Во втором квартале ситуация несколько улучшилась. Мы снова предприняли кадровые перестановки и стали терпеливо ждать результатов. И что же? В третьем квартале наметилась тенденция к сокращению объемов продажи, причем это уменьшение значительно превосходит обычный сезонный спад потребления для данной климатической зоны.
Таким образом, тенденция крайне удручающая. Совет директоров серьезно озабочен сложившимся положением. Со дня основания компании мы впервые столкнулись с подобным случаем. Инспекционные поездки на места ни к чему не привели. Эксперты считают, что в данном случае мы столкнулись с неизвестным нам феноменом, истоки которого коренятся в слабо изученном местном менталитете.
Заместитель шефа откинулся в кресле, запустил пальцы в темно-русые волосы и усмехнулся.
– Возможно, этот ответ удовлетворит совет директоров. Возможно! Возможно, кое-кто из членов совета до сих пор думает, что тут на каждом шагу бродят белые медведи, а на деревьях растут матрешки. Может быть! Это их проблемы. Но поскольку я отвечаю за Центральную и Восточную Европу, мне не нужны тут никакие форс-мажоры. Я не верю в полтергейты, летающие тарелки, оккультизм и так далее.
Когда-то я начинал в Амстердаме с того, что разносил кока-колу по публичным домам вдоль каналов. Потом приучал к ней индейцев в сельве Амазонки и верблюдов в Сахаре. Я замерзал с грузом в Гренландии и тонул у большого Барьерного рифа. Я – миссионер «Кока-колы» и оставил за плечами тысячи миль не для того, чтобы в центре Европы потерпеть поражение!
Может, профессора в Колумбийском университете и не рассказывали мне, что такое менталитет, зато я изучал его на практике! Я знаю, сколько банок фанты может ухлопать в один присест королевский жираф и как всучить ящик спрайта эскимосу! Индиана Джонс – младенец по сравнению со мной!
Поэтому, если эта непреодолимая сила – тайфун, я хочу знать, где находится глаз этого тайфуна, чтобы выколоть его! Если это – банда вампиров, я хочу найти главаря, чтобы всадить в его сердце осиновый кол. А если летающие тарелки, то мне нужен инопланетянин, чтобы я мог продать ему лицензию и заключить контракт на поставку концентрата! В любом случае, я должен знать, что это за такая непреодолимая сила, чтобы преодолеть ее! Я ясно излагаю?
– Вполне, – кивнул я.
Его зеленоватые глаза фанатично блестели, но молодой человек не был сумасшедшим, просто он был настоящим миссионером «Кока-колы», принадлежал ей целиком, без остатка. Наверное, на таких людях и держится компания. Возможно даже, на них держится и весь мир.
– Есть соображения? – осведомился Ван дер Оллен.
– Соображения есть всегда. Но я предпочитаю работать с конкретными фактами.
– Я тоже, – улыбнулся он и вытащил наугад папку из стопки на столе. – Отделение номер шестнадцать-эй. Центральный регион. Население – около ста тысяч с прилегающими районами. Объем продажи за месяц сократился на сорок процентов. Еще?
– Достаточно, – сказал я. – Если мне подберут всю имеющуюся документацию, мне понадобится день для ее изучения. Послезавтра я могу выехать на место.
– О'кей! – одобрил Ван дер Оллен. – Документацию вам подберут. Но прежде, чем мы заключим с вами контракт, вы должны усвоить два принципа, на которых строится вся наша работа: «Кока-кола» превыше всего, но закон превыше «Кока-колы»! Наши конкуренты могут нарушать законы, мы – никогда! Если хотите – это формула успеха компании. Впрочем, кажется, я отбираю хлеб у наших адвокатов. Забыл сказать: вы будете работать в паре с одним из них… Ну что ж, – заключил Ван дер Оллен, поднимаясь и протягивая руку. – Настья вас проводит. Мне нужен результат!
– Сделаю все, что в моих силах, – скромно ответил я. – И даже немного больше…
– Ну как? – спросила Анастасия с улыбкой. – Вам стало легче?
– Немного…
Похоже, меня уже принимали здесь за своего.
– Вы еще не видели шефа. Когда он приезжает, у меня по три раза на день вылетают пробки… Кофе?
– Лучше кока-колы.
Пока я пил, Анастасия возвратилась от заместителя шефа.
– Порядок?
– Угу… Чувствую себя настоящим сгустком энергии.
– Тогда – вперед, только не прожгите ковры.
Юридический отдел занимал четыре комнаты в конце коридора. Анастасия завела меня за стеклянную перегородку к шефу и церемонно представила. Пожимая мою руку, шеф явно поморщился.
