Неожиданно горло охватила нестерпимая сухость. Гортань заскребло, словно съел ведро песка.
– Сейчас не припомню, – выдавил Тимофей. Сглотнув, почувствовал, как что-то колючее прошло по гортани и болезненно разодрало пищевод. – Кажется, ничего такого не было.
– Будем считать, что на первом этапе наш разговор закончен, – отодвинул пустую чашку Степанов. – Ты все-таки подумай, где можно отыскать твоих друзей.
– Это вы про кого? – Глаза у Тимофея округлились.
– Про Мещерского и Земфиру.
– Я подумаю, – глухо отозвался Тимофей.
Вместо обычного кителя на плечах вице-адмирала Марка Захаровича Головина был черный костюм. Выглядел адмирал нарядно, даже как будто бы помолодел на пяток лет. Он рассчитывал успеть на день рождения дочери. Вечеринку запланировали на половину шестого, а потому за последние сорок минут он дважды украдкой посмотрел на стенные часы.
– И что ты скажешь? – спросил Головин.
Взяв со стола фотографию, контр-адмирал Шестаков скупо улыбнулся.
– За эти двадцать лет он сильно изменился. Это первое впечатление. Вширь раздался! Видно, от непомерного чревоугодия. Хотя он и прежде не особенно считался со всеми этими мусульманскими обычаями: мог составить компанию за бутылкой водки, любил хорошо закусить. А потом заявлялся куда-нибудь в женское общежитие, где выдавал себя за африканского принца. Порой это у него проходило. Женщины клюют на подобные вещи.
– Мы тут навели справки, – сообщил Марк Захарович. – В действительности он мало что приврал и в своем клане считается чуть ли не принцем. Во всяком случае, его род принадлежит к правящей элите. Продолжай, Михаил, что там у тебя?
Михаил Викторович кивнул и нажал на кнопку пульта. На экране появилась добродушная физиономия Юсуфа Ахмеда.
– Времени действительно прошло много. Человек меняется не только внешне, но и внутренне, и мы составили его психологический портрет.
– Насколько он достоверен?
– Не хочу вдаваться в подробности, но психологи учитывали его национальность, темперамент, внешние данные, возраст, – сказал капитан первого ранга. – То есть, по-другому, материал собирался по всей базе данных. Получилась весьма любопытная картина. Юсуф из тех людей, кто не доверяет даже своему ближайшему окружению. Он подозрителен, коварен, его не интересуют даже деньги, его интересует власть. А деньги – это всего лишь орудие манипулирования людьми.
– А с виду такой добряк, – хмыкнул вице-адмирал, кивнув на изображение.
– Это только с виду. Известны случаи, когда он лично расстреливал людей.
– Уж не заложников ли?
– Слава богу, что нет. Все-таки заложники до сих пор для него являются источником дохода. Это случалось во времена гражданской войны, тогда он был особенно беспощаден.
– Оно и понятно, борьба за власть. А как к Юсуфу относятся в других кланах?
– Его боятся. Некоторые просто складывают оружие, когда понимают, против кого придется воевать. Остерегаются его и союзники. Потому что никогда не знают, в какую сторону может качнуться маятник его настроения.
– А как у него личная жизнь?
– У него четыре жены, но все его дети поумирали в младенчестве. Последний пятилетний сын умер два года назад. Возможно, именно это обстоятельство наложило негативный отпечаток на его характер. Именно на этот период приходится пик его жестокости. Думаю, что он бы многое отдал, чтобы у него появился наследник.
– Хорошо, – кивнул вице-адмирал. – Мы можем разыграть на этом поле неплохую партию. Вы говорите, что у него в России есть дочь?
– Именно так. Но она неожиданно исчезла. Мы предпринимаем шаги для ее поисков.
– Что вам о ней известно?
Нажав на кнопку пульта, Михаил Викторович поменял кадр. Теперь на экране появилась улыбающаяся высокая белокурая женщина в длинном темно-зеленом платье, за руку она держала темнокожую девочку лет девяти. То, что это были мать и дочь, понятно было с первого взгляда: девочка была полной копией женщины, вот только кожа у нее была потемнее. Глаза женщины лучились радостью, такой же счастливой выглядела и девочка, правда, слегка смущенная. Глядеть на эту пару было приятно, что-то завораживающее было в их облике. Притягательное. Радужный снимок. Казалось, что их существование вряд ли могло омрачить хотя бы облачко печали. Глядя на фотографию, верилось, что впереди их ожидает такая же безмятежная и полная радости жизнь.
