— Ты что — не разрешаешь ей с мальчиком встречаться? — вступил в разговор Джимми. — Что тут такого-то?
— Болван, да ей же всего тринадцать лет! — резко сказал Джо.
Джимми снова притих и принялся с деланным вниманием рассматривать висящие на стене эстампы с итальянскими пейзажами.
— Так ты хочешь мороженого или нет? — снова спросил Джо.
— Я с тобой не разговариваю, — резко ответила Дерен. — Я тебе вообще больше никогда слова не скажу!
— Жаль, очень жаль, — сказал Джо саркастически. — Ты ведь всегда говоришь такие приятные вещи… Например: «Папочка, я тебя ненавижу»… Между прочим, шоколадное — твое любимое.
— А мне плевать!
— Дерен, ты ведь знаешь, как я не люблю, когда даром пропадает еда.
— А меня это не волнует — слышишь, ты, засранец?
На скулах Джо заиграли желваки.
— Так тебе нравится меня ругать, оскорблять, да? Ну, валяй, ну, говори…
— Дерьмо ты собачье! — зло выкрикнула Дерен.
— Послушай, Дерен, хватит, а? Разве можно так с отцом разговаривать? — сказал Джо.
— А что ты со мной сделаешь? Опять на улицу не выпустишь, да? Слушаюсь, сэр Засранец!
Дерен вскочила в кресле на ноги и шутовски отдала честь.
— Все сказала?
— Оставь меня в покое! — не унималась Дерен. — Надоел ты мне, мать твою!..
— Что ты такие слова-то говоришь, черт возьми, а? — рассердился Джо. — Ты прямо как твоя мать! У нее научилась, да? Это она умеет! Так теперь еще и ты меня ругать будешь, девчонка? Шмакодявка этакая!
— Джо, ты полегче с ней, а? — снова вмешался Джимми.
— А ты мне не советуй, как мне с собственной дочерью разговаривать! Обойдусь без подсказчиков!
Он снова повернулся к Дерен:
— Ну, давай, все говори, давай! Все слова, которые ты знаешь!
— Ты… Ты такой неудачник, мать твою!.. Ты жалкий неудачник! — выпалила Дерен. — Неудачник!
Это слово произвело на Джо Ханбека куда большее впечатление, нежели грубая ругань. Ему даже показалось, будто он ослышался, но сомнений никаких не оставалось: Дерен сказала именно это. Она повторяла раз за разом, словно хотела, чтобы отец понял ее безусловно:
— Неудачник, неудачник, неудачник!..
— Ты что, Дерен? — сказал Джо со смесью горечи и изумления. — Ты — моя дочь, ты находишься в моем доме — и ты должна уважать меня, понятно? Ты не смеешь называть меня неудачником!
А на экране телевизора Брюс Уиллис дрался с каким-то типом на крыле авиалайнера. «Лучше бы мне оказаться на месте этого парня, — мелькнула мысль у Джо, — чем выслушивать вот такое от родной дочери…»
— Почему — не смею? — спросила Дерен, постепенно остывая. — Мать именно так говорит про тебя все время.
Джо перекосило:
— Твоя мать говорит, что я неудачник, да? Когда же она это говорила?
— Ну… Она говорила по телефону с дядей Солом — и вот именно так про тебя сказала…
По лицу Дерен было видно, что она несколько смущена реакцией отца. Если бы он кричал или ругался, а то ведь заговорил вдруг тихо и как-то грустно. Отец вдруг представился ей большим ребенком, которого кто-то обидел, отнял игрушку…
— С дядей Солом? — переспросил Джо. — Господи, значит, я — неудачник, а дядюшка Сол — это настоящий мужик? Так, что ли, а? А мне вот интересно, как это его еще до сих пор не посадили за неуплату налогов? Ну, спроси у матери, почему ее любезный братец до сих пор не угодил за решетку, а?
— Потому что он не неудачник, — тихо сказала девочка.
Она чувствовала, что у нее на глаза медленно начинают наворачиваться слезы, — и уткнулась носом в мягкую шкурку своего любимого медведя.
Джо пристально посмотрел на дочь:
— Боже мой, какая же ты все-таки маленькая дурочка, Дерен… Ладно, иди-ка спать.
Дерен сползла с кресла и, не глядя на отца и Джимми, вышла из гостиной, продолжая обнимать медведя. Джо выключил телевизор. Джимми покрутил головой:
— Ну и характер… Обидно слышать такие штучки от собственной дочери, а?
Джо хмуро взглянул на него — но в глазах у Джимми читалось откровенное сочувствие.
— Еще бы… — буркнул Джо. — Впрочем, я привык, знаешь ли.
— Привык? — удивился Джимми и в глазах у него мелькнула лукавая искорка. — Что ж, ты можешь заплатить кому-нибудь полсотни долларов — и тебя будут мучить, как сейчас, если тебе это так уж нравится.
