Чем выше поднимались морские пехотинцы, тем тяжелее дышалось. Разреженный воздух буквально разрывал легкие, жег нестерпимым огнем. Пот градом катился по лицам.
Идущий впереди прапорщик Латышев, как заправский рейнджер, пробирался через заросли, угрожающе размахивая саперной лопаткой и оставляя за собой вполне приличную просеку. Режим секретности роли сейчас не играл, главное было уйти как можно дальше, оторваться от возможного преследования.
Разведчики упорно пробирались через заросли, двигаясь гуськом друг за другом. Порой до слуха доносились звуки далекой канонады.
– Наши выдвинулись, – приглушенным голосом заметил Виктор Никифоров сержанту Артемову, который с Дарковичем замыкал группу. – Идут нам на помощь. И чего это все уходим и уходим от них, а не идем навстречу?
– Потому что у нашего командира мозгов больше, чем у тебя, – недовольно буркнул Артемов.
– Это чего же? – возмутился Никифоров.
– А того, что чечены рассуждают так же и будут ждать нас где-то на подходе. Уж очень сильно им нужен мальчишка, – терпеливо пояснил сержант. – И вообще, на войне самое короткое расстояние не всегда самое безопасное. Это аксиома, дружище.
– Ну да, ты умнее меня.
– А меня же из института не выгоняли, как тебя, – по привычке съязвил старший сержант, но Никифоров тут же обрубил его:
– А ты там никогда и не будешь. Слышал, как он меня причесал? – возмущенный Виктор спросил у своего приятеля.
– По делу причесал, – буркнул Петр, поправляя ремень трофейного пулемета. Говоря откровенно, в глубине души он костерил товарища последними словами, и все из-за этого трофея. Когда забирал его с огневой точки, думал, дальше уже вертушки повезут груз. Не повезли – и теперь ему самому приходилось тащить на себе эту неподъемную бандуру.
Даркович незаметно скосил на Виктора взгляд. Тот как ни в чем не бывало тащил металлические коробки с лентой, оглядываясь по сторонам.
– Ну ты в натуре лось, – возмутился Петр. – Что по фактуре, что по мозгам. Ничего тебя не колышет, думаешь, любое препятствие башкой своей дурной проломишь?
– Ну и проломлю, – без тени обиды подтвердил Никифоров. – Как говорится, сила есть – ума не надо, вот наш девиз. Девиз богатырей. – Морской пехотинец подмигнул приятелю: – А тебя, брателла, что волнует?
– Меня? – переспросил Даркович. – С утра солнце светило, а сейчас, видишь, ветерок сорвался и тучи нагоняет.
Оба разведчика задрали вверх головы и всмотрелись в пока еще голубую высь. Там действительно клубились легкие серебристые облачка, буквально на глазах сливаясь в густые темно-серые тучи.
Возле сгоревшего и раскуроченного взрывом остова вертолета стоял Сабир с группой боевиков. На месте аварии артиллерийская канонада была слышна еще громче. Несколько боевиков подошли к Сабиру, все, кроме одного, отрицательно покачали головами.
В этот раз Пуштун выделил ему отряд афганских моджахедов. Около сотни матерых басмачей, которые воевали едва ли не от рождения, помнили лязг советских танков, пересекающих пограничный Пяндж, и рев заходящих на цель реактивных штурмовиков. Их жизнь была вечным кочевьем по горам, пустыням и пещерам. У этих людей был слабый интеллект, но зато вовсю развиты природные инстинкты хищных зверей.
В сочетании с современным стрелковым оружием они были поистине страшной силой, способной раствориться среди голых гор и безжизненных песков пустыни, подобраться невидимыми вплотную к жертве в таких условиях, чтобы потом снова куда-то бесследно исчезнуть.
Сабир восторженным взглядом окинул стоящих рядом с ним и пахнущих резким запахом застарелого пота бородатых, суровых мужчин, одетых в зелено-коричневый камуфляж, импортные разгрузочные жилеты, набитые боеприпасами. К их рюкзакам были приторочены тубусы одноразовых гранатометов.
Это была серьезная сила, которой не стоило особых усилий перемолоть небольшую группу русских разведчиков.
Моджахеды с нескрываемым удовольствием рассматривали раскуроченные взрывом обломки транспортного вертолета. Кое-кто даже приблизился к обгорелой воронке и смачно плюнул, сопровождая это насмешливыми выкриками.
– Нашел следы гяуров? – нетерпеливо спросил Сабир у подошедшего проводника.
– Да, – обрадованно закивал Азарбек, высокий, сутулистый мужчина с неопрятной бородой. – Они ушли на север.