– Судьба матери и дочери сложилась трагически. После расставания с Юсуфом женщина очень болела, пережила сильнейший нервный срыв. Некоторое время даже лежала в психиатрической больнице. Ее дочь в это время находилась у сестры. А у той своих детей полон дом. Так что за девочкой особого присмотра не было…
– А где сейчас ее мать? – спросил вице-адмирал. – Она жива?
– Сейчас она находится в стационаре и когда пойдет на поправку, совершенно не известно. Но положение ее тяжелое. Требуются постоянный уход и деньги, которые в этой семье большая редкость.
– Жаль, – выдохнул Шестаков. – Я ее знал. Она была красавицей. Когда я смотрел на нее, то мне всегда казалось, что неприятности не для таких женщин, как она. Однако в жизни все получается иначе.
– А что стало с дочерью?
– С ней и вовсе произошла какая-то темная история. В школе она была Лариса Шумакова. Скорее всего, сменила имя и фамилию, иначе мы ее уже давно отыскали бы. Известно только, что после школы она работала в одном из баров Москвы. Танцевала стриптиз. Сами понимаете, публика там бывает самая разная. У нас есть информация, что она влюбилась в какого-то дагестанца и уехала с ним в Махачкалу.
– А с ним что произошло?
– По непроверенной информации, он погиб.
– А есть более поздние фотографии этой девушки?
– К сожалению, нет. Но мы не исключаем того, что в Дагестане ей очень крепко промыли мозги. Ее готовили к тому, чтобы сделать из нее пушечное мясо. Девушка она легко внушаемая, так что они могли вылепить из нее все, что угодно. По некоторым нашим данным, девушка, которая вышла на Тимофея и назвалась Земфирой, в действительности является Ларисой Шумаковой.
– Ее обязательно нужно найти, – заключил вице-адмирал. – Теперь давайте определимся по Юсуфу. Я очень беспокоюсь за Олега Невзорова. Давайте подумаем, как же мы сможем ему помочь?
– Русским Юсуф теперь не доверяет, это точно, – высказался контр-адмирал Шестаков.
– Если он кому-то и может поверить, так это только Британии.
– Почему, Марк Захарович?
– Все очень просто – бизнес! В Лондоне хранятся его деньги, так что ссориться с ними ему не с руки. Кроме того, у нас имеются данные, что в свое время, незадолго до его учебы в Советском Союзе, он был завербован МИ-6.
– Кажется, у меня возникла интересная идея, – улыбнулся капитан первого ранга, – как нам уговорить директора внешней контрразведки и безопасности Британии Вильяма Уайта помочь нам.
Посмотрев еще раз на часы, Головин поднялся:
– Хорошо. Обсудим это позже. Сейчас мне нужно торопиться. Как только подготовишь записку, так сразу ко мне.
– Так точно, товарищ вице-адмирал!
* * *
Въехав на мост через Темзу, директор внешней контрразведки и безопасности Вильям Уайт, обернувшись, посмотрел на здание Воксхолл Кросс. Штаб-квартира британской разведки МИ-6 представляла собой величественное здание, которое лондонцы остроумно прозвали Вавилоном на Темзе. Корпуса действительно были впечатляющими, особенно если смотреть на них вблизи, высоко задрав голову. В прежние времена запрещалось даже снимать штаб-квартиру МИ-6, а сейчас молодые люди назначают у стен внешней разведки свидания, а предприимчивые дельцы устраивают к нему экскурсии. Что тут поделаешь, издержки демократии…
Но доступность стен была обманчивой. В действительности Воксхолл Кросс продолжал оставаться одним из самых закрытых объектов в мире, умеющим хранить свои секреты даже столетней давности. Здание было нашпиговано скрытыми камерами, приборами, защищающими от прослушивания и от снятия электронной информации, а стены, по своей толщине не уступающие крепостным, были непробиваемы даже для снарядов и бомб.
Так что архитектору и строителям было чем гордиться.
Вильям Уайт усмехнулся: куда более интересные сооружения находились под землей, а по объему выполненных работ значительно превышали наземные строения.
Здание Воксхолл Кросс было построено сравнительно недавно. Рассматривалась вероятность его размещения за городом или где-нибудь на окраине, как это принято в большинстве стран мира, но по настоянию руководства было решено возвести его в самом центре Британской столицы, в чем были определенные плюсы: например, можно было в любое время встретиться с чиновниками правительства и Министерства иностранных дел, чья поддержка и консультации зачастую бывают весьма необходимы.