– Удачи, – шепнула мне Анастасия и выпорхнула, оставив после себя едва уловимый аромат духов.
Личность хозяина кабинета, напротив, не располагала ни к каким романтическим ассоциациям. Шестидесятилетний юрист Джон Федькив, оказавшийся в Англии после войны, как мне объяснила Анастасия, был спешно переброшен в Киев, поскольку предполагалось, что одна из причин провала кроется в недостаточном правовом обеспечении операции. Вдобавок ко всему он не признавал другого обращения к себе, кроме как «пан Джон», о чем красноречиво свидетельствовала презентабельная табличка, установленная на столе для таких недоумков, как я.
Господин адвокат отложил в сторону «Ведомости Верховной Рады» и неодобрительно посмотрел на меня поверх половинок очков.
– Чем больше я это читаю, тем меньше понимаю.
Сказав это, он снял очки, откинулся в кресле и сложил руки на животе. Под взглядом его обесцвеченных временем глаз из-под торчащих бровей я сразу почувствовал себя не в своей тарелке.
– Сразу хочу сказать, что я против, – холодно заметил старик, закончив осмотр.
На всякий случай я подумал, что, может быть, он хотел таким образом меня подбодрить, и, кротко вздохнув, кивнул головой и стал слушать дальше. Минут через пятнадцать дело начало проясняться.
Все вещи и явления в мире в представлении господина адвоката делились на две категории с четко обозначенными признаками. К первой относились скачки, мини-юбки, мажоритарная система, виндсерфинг и проливные дожди, а также двойное гражданство, джихад и аборты. И если в отношении первой категории господин адвокат был настроен резко отрицательно, то вторую просто не одобрял. В частности, я узнал, что он еще и противник фундаментализма, северных сияний и противозачаточных таблеток. Кроме этого, пан Джон не одобрял расширения НАТО на восток, растворимого кофе, накладных карманов и некоторых положений римского права. Когда с основополагающими вещами было покончено, адвокат возвратился к моей скромной персоне.
– Как я уже сказал, я противник привлечения детективов в каком-либо виде к решению проблем компании. Эту свою позицию я прямо и недвусмысленно изложил заместителю шефа. В то же время я не одобряю практику использования бывших сотрудников спецслужб страны пребывания ввиду возможного возникновения правовых коллизий. Вы, к примеру, имеете юридическое образование?
– Да, – сказал я. – Однако, боюсь вас огорчить, но, как бы это сказать, мне не выпадало случая применить его на практике. То есть случай, конечно, выпадал, но тут у нас действуют несколько другие механизмы.
Для того чтобы пояснить свою мысль, я пошевелил пальцами левой руки. Адвокат проследил глазами за моим движением и кивнул:
– Вот-вот. Именно это я и называю «восточным синдромом». К сожалению, руководство отделения не прислушалось к моим доводам, о чем мной направлен соответствующий меморандум. Но в любом случае моя задача – обеспечить надлежащее соблюдение законодательства. В соответствии с подготовленным нами контрактом вы несете полную ответственность за любые противоправные действия. Кроме того, чтобы свести к минимуму ущерб от вашей гм-гм… деятельности, все свои шаги вы будете согласовывать с прикрепленным к вам сотрудником нашего отдела. Вплоть до того, какой туалетной бумагой вам пользоваться: розовой или голубой.
Тут старик сделал паузу, чтобы до меня лучше дошел смысл сказанного, и ткнул пальцем в какую-то кнопку.
– Смит! Зайдите ко мне!
Некоторое время мы посидели молча, стараясь не смотреть друг на друга. В этой глыбе льда все-таки еще оставалось что-то человеческое. Наговорив собеседнику гадостей, он чувствовал некоторую неловкость и предпочитал рассматривать потолок чуть левее моей головы. Что касается меня, то я просто весь сжался в ожидании одетого с иголочки пижона, продравшегося через университет благодаря умению забрасывать баскетбольные мячи в мусорную корзину и завязывающего шнурки в строгом соответствии с двести двенадцатой поправкой к Конституции. Я все-таки один раз украдкой взглянул на старика. Воинственный ершик седых волос, изборожденное морщинами лицо и орлиный нос – все выражало снисходительную уверенность в своей правоте. Вы, мол, ребятки, как ни скачите, а если я сказал, что ваше дело швах, то так оно и будет, не сомневайтесь. Нечего сказать, адвокат он был первоклассный – умел заронить в вашу душу просто-таки гамлетовские сомнения, а пока вы с ними боролись, улаживал все дела, в смысле, стриг купоны для «Кока-колы».
