— А куда Комик делся?
— А хрен его знает, куда он делся. Самому интересно, — честно ответил я. — Когда он после тебя на крыльцо вышел, в него стрелять начали. А когда в него стрелять начали, он сквозанул куда-то. Я даже не заметил, куда. Может, с перепугу в другое измерение провалился.
— Это ты брось, — не поверил Литовец. — Кому он там нужен? Там своих придурков хватает.
— Заткнись, Литовец! — сказал я. — Тебе сейчас лучше молчать, говорю же.
— Сам заткнись, — возразил он. — Может, когда я болтаю, мне не так больно. Ты меня домой везешь?
— Сдурел, что ли? Хочешь, чтобы твоя баба с детишками на всю оставшуюся жизнь заиками остались?
— Не хочу, — Ян помолчал, потом добавил: — А все равно когда-нибудь домой надо будет ехать.
— Когда-нибудь — понятие растяжимое. Сперва тебя подлатать маленько надо.
— Где? — он усмехнулся. — И кто этим заниматься будет? Ты, что ли? Вас, диверсантов, медицине тоже учили?
— Учили, — рассердился я. — Немножко. Я могу жгут тебе на ляжку наложить. А могу и на глотку, чтобы трепался поменьше. И забудь ты про диверсанта! Не говорил я Кару ничего подобного. А везу я тебя в больницу, если очень интересно.
— Точно, сдурел? — Литовец встрепенулся и даже попытался переменить положение. Но простреленные ляжка и плечо помешали, и он снова бессильно откинулся на сиденье. — Медики о каждом огнестреле в ментуру должны докладывать. Вот стуканут — и будем мы с тобой завтра рассвет в каталажке встречать.
— Не льсти себе! — огрызнулся я. — «Мы с тобой»! Тебя в любом разе в лазарет первым делом определят. Таких увечных в каталажку не закатывают. Нет, Ян. Я в больницу за доктором еду. У меня там, типа, блат.
Литовец промолчал. Кажется, удовлетворился объяснением. К тому же, мы уже почти добрались до места назначения — я выруливал к огромному зданию областной больницы.
Припарковавшись и вынув ключ из замка зажигания, я сказал:
— Ладно, Ян. Я пока схожу быстренько, а ты не грусти. В бильярд карманный поиграй, то, се.
Литовец снова не отозвался. Я посмотрел на него и почувствовал себя весьма нехорошо. Потому что глаза у Яна были закрыты, а голова безвольно свешивалась на грудь.
— Черт! — удивленно выругался я. — Говорил — не хрен ехать со мной! А ты — «разборки, разборки»! Не хватало еще, чтобы ласты склеил! — и, выскочив из машины, бегом бросился ко входу.
Дверь оказалась заперта изнутри. Учитывая поздний час это, наверное, было неудивительно. Но в прошлый раз меня здесь так хорошо — я бы даже сказал, — радушно, встретили, поэтому нынешнее препятствие вызвало серьезный приступ раздражения. И я довольно громко принялся колотить по двери кулаком.
Буквально через минуту та распахнулась и передо мной предстала та самая медсестра, которой я несколькими часами ранее довольно опрометчиво пообещал домик на Канарах. На сей раз она была даже без колпака и еще более всклоченная, чем в прежде.
— Чего надо? — грубо спросила сестра. Потом сфокусировала взгляд и узнала меня. — Это опять вы?
— Натурально, — подтвердил я. — Домик на Канарах принес. Цветы — в следующий раз, они еще не выросли.
Медсестра пару раз по-кукольному хлопнула ресницами и сделала шаг назад. Возможно даже — чтобы захлопнуть передо мной дверь. Но я оказался проворнее и быстро просочился внутрь.
— Какого?!.. — начала было она, но я перебил:
— Девушка! Милая! А в реанимации та же медсестра работает?
— Конечно та же! — раздраженно сказала она. — У нас пересменка только в половине девятого! Да чего вам надо?
— Я ее чмокнуть перед сном забыл! — трагически прошептал я и убежал.
Где и что находится, уже знал, поэтому добрался до места, не спрашивая дорогу у случайных прохожих — которых, между нами, все равно не было. И снова оказался перед закрытой дверью. Но эта была заперта и в прошлое посещение, так что алгоритм действий был ясен — я снова принялся тарабанить костяшками по стеклу. Допускаю, что несколько громче, чем в прошлый раз. Ну, так и причину для этого имел более вескую, правда?
Не прошло и пары минут, как дверь открылась, явив еще одну недавнюю знакомицу. В отличие от медсестры с первого этажа реанимационная хуже не выглядела. Подозреваю — просто потому, что хуже некуда. Впрочем, я явился не внешность оценивать, а помощи просить, поэтому растянул губы в плохо получившейся улыбке:
— Здравствуйте, доктор, еще раз!