— Нравится? Нет, мне это совсем не нравится. Ч-черт… Ладно, не знаю, как ты, а я лично хочу выпить.
— Хорошая мысль, — одобрительно кивнул Джимми. — Самое время, пожалуй.
— Пошли ко мне в кабинет — там, наверное, что-нибудь найдется, — предложил Джо.
— О'кей.
В кабинете Джо полез в бар, а Джимми принялся осматриваться по сторонам. В комнате чувствовалось некоторое запустение, но по расположению вещей было видно, что хозяин кабинета любит порядок и относится к своему жилью очень рационально. На книжных полках не было никакой беллетристики — только самые разнообразные словари, справочники, каталоги.
— А ты что же — детективов совсем не читаешь? — спросил Джимми.
— Ну вот еще, — отозвался Джо. — Забивать голову всякой лабудой… Тут у меня джин есть — будешь? Или, может, тебе виски?
— Да мне без разницы.
— Ладно, тогда джин.
— Тогда джин, — согласился Джимми.
— С тоником?
— С ума сошел — какой еще тоник?
— Правильно, — одобрил Джо.
Джимми тем временем приглядывался к фотографиям, стоявшим на полках. Вот Дерен — совсем еще малышка — со связкой воздушных шариков. Какая-то женщина — сидит на качелях, улыбается.
— Это твоя супруга? — спросил Джимми, ткнув в фотографию.
— Да, это Сара, — кивнул Джо.
Он подал Джимми высокий стакан:
— На, держи.
— Спасибо, — сказал Джимми, рассматривая лицо женщины на фото. — А она у тебя ничего.
— Ничего, — кивнул Джо. — Вот именно — ничего…
— Ладно, не кисни.
— Да я и не кисну, — поморщился Джо и прихлебнул из стакана. — Просто надоело…
И тут взгляд Джимми упал на другую фотографию. На ней был запечатлен Джо Ханбек в форме полицейского, стоящий в обнимку с президентом США. Оба лучезарно улыбались, глядя в объектив.
— Черт возьми, да это же ты! — изумился Джимми. — Вот это да! Неужели и впрямь ты?
— Да, как видишь.
— А ты что — какой-то герой, что ли?
— Да ну — герой, — уклончиво ответил Джо. — Просто — настоящий бойскаут, вот и все.
— Последний бойскаут? — улыбнулся Джимми.
— Может, и последний.
— Черт, ну надо же, — восхищенно воскликнул Джимми, — с самим президентом, с самим паханом! Обалдеть, а?
— Да ладно тебе…
— А я вот однажды с Дэджик Джонсоном вот так вот сфотографировался, — похвастался Джимми. — Знаешь — баскетболист такой?
— Ага. Да ты садись…
Джимми не стал заставлять себя упрашивать и плюхнулся в кресло за стол. Джо устроился на диване.
— А ты что — собрался разводиться со своей Сарой? — полюбопытствовал Джимми.
— Не знаю, — пожал плечами Джо. — Это ведь очень непростой вопрос, Джимми.
— Что-то я тебя не пойму. По-моему, так: или да, или нет. Да — значит, во всем полное «да». Нет — так уж абсолютное «нет». С ними иначе нельзя.
— Дьявол их знает, как с ними нужно, — с досадой проговорил Джо.
— Ты не очень любишь женщин, да?
— Нет, я не люблю тех, кто с ними трахается, — саркастически ответил Джо. — Вот, например, этот Майк — он ведь был моим лучшим другом.
— Это который взорвался?
— Ну да… Женщины бывают просто отвратительны. И слишком чаще, чем можно себе вообразить.
— Ну да, а ты — отвратительный частный сыщик, — хихикнул Джимми.
— Все частные сыщики — отвратительные ребята. Работа такая, накладывает отпечаток.
— А этот твой Майк — он тоже был частным детективом? — спросил Джимми.
— Да.
— Ну, вот видишь: сам же говоришь — работа такая. И не могут же друзья быть совершенными людьми, правда? Все мы грешники.
— Да, верно.
— И разве тебе его совсем не жаль?
Джо печально ухмыльнулся:
— Жаль, что небо голубое. Жаль, что вода мокрая. И как жаль, что я по-прежнему люблю свою жену.
Его изрядно смутила собственная откровенность, и он допил стакан до конца.
— Ты действительно продолжаешь любить ее? — тихо спросил Джимми.
— А куда от этого денешься, — печально сказал Джо, подливая джину себе и Джимми.
— Ну, так и правильно…
— Может быть… — вздохнул Джо.
Он достал из бара посудину со льдом и стал прикладывать холодные брусочки к ссадинам на лице.
— Тебе больно? — участливо спросил Джимми.
— Да ну, ерунда. До развода заживет.
— Да я не о том…
— Все равно — ерунда… Знаешь, когда мы были бойскаутами, устраивали с приятелями испытания на преодоление боли. Держали, например, руку над огнем — кто дольше вытерпит.
