Окончательно закрепляя победу, Барракуда дождадся, пока Язон соизволит повернуться к нему лицом и, перехватив взгляд, спокойно произнес:
— Я думаю, Валентин Иванович, что с Червенем будет лучше связаться вам. Я займусь Севостьяновым и грузом.
Язон ничего не ответил, кивнул в знак согласия и вышел. Поднявшись к себе в кабинет, бросил плед на диван, разулся и, опустошив стакан коньяку, рухнул на подушку. Последним, о чем он подумал перед тем, как заснуть, было: «Надо выбираться одному. Одному надежнее».
Зная о том, что бомба два раза в одно место не падает, Евгений подкрался к особняку. Стояла мертвая тишина. «Мерседеса» во дворе не было. У ворот лениво покуривал охранник, вокруг дома прохаживался другой. Сквозь плотно занавешеные окна ничего, что творилось в доме, было не разглядеть. «Или «мерс» загнали в гараж, — подумал Евгений, — или они поехали по другому маршруту, и тогда…» О том, что будет тогда, думать не хотелось. Если во двор выставили охрану, значит, в доме что-то происходило. Возможно, кого-то ждали. Евгений дошел до угла ограды — так, чтобы гараж надежно перекрыл обзор со двора, — и, присев на толстую ветку поваленного дерева, стал ждать.
Через пятнадцать минут, за которые он успел основательно продрогнуть, со стороны аллеи послышался шум. Оба охранника направились к воротам. Воспользовавшись тем, что во дворе никого не осталось и силуэты охранников хорошо просматривались в свете фар подъехавшей «девятки», Евгений пробежал оголенный участок ограды, некстати подсвеченный старой луной, и спрятался за баней. Отсюда двор просматривался хуже, зато было слышно каждое слово, даже произнесенное вполголоса.
«Девятка» въехала, во двор и остановилась позади дома.
«В гараж?» — спросил чей-то молодой голос.
«Здесь оставь, — ответил другой. — В гараже «мерс».
«Барракуда приехал?»
«А ты сомневался?»
«На трассе чья-то тачка сгорела…»
Голоса удалились. Слышно было, как хлопнула входная дверь. Почти в ту же секунду отворилась маленькая дверь черного хода, и в тусклом свете дверного проема, появились двое: массивный человек (не иначе тот, кого Евгений приметил рулем «мерса») выволок за плечо Кирееву. «Больно!» — зло крикнула она. Дверь закрыли изнутри. «Потерпишь.» — ответствовал громила спокойным басом. Хорошо слышно было, как что-то громыхнуло в бане — скорее всего она споткнулась в темноте о таз.
«Присматривайте тут», — на ходу распорядился громила.
«Ты нас с ней закрой, чтобы надежнее», — хохотнул страж у ворот.
Снова наступила тишина.
Через несколько минут тихонько звякнуло стекло. Евгений посмотрел на вентиляционное окошко в правом верхнем углу и увидел руку. Не иначе Киреева пыталась вынуть стекло из рамы. Из-за угла вышел какой-то парень в белых, хорошо заметных в темноте кроссовках, постоял, посмотрел на бревенчатую стену, будто прикидывал, не сможет ли пленница бежать с этой стороны, но баню обходить не стал, очевидно, решив, что не сможет. Помочившись за углом, он удалился. Снова послышались голоса:
«Холодно, Рысь. Махнуть бы сотку для сугреву!»
«Перебз… «Мерс» прострелен, одна твоя тачка на ходу. Не хватало, чтоб у Кольцевой тебя за пьянку пост повязал».
«Куда Рэмбо поехал?»
«С Аликом по Москве колесит».
«Девочек катают…»
В окне показались две руки. Стекло задребезжало, затем послышался хруст. Окно оказалось забитым, и все же Киреевой удалось с помощью какого-то предмета отогнуть гвозди и вынуть внутреннюю раму. Евгений поймал себя на том, что переживает за нее, и мысленно пожелал удачного побега. Кем бы она ни была! Он даже перестал прислушиваться к голосам, которые удалились, к тому же речь стала неразборчивой из-за внезапно налетевшего ветра. Вторая рама открывалась наружу. Распахнулась она с такой неожиданностью, что Евгений вздрогнул от хлопка. Окошко было маленьким. Вначале высунулась рука в знакомом клетчатом рукаве. О том, чтобы пролезть в пальто, не могло быть и речи. Ветер затих, как назло, Малейший шум мог ее выдать.
Нет, эта женщина определенно была не создана для подобных ситуаций: сняв пальто, она ничего умнее не придумала, как выбросить его в окно. Теперь любому из охранников достаточно было заглянуть за угол, как он тут же догадался бы о попытке побега. Тем не менее каждое действие Киреевой (первая рама, затем — вторая, выброшенное пальто…) производилось через определенный интервал; не могла она увидеть из окошка и охранника в кроссовках, и тем не менее в те секунды, когда он находился рядом, ничем себя не обнаружила. Из всего этого Евгений понял, что действует она вовсе не вслепую, а перед тем, как что-нибудь предпринять, бегает в предбанник и наблюдает за своими тюремщиками.