— Это вы опять? — не мудрствуя лукаво, она воспользовалась словами своей коллеги с первого этажа. — Спит ваша девушка. Знаете, сколько времени сейчас?
— Даже примерно не представляю, — я прижал руку к сердцу (своему) в красноречивом жесте. — Доктор, выручайте! Очень ваша помощь нужна. Моему другу плохо — он ранен. Похоже, серьезно. Похоже, он сейчас без сознания.
— Еще один друг? — уточнила она, приспустив очки и окинув меня близоруким взглядом поверх оных. Чистая училка, отчитывающая малолетнего раздолбая. — Тоже таксист?
— Да, — покаянно кивнул я. — У меня много друзей. Большинство — таксисты.
— И вы всегда будете бегать ко мне, когда вашим друзьям-таксистам будет плохо? Решили новую традицию завести?
Я смутился. Она была права. Но у меня выбора не было:
— Доктор, честное слово! Ни одного знакомого медика на всем белом свете. Одни таксисты. А Ян сейчас лежит и кровью истекает.
— Чем вы там со своими друзьями занимаетесь? — тяжело вздохнула она.
— Охотой. А дичь отстреливается. Дичь такая дикая попалась — просто ужас. Вы поможете, доктор? Понимаете, ранение огнестрельное, а мы не хотим, чтобы милиция узнала. Мы заплатим! — и я полез в карман за бумажником Штейнмана.
Но медичка протянула руку в мою сторону и резко сказала:
— Стоп! Я подумаю про оплату. И назову сумму. Если вообще соглашусь вам помочь.
— А вы согласитесь? — я с надеждой уставился ей в очки, которые к этому времени были возвращены на место.
— Где ваш друг сейчас находится?
— Внизу, в машине. А вы справитесь с огнестрелом?
Она развернулась и пошла прочь, безразлично бросив через плечо:
— Не переживайте. Спускайтесь вниз и ждите там. Через пять минут выйду.
Я понятливый. Я не стал уточнять детали. К тому же, навалилась какая-то усталость. Кажется, моральная. Вроде той, что постигла меня по окончании перестрелки у дома Кара. Но ту быстро исцелили своей сиреной подъезжающие менты. В больнице же, на пороге реанимационного отделения, сирены при любом раскладе быть не могло. Так что моя усталость останется при мне. Как долго — вопрос.
Медленно, через раз ступая, я спустился вниз. И был атакован медсестрой, что ждала от меня домик на Канарах. И которая, ко всему, оказалась весьма любопытной особой. Настолько любопытной, что даже заставила засомневаться — а дарить ли ей этот самый домик?
— Ну, как там реанимация? — спросила она. Все такая же лохматая и опухшая со сна, но с блистающими нездоровым светом глазами. Сидела за стойкой и сжимала в руке телефонную трубку. Возможно, до моего появления общалась с милицией, ябедничая на меня же. Но мне было плевать. Я ничего не украл, никого не побил и вообще собирался добровольно покинуть место происшествия. Если наряд и приедет, то о своих недавних подвигах я распространяться не буду. Что до остального, то машина, в которой сидел окровавленный Ян, притаилась на стоянке за углом, среди десятка других машин. А на моей одежде, хоть и сильно помятой и даже в некоторых местах порванной, крови не было. Так что пусть едут. Мне от этого ни жарко, ни холодно. Правда, время потеряю. А этого не хотелось — в основном, из-за Яна.
— Нормально реанимация, — бесцветным голосом отозвался я. — Можно реанимировать. Даже нескольких сразу.
Выйдя на крыльцо, достал сигарету и закурил. Ждать медичку в машине показалось глупым. Пока она сообразит, куда идти, пока сориентируется на стоянке… Литовец же от моего присутствия в данный момент никакой выгоды не поимеет. Поэтому гораздо эффективнее было дождаться ее у входа, чтобы потом сопроводить прямиком туда, куда нужно.
Пять минут показались необычайно длинными. Я успел выкурить аж две сигареты, прежде чем медичка оказалась рядом. Она была уже без колпака и халата, в темной водолазке и юбке. В руках держала пакет. Волосы немудряще собрала на затылке в конский хвост. Все — до крайности функционально и с полным презрением к мнению окружающих.
— Где? — резко спросила она.
— Там, — я бросил окурок в урну и махнул рукой в сторону стоянки. — На парковке. — И пошел вперед, тропя путь. Медичка — молча — следом.
На стоянке я распахнул дверь машины с пассажирской стороны и сделал приглашающий жест рукой.
Сестра наклонилась к Яну, попыталась оценить общую обстановку. С задачей не справилась и раздраженно бросила через плечо:
— Может, свет какой-нибудь включите? Я не сова, в темноте не вижу!
