– Вы – может быть, – немедленно парировала Марта.
«Ох, язва», – вздохнул Роман, видя, что в его поддержке никто не нуждается.
Они вышли на привокзальную площадь и, пройдя направо, свернули, согласно инструкции, в первую же улицу. Роман посмотрел на стоящие автомобили, выискивая среди них красную «БМВ».
– Вы, кажется, заблудились? – услыхал он за спиной веселый голос.
Он обернулся. Перед ним стоял рослый, улыбчивый мужчина тридцати с небольшим лет, покручивал в пальцах брелок от автомобильных ключей. Одет он был в белый льняной костюм и белую сорочку, волосы имел цвета выгоревшей соломы. Этакий светлый ангел – еще один связник от Дубинина.
– Нет, мы ищем тех, кто нас встречает, – сказал Роман.
Без паролей в шпионской жизни никак не обойтись.
– Здравствуйте, – протянул мужчина крепкую руку. – Метек.
– Роман. Это – Ева.
– Счастлив приветствовать вас, шановни пани, на польской земле, – сказал Метек, целуя Марте руку.
Целование рук было, конечно, лишним, но Марта соизволила улыбнуться. Похоже, красавец-блондин своей учтивостью угодил ей.
– Идемте, – сказал Метек, забирая у Романа чемодан, – ваша машина немного дальше. Тут совсем не было места, хотя я приехал три часа назад. Пришлось встать чуть не в начале улицы.
Они прошли метров сто пятьдесят, и Метек указал на чистенькую «БМВ», притулившуюся у обочины.
– Вот ваш транспорт. Не лимузин, конечно, но для дальней дороги вполне згоден.
Разговор шел на русском, но Метек то и дело вставлял в речь польские словечки.
– Я за вам проследил от вокзала, – говорил он, укладывая чемодан Марты в багажник. – Хвоста нет, все чисто. Это машина нигде не засвечена, номера только вчера зарегистрированы. Так что можете ездить смело, никто не прицепится. Пшепроше, пани [3 – Прошу прощения, пани (польск.).], вы куда сядете, вперед или назад?
Марта молча залезла на заднее сиденье.
– Я, чтобы было быстрее, вывезу вас из Варшавы на люблинское шоссе. Дальше уже проще, погоняй по прямой и по указателям. Ну что, едем? – спросил Метек Романа, усаживаясь за руль.
– Едем, – кивнул Роман, садясь рядом с ним.
Торопясь скорее выбраться за пределы Варшавы, Метек ехал так, чтобы переполненный туристами центр оставался в стороне. Роман видел только верхушки величественных костелов и мелькающие в отдалении памятники. Что касается Марты, то она проявляла полное равнодушие к одному из красивейших городов Европы.
– Пани Ева, может, хочет покушать? – спросил Метек, глядя на нее в зеркало. – Тут есть одно цудовное кафе, как раз по дороге. Там подают таких цыплят – пальчики оближешь.
– Мы сыты, – отрезала Марта, передвинувшись так, чтобы Метек не мог видеть ее в зеркало.
Тот прикусил язык и покосился на Романа. Роман лишь усмехнулся в ответ. Не одному ему страдать от этого шершня в женском обличье.
Больше смышленый Метек о привале не заговаривал, и вскоре они, проскочив современный урбанистический пейзаж, выехали к кольцевой дороге. Здесь Метек притормозил у обочины.
– Все, дальше вы едете без меня. Доверенность на ваше имя в бардачке, там же карта автомобильных дорог. На польско-русском языке. Номер моего мобильного у вас есть?
– Есть.
– Тогда всего хорошего. Проша пана.
Метек шутливо хлопнул ладонями по баранке и вышел из автомобиля.
В общем, Роман был бы не против того, чтобы Метек остался с ними и дальше, но разработанный Слепцовым план предписывал чисто семейную поездку. Оно так и правильнее, список имеет чрезвычайное значение и лишних людей в дело было лучше не впутывать. Но все же надежный напарник ох как бы не помешал. Хотя бы поговорить было с кем.
Роман тоже вышел, чтобы занять место за рулем.
– Пани файна [4 – Красивая (польск.).], но с ней много проблем, – сказал вполголоса Метек, когда они на минуту сошлись на обочине.
– Не то слово, – обреченно вздохнул Роман.
– Ну, удачи вам. Если придется кепско [5 – Плохо (польск.).], звоните, я на связи.
– Спасибо, Метек. Дай бог, чтобы звонить не пришлось.
– Дай бог.
Они пожали друг другу руки, понимающе переглянулись. Роман сел за руль и тронулся в путь. Метек, закурив, перешел дорогу и поднял руку, останавливая машину.
– Какой неприятный тип, – подала голос Марта.
– Чем же он тебе неприятен, Ева? По-моему, очень галантный пан, как раз в твоем вкусе.
