Евгений настиг малолетку. Крепыш, уже привыкший к легким победам над одинокими женщинами на ночных улицах, пытался показать зубы. Легко уйдя от прямого встречного, Евгений развернул его, схватил за шиворот. Подтащив к высокому забору, раздвинул металлические прутья и сунул в проем голову паршивца. Оказавшись в капкане, тот опустился на колени и прибег к последнему аргументу — изрыгнул длинное матерное ругательство с угрозой расправы.
— Тише, мальчик, люди спят, — сказал Евгений.
Люди спали не все. У кого-то хватило мужества позвонить в милицию. Евгений помог женщине подняться. Больше всего она, казалось, переживала за разбитые очки. Выдавив пальцами осколки, водрузила их на место, тут же превратившись в весьма привлекательную особу лет сорока пяти.
— Успокойтесь, все позади, — гладил ее по плечу Евгений, сопровождая к милицейской машине.
— Спасибо вам… спасибо… я вам так благодарна… если бы не вы… — по ее щекам сквозь бесполезную оправу текли слезы.
— Гражданин, подержите, пожалуйста, льва, — крикнул сержант муниципальной милиции. — Не отдает задержанного.
Евгений подошел к лежавшему на спине налетчику.
— Хорошо, Шурик, — подмигнул он другу, — иди ко мне, дорогой. Спасибо за службу.
Шериф отпустил задержанного, рыча на всякий случай, подошел к хозяину. Евгений опустился перед ним на корточки, погладил по голове. Милиционеры восхищенно разглядывали пса, отойдя на почтительное расстояние.
Двое сотрудников пытались высвободить зажатого прутьями крысеныша.
— Автогеном надо, — слышался озабоченный голос.
— Оставь его здесь, пока похудеет. Ему за решеткой самое место, как в зоопарке, — смеясь, советовал другой.
В машине женщина проверяла содержимое сумки.
— Вы бы не могли проехать с нами в отделение? — вежливо обратился к Евгению старший наряда. — Здесь недалеко. Составим протокол и отвезем вас вместе с другом домой.
Евгению оставалось спать не более четырех часов. Рассвет он собирался встретить у гостиницы «Славянская».
— Поехали.
…Женщину звали Александрой Ивановной Тумановой. В сумке ее оказались рецепты на лекарства, тысяча долларов в фирменном конверте СП «Круг» и сорок шесть тысяч пятьсот восемьдесят два рубля наличными.
— Это детям, — заверяла она дежурного, — понимаете?
— Сколько же у вас детей, гражданка Туманова? — поинтересовался капитан, не отрываясь от протокола.
— Сорок два человека.
— ???
— Девятнадцать мальчиков и двадцать три девочки. Я работаю директором детдома в Серебряных Прудах. Это дети, у которых нет родителей. Понимаете?
— Понимаю. А деньги эти откуда?
— Подарок. От совместного предприятия «Круг». На приобретение лекарств, учебников… в общем, на нужды детдома. У нас своего валютного счета нет, я получила их наличными, из рук в руки…
— От кого получили?
— От генерального директора СП «Круг» Воробьева Сергея Алексеевича. Потом зашла проведать нашего мальчика в больницу. Собиралась успеть на поезд в три часа…
— Товарищ капитан, — сержант положил на стол дежурного удостоверение, изъятое у старшего налетчика.
Капитан внимательно изучил документ, покачал головой.
— Александра Ивановна, вспомните, пожалуйста, вы не видели этих ребят раньше?
Двое понуро сидели на скамеечке за перегородкой. Туманова, сильно прищурившись, долго всматривалась в их лица.
— Очки… они разбили мои очки, понимаете?
— Подойдите ближе, не бойтесь, — сказал сержант.
Туманова подошла.
— Нет… не видела… нет…
— Вы уверены?
— Да. А где, по-вашему, я могла их видеть? — Она вернулась на свое место.
— В СП «Круг», Александра Ивановна. Вот этот, постарше, не кто иной, как Воробьев Алексей Сергеевич. Работает охранником СП «Круг», А младший — его двоюродный брат, которому он подарил набор юного бандита, — дежурный сдвинул на край стола нунчаки и кастет.
— Боже! — воскликнула Туманова.
Сержант зло усмехнулся.
— Точно, что «Круг», — сказал он негромко. — Причем, замкнутый. Сами дают, сами отнимают.
Туманова повернулась к Евгению.
— Спасибо вам большое! Я обязательно расскажу о вас с Шерифом детям. Спасибо от них ото всех.
— Да не за что, Александра Ивановна, — засмеялся Евгений. — Я-то здесь при чем? Это все он. Шериф, дай тете лапу.
Шериф сидел, точно боец на танковой броне у поверженного рейхстага. Услыхав команду, поднял левую лапу. Туманова пожала ее.
— Какой ты умница, какой хороший, самый красивый пес на свете, — она торопливо порылась в сумке, но съестного ничего не нашла, извлекла визитку и подала Евгению. — Вот наш адрес, — сказала. — Правда, приезжайте. У нас там природа. Дети будут так рады.
Евгений поблагодарил. Вопросов ему не задавали, записали адрес, попросили подписать протокол и предложили довезти до дома, от чего он вежливо отказался.
— Лучше Александру Ивановну на вокзал отвезите, — попросил он капитана. — Еще можно успеть.
Домой возвращались пешком. Окна уже не светились. Улицы были темны и пустынны.
В семь часов утра в квартире Нежиных зазвонил телефон.
— Алло, Вадим! Извини, что рано. Машина у подъезда. Спасибо. Вечером перезвоню.
— Женя! — крикнул Нежин. — Женя, погоди!.. Где ты?!.
Гудки отбоя были ему ответом. От чертыхнулся. В прихожую, где стоял телефон, вышла Ника в халате поверх ночной рубашки.
— Что случилось, Вадик? — она протерла глаза.
— Женька звонил. Видно, сорвалось. Досыпай.
— А ты куда собираешься?
— В гараж. Скоро вернусь, — он поцеловал жену в лоб. — Пока.
Машина стояла во дворе, вымытая, как на продажу. Нежин достал из кармана второй комплект ключей, открыл дверцу. Салон блестел чистотой. Стрелка уровня топлива зашкаливала. Двигатель завелся с полуоборота.
Возвращаться домой Нежин не стал — не хотел беспокоить Нику. Перейдя через улицу, позвонил из автомата у аптеки.
— Саня, ты не выезжай, я за тобой заеду… Сейчас… Да, вернул… Да только что… Понятия не имею, подогнал к подъезду и позвонил… Я спрашивал, он трубку бросил… В своем репертуаре — чистая и «под пробку»… Ладно, жди, что мы тут с тобой…
Он сел в машину, вырулил на мостовую и поехал к Каменеву.
Вчера они провели вместе полдня. Поводом собраться было не столько просьба Евгения о прокате машины (что случалось и раньше), сколько то, что «завязавший с азартными играми» отставной сыщик оказался снова в деле. И так как оба отлично знали, что он «в до мажоре не играет», то сначала в шутку, а потом всерьез попытались разгадать, почему он неожиданно согласился на навязанную игру в «подкидного дурака», и что может стоять за этим, судя по беглому рассказу самого Столетника, пустяковым поручением. Нежелание делиться с друзьями их не обескураживало, они знали, что ниспровергатель «коллективного искусства» — патологический одиночка, продолжавший жить в наполовину придуманном чужом пространстве. По его мнению, это значительно увеличивало запас прочности. Каменева, а затем и Нежина насторожило как раз другое — то, что он при такой своей установке ОБРАТИЛСЯ ЗА ПОМОЩЬЮ, чего не делал ни при каких обстоятельствах раньше («дурная примета», — отшучивался он). Элементарная логика подсказывала им, что это связано с чем-то из ряда вон выходящим, и Каменев, не заставляя долго ждать, раздобыл ему нужную информацию, но ни вечером, ни утром, ни днем в воскресенье Столетник не позвонил, трубку не снимал, и поди знай, жив ли он вообще.
Выпив по чарке (справедливости ради надо сказать, что Каменев пил лимонад «Вишенка»), друзья отправились на поиски «третьего». На звонок в квартиру откликнулся пес, но, несмотря на членораздельный лай, вопрос о местонахождении его хозяина оставался открытым. Показания соседей, которые, как оказалось, видели Евгения рано утром, спасли дверь квартиры от вынужденного взлома в присутствии понятых и жэковского слесаря (к чему, впрочем, ни соседям, ни слесарю было не привыкать — аналогичная процедура имела место не далее как в прошлом году).
В конце концов вопрос был поставлен иначе. Зачем Столетнику понадобилось уточнять номера и принадлежность машин и экспроприированного пистолета (на вопрос Нежина «Чей это пистолет?» Каменев ничтоже сумняшеся ответил: «И.Ф.Макарова, разумеется»), если, как он сам сказал, его работа заключалась в пустяковой слежке за какой-то заблудшей овечкой?
Более опытный в отношении дел, требовавших мыслительного процесса, отставной полковник госбезопасности остановился и посмотрел на не менее отставного майора милиции.
— А ему они и не нужны, Саня, эти номера, — резюмировал он неожиданно.
— Не понял.
— Потому что, если бы они ему понадобились, он вполне мог бы обойтись без нас. Как говорит нынешняя молодежь, будь спок.
