Однако машины внизу продолжали мчаться, не останавливаясь, и полковник немного расслабился, сел на каменный цоколь, где когда-то горел указующий судам в море дорогу огонь. Из этого положения трасса также хорошо просматривалась. И полковник сидел и ждал.
Однако на дороге внизу по-прежнему никто не останавливался. Полковник начал нервничать. Вытащив из кармана мобильный телефон, он набрал номер гостиницы «Звездочка».
– Старший лейтенант Сергей Павлов не появлялся у себя?
Тот же самый дежурный администратор отвечал ему, что нет, старлей Павлов у себя не появлялся.
– А вы не смогли бы передать ему еще одну записку?
– Пожалуйста…
– Что-нибудь вроде того: ничего страшного, встретимся в другой раз, я извещу вас…
– Понятно… Хорошо… Обязательно передам…
Полковник Крягин выключил свой мобильник, спрятал его в карман.
Он снова стал смотреть на дорогу, однако на ней не происходило решительно ничего интересного. Машины плотным потоком мчались в обе стороны, но ни одна из них не собиралась останавливаться, заброшенный маяк никого не интересовал.
В четыре часа пополудни полковник встал, еще раз огляделся вокруг. Он был сильно удивлен и разочарован. Или те, кто за ним следил, были слишком умными и догадались о приготовленной для них ловушке, или, наоборот, слишком ленивыми и по какой-то причине решили не ездить и не смотреть, чего ради Крягин захотел встретиться со старлеем Павловым в таком необычном месте. Постояв еще немного, полковник стал спускаться вниз.
Его машина стояла на прежнем месте, там, где полковник ее оставил, почти у самого края воды. Полковник еще раз огляделся вокруг, убедился в полной безлюдности этого места, грустно и разочарованно вздохнул. Он вытащил из кармана ключи от машины, склонился было над замком двери, стал открывать ее. Внезапный отчетливый плеск воды за его спиной заставил Крягина оглянуться.
Из небольшой глубоководной лагуны у подножия маяка возник аквалангист. Черный, плотно облегающий тело гидрокостюм, ярко-желтый нагрудник, белые воздушные баллоны за спиной. Капюшон надет на голову, маска закрывала половину лица, во рту загубник, так что при всем желании человека невозможно разглядеть. В руке аквалангист держал большой пневматический пистолет для стрельбы под водой тонкими стальными иглами.
При виде пистолета полковник потянулся было к кобуре под мышкой, но аквалангист оказался проворнее. Раздался тихий металлический щелчок, тонкая и длинная стальная игла, выпущенная аквалангистом, вонзилась полковнику в горло, пробила сонную артерию. Кровь хлынула из раны, Крягин схватился за шею, зашатался – и рухнул на песок возле машины, дернулся несколько раз в конвульсиях и вскоре затих. Вытекавшую из его тела кровь поглощал каспийский прибрежный песок.
Загадочный аквалангист, увидев, что выстрел его достиг цели, выбрался на берег, неуклюже шлепая ластами, взобрался на пригорок, к башне маяка. Уже на самом песке он вдруг оступился, присел, скинул правый ласт, выкинул случайно попавший туда камешек. Подошел к распростертому телу убитого полковника. Склонившись, бегло просмотрел содержимое карманов, не найдя ничего интересного, важного для себя, заглянул в салон машины. Но и там, видимо, не нашлось ничего, кроме водительских прав и техпаспорта. Убедившись, что все чисто, аквалангист снова нацепил ласт, который бросил было на песок во время поисков, спустился по каменистому склону к причалу, плюхнулся в воду. И словно русалка, взметнув над водой ластами, исчез в изумрудно-зеленых каспийских волнах.
Белая «Волга» с тремя «Ольгами» в номерном знаке остановилась перед воротами роскошного коттеджа, окруженного большим, искусно возделанным парком. Рядом накатывали зеленые волны на песчаный берег Каспийского моря. Вдалеке шумела автотрасса на Махачкалу, от шоссе к воротам вела идеально ровная асфальтовая дорога.
– Ничего себе домик, правда? – спросил, лукаво улыбаясь, Исрафилов, кивая на высящийся перед ними особняк. – Три этажа всего-навсего… Жена хотела пять, да и деньги были… Но строители уперлись: здесь, говорят, грунт ненадежный, песок, морская волна… Или стройте не больше трех этажей, или выбирайте себе другое место. Ну, мы с женой покумекали и решили, что останемся с тремя этажами, зато на берегу моря… Вон какой здесь воздух! И искупаться всегда можно. Верно, старлей?
Полундра, довольно безучастно слушавший похвальбу чекиста, неопределенно пожал плечами.
– И в горах, наверное, тоже можно хороший дом выстроить, – вежливо заметил он. – А горный воздух, он в каком-то смысле даже полезнее морского…
– Конечно, дорогой! – с готовностью согласился Исрафилов. – Горный воздух тоже хорош. Но в море, старлей, есть такая штука, как йод. Ты про щитовидную железу что-нибудь слышал? Знаешь, сколько ей нужно этого йода для нормальной жизнедеятельности?
– Конечно, слышал, – отвечал Полундра. – Йод – это важный компонент питания…
– Вот! – подтвердил Исрафилов. – А каспийская вода особенно богата йодом. Вода и соответственно воздух…
В голове у Полундры вертелось возражение, что по Каспию теперь слишком часто плавают нефтяные пятна и что море возле Махачкалы временами попахивает не йодом, а бензином. Но спорить с хозяином дома было невежливо, да и не хотелось.
Полундра потянулся к ручке, чтобы открыть дверь и выйти из машины. Не век же сидеть тут в машине перед запертыми воротами коттеджа!
– Погоди, погоди! Куда ты? – как-то немного испуганно удержал его за руку хозяин дома. – Посиди немного, сейчас придет…
– Кто придет? – озадаченно переспросил было Полундра.
– А вон, – Исрафилов кивнул в сторону ворот. – Уже идет…
У ворот с их внутренней стороны и в самом деле показался средних лет аварец, одетый в длинный белый фартук и с белым колпаком на голове. Он был похож на повара. Этот человек стал торопливо открывать ворота коттеджа. Исрафилов завел мотор и въехал через распахнутые ворота в парк, остановился на посыпанной гравием площадке возле самого дома, сказал Полундре:
– Ну вот… Теперь можно и выходить…
Полундра выбрался из машины, хозяин тоже.
Просторный парк возле коттеджа был тщательно ухожен, трава под деревьями подстрижена, гравийная дорожка аккуратно разровнена, утрамбована и убрана. Парк продолжался и с обратной стороны дома, куда вела также посыпанная гравием дорожка, где потрескивал горящий костер и откуда доносился аппетитный запах зажариваемого бараньего мяса.
Привратник в поварском фартуке и колпаке спешил теперь к хозяину дома.
– Извини, Абдул-Керим, – глухо проговорил он. – От шашлыков не мог отойти…
– Ладно, ладно, – Исрафилов снисходительно махнул рукой. – Смотри, чтоб не сгорели…
– Как скажешь, хозяин, – отвечал привратник и поспешил по дорожке за дом, где, очевидно, и готовилось угощение.
– Как видишь, старлей, мы не будем с тобой общаться на пустой желудок, – лукаво улыбаясь, заметил Исрафилов. – Это негостеприимно, развлекать гостя одними лишь разговорами. Не по-нашему, не по-аварски…
Полундра молча кивнул. Он внимательно вглядывался в ряды уходящих за дом деревьев.
– Парк этот разбит до самого моря? – как бы из чистого любопытства спросил он.
– Да, конечно, – с готовностью отвечал хозяин дома. – Там у нас и собственный причал оборудован…
– Катер?
– Обязательно! – воскликнул Исрафилов. – Как же без катера? Живем же около моря…
Полундра снова с видимым безразличием кивнул, как будто его вовсе и не интересовали расположение и устройство коттеджа и парка вокруг него и спрашивал он об этом только из чистой вежливости, чтобы как-то поддерживать разговор.
– Ну, пока стол еще не готов, – заговорил Исрафилов, снова лукаво улыбнувшись, – прошу, осмотрим дом…
Через роскошно убранную просторную прихожую они прошли в гостиную на первом этаже. Красочный и пышный персидский ковер устилал паркетный пол, тяжелые драпировки обрамляли окна. Под потолком в гостиной висела хрустальная люстра со множеством фигурных светильников. Эту люстру, едва они вошли в гостиную, Исрафилов тут же включил, хотя солнечного света, поступавшего из окон, было вполне достаточно. Хрустальные подвески люстры заиграли всеми цветами спектра, и хозяин дома посмотрел на Полундру заискивающе, ожидая комплиментов.
– Потрясающе, – сказал североморец, рассматривая роскошное сооружение под потолком. – Изумительно красиво. Это вы все на зарплату подполковника ФСБ выстроили?
Исрафилов нахмурился, на мгновение его взгляд принял враждебное, полное ненависти выражение. Но в следующий момент чекист быстро справился со своими эмоциями, снова мило улыбнулся и отвечал:
– Трудимся понемногу… Кто много работает, тот всегда имеет возможность жить хорошо. А кто бездельничает, живет в грязи, а мечтает о многом, тот, конечно, и завидует чьему-то достатку, и желает передела собственности… С такими мы боремся.