– Ай, молодец, – радостно засмеялся Сабир, хлопнув в ладоши. – Хотели обхитрить самого Азарбека, лучшего охотника и следопыта на всю республику, – чеченец похлопал охотника по плечу и довольно проговорил: – Пошли, догоним неверных собак, ты еще сможешь записать в свою книгу мести несколько душ.
Отряд боевиков поспешно двинулся вслед за разведчиками…
Наконец утомительное восхождение завершилось. С ходу проломив молодой куст орешника, разведчик выбрался наружу.
Алексей Латышев оказался на большой поляне, в конце которой увидел странное сооружение. Несколько секунд он в недоумении наблюдал за ним через оптику небольшого бинокля. Вокруг – ни души.
– Никифоров, – обратился прапорщик к стоящему рядом с ним бойцу. – Я схожу проведаю, что там такое, а ты, если что, меня прикроешь. Понял?
– Понял, – кивнул Виктор, беря автомат на изготовку.
Латышев вышел на открытое пространство и, низко пригибаясь, зигзагом побежал к строению, достигнув темного провала входа, исчез внутри.
Прошло несколько минут, пока старшина появился в поле зрения моряков. Вернувшись к разведчикам, прапорщик доложил командиру группы:
– Развалины казачьей заставы, видимо, построенной еще при генерале Ермолове. Ничего, крепкая еще башня, часть бастиона, подвал такой, что бомбардировку можно пересидеть. И главное, с тыла к нам никак не подойти, позади пропасть.
– Плюс поляна удобная для посадки вертолета, – задумчиво произнес Кутягин, он уже принял решение, поэтому повернулся к разведчикам и негромко сказал: – Обживаем заставу и ждем эвакуации. Артемов и Чегунов, по периметру поляны установить сигнальные мины.
– Опять Артемов, – недовольно буркнул старший сержант. – Чуть что, сразу косой.
Тем не менее, едва дождавшись ухода группы, разведчики начали устанавливать растяжки сигнальных мин.
Застава была похожа на причудливое нагромождение камней. Часть ограды разрушена временем, бойницы заросли мхом. Но в целом здание действительно было еще крепким.
– Один пулемет установить на бастионе, другой – в башне, – скомандовал Кутягин, кивнув в сторону полуразвалившейся, но вполне прочной каланчи. – Снайпер, – он несколько секунд в задумчивости оглядывал окрестности, наконец его взгляд остановился на высокой осине с пышной кроной, растущей на краю пропасти. – Значит, так, Степа, – произнес разведчик, обращаясь к снайперу Тимко. – Куковать тебе на том вот дереве, до самой эвакуации. Ферштейн?
– Дас ист ферштейн, – обреченно кивнул снайпер. Это все, что он помнил из школьной программы. Подойдя к дереву, он быстро вскарабкался наверх и, усевшись на одной из веток, тут же размотал маскировочную накидку, накрывшись ею, исчез прямо на глазах, растворившись среди буйной зелени.
Капитан-лейтенант, встав у входа, несколько раз ботинком сильно постучал по каменной кладке, потом обратился к старшине:
– Алексеич, ты где-то здесь пристрой «ведьмину дочку».
– Сделаем, – понятливо улыбаясь, ответил Латышев, стягивая со спины свой рюкзак.
– Товарищ капитан-лейтенант, – к Егору подскочил радист Зенкин. – Мы тут обнаружили глубокий подвал, прямо бомбоубежище.
– Ну, давай посмотрим, что вы там открыли, – Кутягин последовал за радистом, и вскоре они оказались в огромном мрачном подземелье со скользкими ступенями, каменными стенами и низкими сводами, с которых капала вода.
– Здесь разместим радиста и мальчишку, – вслух решил Егор.
– Товарищ капитан-лейтенант, – чуть ли не взмолился младший сержант Погожий. – Если радист будет здесь, то пусть он за пацаном и смотрит.
– Отставить, Погожий, за ребенком ты будешь смотреть. А у радиста своих дел полно, – как бы в подтверждение этого, махнул рукой Зенкину и громко скомандовал: – Радиограмму в штаб с нашими координатами.
Радист бросился поспешно устанавливать рацию.
Тем временем разведчики стали распределять сектора огня. Пулеметчик Крымов с Павлом Чегуновым, нагруженные боеприпасами, стали взбираться на башню. Никифоров и Даркович устанавливали свой пулемет у одной из бойниц возле входа.
– Ничего, стены крепкие. Здесь можно сидеть до второго пришествия, – выстроив в ряд коробки с пулеметными лентами, Виктор похлопал по прохладной кладке стены.
– Угу, размечтался, – устанавливая пулемет, проворчал Петр. – Строили эти стены лет сто пятьдесят тому назад, из расчета защиты от свинцовых пуль кармультуков чеченских абреков, и никто не думал, что в наше время эту защиту современные гранатометы будут прошивать, как иголка бумагу.