– Не называй меня этим дурацким именем, – вскипела Марта. – Хватит, что я терпела от этого дурака. И погаси свою дурацкую сигарету!
Дураков было столько, что Роман во избежание более сильных выражений вдавил окурок в пепельницу и включил радио, собеседника куда как более приятного. Против радио Марта ничего не имела, и далее поехали уже под музыку.
До Люблина оставалось двадцать километров, когда Марта объявила, что смертельно голодна. Роман тоже был не прочь заморить червячка. Придорожные виды – холмы, перелески и черепичные крыши добротных особнячков – несколько приелись, и он рад был вылезти из-за баранки, сменить картинку.
Вдоль дороги было множество закусочных и мотелей, так что голод путешественнику не грозил. Были бы злотые в кармане. Злотые в виде карты American Express у Романа были, поэтому он не стал мелочиться и остановился у довольно шикарного на вид ресторана.
– Прошу, дорогая.
Марта придирчиво осмотрела внешний вид ресторана – назывался он «Ester», – но ничего не сказала и вышла из машины.
В это время по дороге мчались две громадные фуры. Несущийся за ними вихрь поднял шлейф пыли, и Марта совсем по-детски вскрикнула и схватилась за глаз.
– Что такое? – бросился к ней Роман.
– Матка боска… – вскрикнула Марта, – мне что-то попаво в глаз. Кажется, цевый камень.
– Не три, будет хуже.
– Тебе легко говорить. А я сейчас ослепну.
Марта отчаянно моргала и задирала брови, но, видно, проку от этого было мало, только становилось больнее.
– Не ослепнешь, – сказал Роман. – Сейчас промоем водой – и все будет хорошо.
Он взял ее за руку и потащил к ресторану.
– Где у вас туалет? – спросил он выскочившего навстречу администратора, немолодого толстяка с холеными бачками и эспаньолкой.
– О цо ходжи? [6 – В чем дело? (польск.)] – Где туалет, спрашиваю.
– Пан – руски?
– Русский, русский. Проводите пани в туалет. Ей нужно срочно промыть глаз.
– А, сюда, сюда, – сообразил администратор, в чем дело. – Заходьте, пани, так, так…
Марту запустили в женский туалет и остались ждать результатов промывания. Администратор сокрушался так, будто он сам был виноват в том, что произошло.
– Ах, як кепско, як кепско, – причитал он, прислушиваясь к звукам за дверью. – Так жавко пани.
«Боится, что мы не останемся здесь обедать, – понял Роман. – Или поднимем скандал».
– Ева, как ты там? – спросил он, приоткрыв дверь.
– Плохо, – ответила Марта. – Ничего не вижу.
– Полощи холодной водой.
– Я полощу-у…
Через несколько минут она вышла из туалета, зажимая ладонью глаз. Тот, что остался целым, смотрел на Романа жалобно и беспомощно донельзя.
– Я ослепла, – сообщила Марта, приваливаясь спиной к стене.
Администратор всплеснул ладонями и издал какой-то сдавленный крик.
– Я потелефоную дохтуру!
– А скоро он будет? – спросил Роман.
– Так, скоро… Час, час с половаю…
– Я так долго не выдержу, – простонала Марта.
– Ладно, обойдемся без доктора, – сказал Роман. – Ну, покажи свой глаз. Ну, не бойся… Ева, будь взрослой девочкой!
Всхлипывая и сопротивляясь, Марта отняла ладонь. Глаз угрожающе опух и покраснел.
Впечатлительный администратор снова всплеснул ладонями.
– Скорей телефоновать дохтуру…
– Подождите, – сказал Роман.
Он осторожно, но крепко взял руками Марту за виски и притянул к с себе.
– Что ты деваешь? – всхлипнула она.
– Стой спокойно. Это старый и самый лучший способ.
Он высунул язык и кончиком начал водить по вздрагивающему белку, простроченному кровавыми жилками. На солоноватый вкус не обращал внимания. Марта норовила сомкнуть слезящиеся веки, но Роман не давал ей этого сделать, придерживая голову руками и тщательно обследуя глаз языком.
– Скоро? – не выдержала Марта.
– Скоро. Потерпи.
Крошечный шероховатый предмет отыскался под нижним веком. Песчинка, гонимая ветром, вонзилась в верхний слой роговицы и накрепко застряла в ней. Такую гадость никакой водой не вымоешь. У медиков это называется «инородное тело», обнаруживается под микроскопом и достается тампоном, смоченным специальным раствором.
Роман раскачал и сдвинул песчинку с места, убедился, что она прилипла к языку, и выплюнул ее в поданную администратором салфетку.
– Все… – недоверчиво спросила Марта, когда он ее отпустил.
– Все, Ева, все. Операция закончена.
Она недоверчиво поморгала. Натертый глаз еще жгло, но боли, вызывающей страх и панику, уже не было.
