Нельзя даже и думать, чтобы организовать побег из этой островной крепости.
Единственным поводом, когда заключенный может покинуть этот каменный мешок, является серьезное инфекционное заболевание, лечить которое в тюремной санчасти невозможно. Тогда его перевозят в областную тюремную больницу, куда отправляют на лечение всех зеков области. А это — совсем другое дело... Для начала мы решили прощупать тамошнего доктора и вскоре выяснили один очень обрадовавший нас момент. Оказывается, этот тип втихаря приторговывает морфием, выделяемым ему для медсанчасти тюрьмы, А покупает у него ампулы не кто иной, как главврач коммерческого медицинского центра «Элита», находящийся в хороших отношениях с вологодскими «братками»! -Константин не сдержался, чтобы не улыбнуться во весь рот. — Дальше было уже проще. Мы добыли в одном из медицинских исследовательских институтов ампулу с вирусом гепатита А и заставили врача вылить ее содержимое в кружку Завьялова...
— Как заставили? — резко перебил Сергей Сергеевич.
— Ну, как обычно, — ухмыльнулся «спортсмен». -Припугнули малость. — Комстакшн провел ребром ладони по обросшей щетиной шее. — Чик — и все! Сразу согласился!
— А где гарантия, что он сразу же после разговора с вашим человеком не рассказал о шантаже начальнику своей тюрьмы или, еще хуже, не побежал в ФСБ?
— Для этого жалкого типа сейчас главное, чтобы его махинации с морфием не стали известны начальнику тюрьмы, так что он будет делать все, что скажут.
— Что из себя представляет начальник тюрьмы особого назначения? — сухо спросил Сергей Сергеевич, впервые с момента начала разговора повернув свое лицо к собеседнику. — Узнавали?
— Конечно. Полковник даже в туалет без охраны не ходит. Работать через него нет никакого смысла. Повернутый на службе мент. Никаких шансов. Да через врача и проще гораздо! Он уже работает. В ближайшие дни Тимура должны перевести в областную больницу, а уж тогда...
— Что «тогда»? Надеюсь, план побега уже просчитан и обойдется без случайностей?
— Да, схема уже отработана, а нужным людям заранее заплачено. Конечно, гарантировать благоприятный исход дела на все сто процентов я не могу, но, думаю, восемь шансов из десяти, что через месяц или чуть позже Завьялов окажется на свободе и вы сможете с ним встретиться лично, хоть на этой скамейке.
— Мне лучше знать, где и с кем встречаться.
— Да, разумеется, — поспешно бросил Константин, сообразив, что в разговоре с боссом позволил себе излишнюю вольность.
— Ты лучше расскажи мне о плане побега. Может, я внесу дополнительные коррективы. В конце концов, это мои деньги лежат в латвийском банке на счете этого придурка и пока он не окажется на свободе — можно считать, что их просто не существует! Да если бы я мог найти хоть малейшую возможность выудить из банка эти три с половиной миллиона без его помощи — на кой черт он мне тогда вообще был бы нужен?! Гнил бы, скотина, в своей поганой тюрьме до конца дней и вспоминал райские денечки, когда швырял деньгами направо и налево! Он ведь последнее время совсем зарвался! Самолично участвовал в кровавых разборках, садист!
Сергей Сергеевич замолчал, решив что пора остановить прорвавшийся наружу фонтан зреющего в нем негодования относительно глупости совершенных Завьяловым поступков.
— Ладно, рассказывай. Подробно.
— Значит, такая комбинация... — Константин несколько раз покусал верхнюю губу, видимо собираясь с мыслями, а потом начал излагать суть придуманного им плана. — Тимура, как известно, привозят в больницу с диагнозом гепатит. Для начала ему нужно дать возможность вылечиться. За это время его навестит наш человек из охраны и введет в курс дела. Деньги, реквизит и инструкции он, надеюсь, уже получил. Потом, после выздоровления Завьялова, главврач больницы пошлет врачу с Каменного уведомление, что пора забирать пациента. Это будет сигналом к началу операции. В назначенный день, по заранее имеющейся договоренности с управлением мест заключения, где у нас есть свой человек, в больницу пропустят двух журналистов — мужчину и женщину. Они действительно самые настоящие журналисты и до последнего момента ни о чем не будут догадываться. Кандидатуры уже намечены. Один из них примерно такого же телосложения, что и Тимур.
Оба, согласно заданию редакции, прибудут для того, чтобы взять интервью с помилованным смертником, волею случая оказавшимся вне пределов неприступного и закрытого для посещений Каменного. Главный редактор журнала, который должен направить их в командировку, тоже наш человек. Итак, журналисты в сопровождении нашего человека из охраны заходят в одиночную палату к Тимуру. Охранник «выключает» журналиста и предупреждает женщину, чтобы молчала, если хочет остаться живой. Потом Тимур одевает одежду журналиста и приклеивает принесенную охранником фальшивую «растительность». Самое главное — дойти до выхода из больницы. Около ворот их будут поджидать две наши машины, разукрашенные под ГАИ. Эскорт с мигалками отвозит Тимура на аэродром, откуда он самолетом летит в Питер. На всякий случай документы для него уже готовы — паспорт, загранпаспорт и водительские права. А девку — в расход.
— Подожди, подожди! — Сергей Сергеевич поднял ладонь правой руки. — Все это весьма забавно, но я вот что в толк не возьму — зачем вообще понадобилась журналистка?
— План побега просчитан двумя профессиональными психологами, — с гордостью сообщил Константин. — Они считают, что если рядом с журналистом-мужчиной и сопровождающим его охранником будет находиться еще и смазливенькая девочка, то внимание контролеров к выходящему Тимуру будет ослаблено не менее чем на шестьдесят процентов. К тому же... — слегка нахмурился «спортсмен», — если контролеры на выходе заподозрят что-то неладное, Завьялов может схватить девчонку и использовать ее в качестве заложницы, тем самым заставив их открыть ворота. Для этого он заранее заберет у охранника пистолет, сделав вид, что и тот является его заложником. Главное — сесть в машину, а дальше мы гарантируем скоростную доставку клиента в нужную точку, в данном случае — в город на Неве. Вот такой план, Сергей Сергеевич. Ну, как он вам?
— Мне кажется, в нем слишком много «если». Если девчонка не станет кричать как сумасшедшая, переполошив всю охрану... И так далее. Но, как я понимаю, другой возможности освободить нашего товарища больше нам не представится...
Мужчина с тростью усмехнулся и кивнул, как бы давая тем самым Константину «добро» на Я осуществление задуманного плана, после чего сразу же поднялся со скамейки; следом за ним вскочил и «спортсмен».
— Скажите, Сергей Сергеевич, — осторожно поинтересовался он, застегивая молнию на красной куртке. — Что мы будем делать с Тимуром, после того как он переведет вам деньги со своего счета в Латвии? Три с половиной миллиона...
— Что будем делать? — На одутловатом лице «крестного отца» вдруг появилось удивленное выражение. Он широко улыбнулся, продемонстрировав Константину чудеса современной стоматологии, и укоризненно покачал головой, словно был добрым учителем математики, объясняющим простейшую задачу маленькому несмышленышу-первоклашке. — А ты подумай!
Развернувшись к собеседнику спиной, респектабельный господин в элегантном костюме не спеша направился по пешеходной дорожке обратно к велосипедной стоянке, рядом с которой его терпеливо дожидался длинный, как кишка, белый лимузин с тонированными стеклами.
Семен Аронович пришел за ответом на следующий день. Впрочем, помимо этой, сугубо конспиративной, цели повторный визит доктора имел и непосредственное отношение к его профессии. За свою жизнь я доставил многим врачам сомнительное удовольствие собирать в единое целое мой истерзанный войной организм, но чтобы подхватить банальную простуду, как бы она там ни называлась, — такое со мной случилось впервые.
Утром я проснулся весь в жару, с невыносимой головной болью и периодически плавающими перед глазами стеклянными червячками, которые иногда появляются у совершенно здорового человека после того, как он резко вскочит на ноги из положения лежа или поднимет слишком тяжелый предмет. Я снял телефонную трубку и сообщил дежурному, что желаю поскорее увидеться с нашим доктором.
Семен Аронович появился уже спустя десять минут, сжал мое запястье своими холодными пальцами, подсчитывая количество ударов сердца, потом достал из чемоданчика термометр и сунул мне под мышку.
— У вас сильная простуда, милейший, — вынес он наконец свой вердикт. — И температура тридцать девять и две. Где это вас так угораздило? Наверное, во время поездки в Вологду. Вас, батюшка, продуло ветерком из открытого люка на крыше автобуса! По крайней мере, на пути туда, когда мы имели удовольствие ехать вместе, вы сидели точно под ним. Правильно?!
