Я взглянул на выгравированную на пистолете надпись и усмехнулся. Оружие было наградным. Только получил я его не за поимку особо важного государственного преступника, а за то, что невзначай отыскал видеомагнитофон с порнокассетой, похищенный у одного члена политбюро. Дело стояло на контроле сразу у двух министров – и пистолет с трогательной надписью я получил вдобавок к внеочередному званию.
Я сунул пистолет в кобуру. Стрелять я из него не собирался, по крайней мере сейчас, но с оружием чувствовал себя привычнее… Все-таки мне жутко повезло с «Кока-колой», и я собирался отработать это везение сполна.
Точеная фигурка Деборы с двумя чемоданами возникла в двери. Да, это не Рио-де-Жанейро, носильщики спят и видят сны… Я хлопнул дверцей, взбежал по ступенькам и подхватил чемоданы.
– Привет! Ты что, собралась там остаться навсегда?
Вместо ответа Дебора хмыкнула, спустилась вниз и насмешливо посмотрела на меня:
– Это что? Музейный экспонат?
Как я успел выяснить в течение вчерашнего дня, за ее восточной внешностью скрывалась немалая толика восточной мудрости, плюс европейское образование, плюс неиссякаемое остроумие. То есть ловить мне было практически нечего. Зато отношения у нас установились простые и сердечные, без задних мыслей и взаимных притязаний.
– Ага. Захватил по дороге. Каменный век, но в очень хорошем состоянии. Прошу!
– Ты уверен, что мы доедем? Может, лучше взять мою машину?
– Уверен, – сказал я, загрузив вещи и усевшись за руль. – Главное в нашем деле – не бросаться в глаза, во всяком случае, поначалу. Держи!
– Что это?
– Двадцатка. Предпочитаю все долги отдавать до восхода солнца.
– Очень мило, – кисло улыбнулась Дебора. – Ну и как твои успехи с этой пигалицей?
– Никак. У нас с ней чисто деловые отношения. Всегда предпочитал брюнеток с буйной фантазией. Ну что? Вперед?
– Вперед. Только толкать на гору этот чертов катафалк я не собираюсь.
– Не бойся. Машина – зверь. Только когда будем форсировать лужи, поднимай повыше ноги.
Когда мы выбрались из города, как раз рассвело. Дебора разложила на коленях карту и, откашлявшись, включила диктофон:
– Киев, шесть пятнадцать утра, тринадцатое. Мы направляемся по шоссе номер шестьдесят три в сторону сектора шестнадцать-эй. Административный центр сектора – город на правом берегу Днепра с населением восемьдесят пять тысяч человек. Согласно последним данным, объем продажи в секторе сократился на сорок процентов…
– Ты что, надеешься всучить какому-нибудь лопуху-издателю свои мемуары?
– Не умничай, – бросила Дебора, выключив диктофон. – По приезде я должна буду предоставить шефу полный отчет. Это мое первое дело здесь, и от него для меня многое будет зависеть. Так что не надейся, что тебе удастся меня провести.
Я искоса взглянул на нее: мисс Смит, чуть нахмурившись, смело смотрела вперед, готовая к любым неожиданностям. От избытка усердия на ее чуть приплюснутом носике обозначились едва заметные морщинки. Упрямая прядь волос прочертила высокий лоб.
– Я и не надеюсь, – примирительно сказал я.
– Правильно делаешь. По-моему, самое время обсудить наши планы. Я готова.
Я опять посмотрел на нее. Девушка и впрямь была готова. Сидела, словно примерная ученица, держа наготове ручку и пристроив на коленях блокнот. Шерон Стоун такие ножки и не снились.
– Значит, так. Приезжаем. Поселяемся в гостинице… Слушай! Может, нам в целях экономии средств снять один номер на двоих? По-моему, компания это одобрит! Нет? Ладно. Значит, располагаемся в гостинице, в разных номерах, обедаем. Потом ознакомительная экскурсия по городу. Дальше наружным наблюдением устанавливаем круг знакомств, режим работы, передвижения и контакты шефа представительства… Записала?
– Так не пойдет, – возразила Дебора. – Мы должны сразу посетить представительство и потребовать отчет о проделанной работе. Таковы правила.
Я вздохнул.
– Мы можем начать даже с того, что окопаемся в библиотеке и проштудируем все постановления мэрии за последние пять лет. Это будет по правилам, только не продвинет нас ни на йоту вперед. Понимаешь? Мы едем, чтобы докопаться до сути, а не для того, чтобы написать красивый отчет о том, что здесь, мол, все в порядке! Это грязная работа, поэтому цветы, шампанское и трогательную встречу с оркестром придется отложить до следующего раза.