В случае успеха путь у нее только один — через забор к реке, а там вдоль берега (разумеется, если она нормальная и не попробует переплыть реку, подернутую тонким ледком у берегов) — к мосту. Евгению нужно было ретироваться: станет перелезать через забор — непременно наткнется на него и закричит от испуга, а если не успеет, если засекут — все будут тут как тут, включат фонари…
Он отполз к кустам. Оказавшись в черной, непроглядной полосе, вскочил и побежал по единственно возможному для нее маршруту.
Светлана прильнула к маленькому окошку в форме треф, прорезанному в двери предбанника. Отсюда хорошо просматривался весь двор. Трое охранников разбрелись по периметру, затем сошлись у гаража, поговорили, смеясь и поглядывая на баню, наверняка о ней. Можно представить, что бы они сделали, отдай ее Пименов им на потеху. А с него станется!..
Двое скрылись за гаражной дверью, третий пошел вокруг дома. Сейчас было самое время. Сколько у нее? Минута? Две?.. Никак не больше. Вернувшись в холодную парную, она забралась на предпоследний полок, сняла пальто и, завернув в него туфли, выбросила в окно. Затем, вытянув руки, с силой протиснулась сама, больно прижавшись грудью к основанию рамы. Оказавшись наполовину снаружи, развернулась лицом вверх, уцепилась за край крыши. Распахнутая рама предательски стукнула о стену. Светлана застыла, прислушалась… тихо. Подтянувшись, высвободила одну ногу, поставила ее на выступ и, оттолкнувшись, спрыгнула вниз с двухметровой высоты.
Приземлилась неудачно. Когда бы не пальто, колено наверняка оказалось бы разбитым. Теперь нельзя было терять ни секунды. Перебросив пальто и туфли через ограду, Светлана ухватилась за поперечину и, помогая себе ногами, перевалилась на ту сторону. Прислушиваться и отлеживаться в кустах было некогда. Бежать! Бежать! И только вперед, вдоль реки, туда, где шоссе проходит по мосту, где ходят люди и ездят машины. Она быстро обулась и побежала вниз к реке, а там — направо, вдоль берега, сломя голову. Белый свитер был виден в ночи издалека, но она об этом не думала, думала только о том, чтобы не споткнуться, чтобы побег ее не обнаружили еще хотя бы минуту… «Всего одну минуточку, ну что вам стоит?!.»
Добежав до пригорка, она стала карабкаться по насыпи к шоссе. Вспомнила вдруг, что оставила окно открытым, надо бы закрыть, тогда ее отсутствие обнаружили бы не так скоро, но и об этом думать теперь было ни к чему.
Оказавшись наконец на шоссе, она опрометчиво побежала по мосту без оглядки: если бы теперь преследователи настигли ее, деваться было бы некуда — прыжок с моста был равносилен самоубийству. Сзади слышался звук приближающегося автомобиля. Фары высветили Светлану, она перешла на шаг, силясь восстановить дыхание, и остановилась. К счастью, это была не «девятка». Она выбежала на мостовую и отчаянно замахала рукой.
«Жигули», похоже, зеленого цвета взвизгнули тормозами.
— Тебе что, жить надоело?! — сердито крикнул водитель, опустив стекло пассажирской дверцы.
— Пожалуйста!.. Я вас очень прошу!.. — взмолилась она. — Подвезите меня!..
— Куда? — он не спешил открывать дверцу.
— Куда-нибудь, — растерялась она и бросила быстрый взгляд в сторону Зарайска. — Пожалуйста!
Водитель молчал. Светлана со страхом подумала, что сейчас он спросит о цене, и тогда… Но он не спросил.
— Садись! — буркнул водитель.
Она нырнула в салон, захлопнула дверцу и закрыла ее на предохранительную защелку. Сзади приближалось несколько машин. Мужчина неожиданно резко рванул с места, не снимая правой руки с рычага переключения скорости, за каких-нибудь триста метров развил сто сорок, будто участвовал в «формуле-1» и спешил нагнать упущенные секунды.
— Что, гонятся за тобой? — не отрывая взгляда от дороги, спросил он без особого, как ей показалось, интереса.
Она не стала отвечать, отвернулась к окну.
— Что-то мне лицо твое знакомо. Ты, случайно, в 345-й школе не училась?
— Нет.
— А-а… обознался, значит.
Больше он с вопросами не приставал, поняв, что разговаривать пассажирка не расположена. Не снижая скорости, домчал до перекрестка, но не свернул к Кольцевой направо, а неожиданно пересек Минское шоссе и стал спускаться к Трехгорке.
