, заметил, что стоящие чуть сзади «Жигули» с номером 412 ГЕ тоже начали разворот, и не спеша вернулся на набережную.
— Куда? Я Васильевский плохо знаю.
— А ты где живешь?
— В гостинице.
— Вот в гостинице и перекусим…
Кастет лихорадочно соображал. Никак, ну никак нельзя пропускать встречу с банкиром… Он подъехал к тротуару, остановился. Выключил зажигание.
— Как тебя зовут?
— Жанна.
— Выйдем, покурим, Жанна.
Он вылез из машины, открыл ее дверцу, подал руку. Узкая ладонь была влажной и горячей, впервые посмотрел в ее глаза и понял, что сейчас он может сделать с ней все — дать пощечину, прогнать или трахнуть на капоте, в салоне, прямо на тротуаре… Но он взял ее под руку, и они, как молодожены, спустились к Неве.
Там Кастет схватил ее и начал целовать и щупать за разные места. Убедившись в том, что эта красотка, несмотря на свой надменный и недоступный вид — обычная шлюха, он сознательно стремился сделать ей больно, сильно сжимал твердые торчащие соски, сдавливал, вонзив пальцы в плоть, крупные ягодицы, задрав блузку, мял крепкую грудь. Она отвечала на поцелуи, стонала, терлась низом живота о его колено, просунутое между ее ног, пока, наконец, не прошептала:
— Дурак!
Что означало — правильную стратегию выбрал Арво Ситтонен и — победил.
Кастет снова взял ее под руку, они чинно вернулись на набережную, сели в машину.
— Сейчас я поеду в банк, — сказал Кастет, — у меня важная деловая встреча, а ты подождешь в машине. Я недолго.
Он не спрашивал ее мнения, не просил, не уговаривал. Он просто утверждал это, как непреложный факт.
Она кивнула, и на лице ее появилась странная, как будто счастливая улыбка.
* * *
Ровно в 15.55 Кастет поставил машину на стоянку напротив здания «Трейд-Инвест Банка», назвал охраннику свою фамилию и был препровожден в приемную президента банка господина Кондратьева Александра Дмитриевича.
Секретарша, вопреки распространенному мнению, не длинноногая блондинка с пустыми глазами выжившего из ума тритона, а солидная дама бальзаковского возраста в строгом деловом костюме попросила подождать — у господина президента немецкая делегация, подписывают договор о намерениях, — предложила кофе и милостиво разрешила курить. Пауза, кофе и сигарета пришлись весьма кстати — Леха отдышался и собрал в кучку мысли. Дверь кабинета распахнулась, вышла группа оживленных немцев, следом — хозяин господин Кондратьев. На ходу кивнул Кастету, распрощался с гостями и пригласил его в кабинет.
— Садитесь, Арво Янович, — он указал рукой на уютный гостевой уголок — глубокие кожаные кресла, небольшой стол с пепельницей, рядом бар, — что-нибудь выпьете?
— Нет, спасибо.
— А я себе позволю, трудный выдался день, одни немцы чего стоят…
Долго выбирал бутылку, налил немного в низкий стакан с толстым дном, подержал в руке, в три глотка выпил.
— Петр Петрович познакомил меня с вашим планом… Поймите меня правильно, я полностью доверяю господину Сергачеву, больше того, он готов поручиться своим имуществом и сбережениями, которые, кстати, хранятся в нашем банке. Подобных жертв нам не надо — миллион долларов не такая большая сумма, чтобы мы не могли ею рисковать, но мы рискуем большим — мы рискуем репутацией нашего банка. Вы не представляете, чего нам стоило вернуться на банковский рынок после той серии статей, шесть лет назад. «„ТИБ" — это официальная аббревиатура нашего банка — кормушка для тамбовцев», «Там, где отмываются кровавые деньги», «Как „тамбовцы" ТИБрят деньги»..» Вы, я так понимаю, приезжий, могли ничего этого не слышать, а в городе был большой шум… И теперь этот авантюрный план, к тому же я слышал, господин Киреев против, а с мнением Всеволода Ивановича нам приходится считаться. Тем не менее, я посоветовался с партнерами, и мы решили вас поддержать. Если все пройдет удачно, — Кондратьев постучал по деревянной столешнице, — рейтинг нашего банка поднимется очень высоко, а ради этого стоит рискнуть. — Кондратьев поднялся. — Спасибо, что нашли время ко мне зайти, я хотел лично высказать эти соображения и, честно говоря, просто посмотреть на вас. Вы внушаете доверие. Всего хорошего. Ни пуха ни пера!
— К черту! — ответил Кастет уже в приемной.
И почти бегом спустился к машине. Жанна спала на заднем сиденье, положив под голову сумочку и сложенные в лодочку ладони.
День прошел в сладострастии. В знании и умении применять на практике постулаты восточного трактата «Камасутра» Жанна превзошла всех кастетовских подружек. Вместе взятых. От нее Леха узнал о существовании древнего искусства любви Каббазах[Уважаемый читатель! Редактор пытался выяснить у автора, что это за искусство, но автор хранил загадочное молчание.] и убедился в том, насколько искусно это искусство. Кроме того, выяснилось, что на Западе сейчас очень популярен домашний стриптиз, два образчика которого были продемонстрированы. Впрочем, не без некоторого труда — черные кожаные брюки плотно, как колготки, облегающие крупные девичьи формы, снимались с большим трудом, и бедная девушка, стягивая их, надолго принимала согнутое положение, что представляло большой соблазн для наблюдателя и пользователя этих самых форм.