– Я требую, чтобы все свои действия ты предварительно согласовывал со мной, – сказала Дебора, нервно постукивая ручкой по блокноту.
– О'кей! Только для того, чтобы действовать, надо иметь информацию. Сбором ее мы для начала и займемся. Правилами не запрещен сбор информации?
– Нет, – вздохнула Дебора.
– Вот и ладушки. И вот еще что. Восемьдесят тысяч – это большая деревня. С горничной спит архитектор, его жена – с директором школы, сын того встречается с дочкой парикмахерши, а их пес знает всех собак в округе. В общем, если кто-то чихнул, – через пару часов об это знает последний пьяница под забором. Поэтому нам лучше не светиться. К примеру, ты приехала посмотреть, нельзя ли наладить поставки продуктов для твоего будущего ресторана на Подоле, а я просто тебя сопровождаю. О'кей?
– Это против правил.
– Возможно. Но тебе не нужно объявлять это каждому встречному. Просто, если кто-то особо заинтересуется, спросишь у него, кто тут может поставлять говядину и чеснок на выгодных условиях. Остальное – его домыслы.
– Я подумаю, – заявила Дебора.
– Не возражаю, – согласился я. – Подумать не вредно никогда.
Денек выдался что надо. Было не по-осеннему тепло: светило солнце, налетал легкий ветерок. Тут и там изумрудной зеленью радовали глаз поля. То ли так было положено по технологии выращивания озимых, то ли дружно взошла потерянная при уборке пшеница. Без агронома в этом пейзаже трудно было разобраться.
Дебора надолго погрузилась в раздумья. Время от времени она доставала какой-нибудь документ и, нахмурив лоб, искала нужное место или делала какие-то записи в блокноте. Диктофон сиротливо валялся на заднем сиденье, и на том спасибо. Наконец она закончила свои упражнения и немного поглазела по сторонам. Я бы на ее месте потянулся, но это было бы не по правилам.
– Что-то я не вижу заправочных станций с туалетами, – вопросительно посмотрела на меня Дебора.
– Я тоже, – честно признался я. – По-моему, все туалеты давно разобрали и растащили местные жители.
– Сорри?
– Ну, понимаешь, нарождающийся капитализм, предпринимательский инстинкт в народе проснулся, а привычки старые – все вокруг колхозное, все вокруг мое. Например, в электричках почти не осталось сидений, люди хозяйственные, зачем добро оставлять? Доехал до своей станции, сиденье на плечо и домой. Доска-то хорошая! Тут один пролетарий с завода в кармане ртуть носил, чтобы не ходить порожняком. Не долго ходил – в ящик сыграл.
Дебора смотрела на меня как на идиота. Я нахмурился.
– В общем, с туалетами на этой трассе напряженка. Сейчас что-нибудь придумаем…
Я выбрал хорошее место с подступающим к посадке оврагом и съехал на обочину.
– Приехали. Мальчики – направо, девочки – налево.
– Что?
– Туалет всеукраинской лиги нудистов. Антисептика гарантирована. Смотри не свались в овраг.
Дебора растерянно глянула на меня, забросила сумочку на плечо и пошла к оврагу, осторожно ступая по опавшим листьям. Я скроил сочувственную гримасу. После «Хилтонов» у нас ей будет нелегко.
Сходив в кусты, я потянулся и закурил. Легкий ветерок трепал волосы. Солнце пригревало. На деревьях сверкала тысячами нитей паутина. Вдали над излучиной реки по мосту прогрохотала электричка. Сигнал далеко разнесся над полями. Бабье лето было в самом разгаре.
Я докурил сигарету, вдохнул полной грудью свежий воздух и сделал два непроизвольных шага, наслаждаясь этой дивной картиной. Под ногой что-то шмякнуло. Я оторвал взор от красот увядающей природы и чертыхнулся.
Натуральный, свежайший коровий корж, питательный, как «Марс», тягучий, как «Сникерс», и ароматный, как «Нескафе-классик», облепил мою светлую туфлю. Не меньше минуты я проскакал на одной ноге, стряхивая натурпродукт, а потом столько же пытался вытереть туфлю травой. Вернулась Дебора. Мы помыли руки водой из фляги в гробовой тишине и поехали.
Некоторое время Дебора вела себя сверхсмирно, наверное, переваривала впечатления. Я тоже молчал, пока она не начала проявлять легкие признаки беспокойства.
– Все в порядке? – скосил я глаза.
– Да, все о'кей…
Однако не прошло и двух минут, как Дебора, осторожно потянув носом воздух, спросила:
– Ты ничего не слышишь?
Я выдержал приличную паузу, как президент какой-нибудь компании, у которого спросили, сколько он получает, и как можно равнодушнее сказал:
