Иванисову приходилось заправлять в воздухе МИ-24 на учениях два или три раза, но это было давно, а аналогичную заправку «Громобоя» он освоил только на тренажере. Ничего принципиально нового в заправке чудо-вертолета не было, но тем не менее потренироваться в реальных и спокойных условиях не мешало бы.
Все когда-либо приходится делать в первый раз, — утешал себя майор, — рождаться, жениться, убивать, умирать. Так что не будем делать трагедии из-за отсутствия опыта, который, как известно, дело наживное.
Мысли пилота неожиданно перескочили с предстоящей заправки в воздухе на вполне земное. Жениться…
После развода с женой он поставил крест на семейной жизни. Нет, конечно, монахом он не был, случались и у него короткие и даже бурные романы, которые основывались на полном отсутствии взаимных обязательств, но не более того. Иванисов полагал, что не имеет права заводить семью. Его профессия, жизнь в казармах и аэродромных гостиницах, да и отнюдь не бешеные заработки не давали на это права.
Несколько месяцев, проведенных бок о бок с милой и привлекательной девушкой, Людой Ковалевой, которая, как ему казалось, испытывает к нему некий интерес, отнюдь не поколебали его решения соблюдать обет холостяцкой жизни. И все же он ловил себя на том, что все чаще думает об этой девушке, и вовсе не в связи с ее профессиональными обязанностями, связывающими Людмилу с «Громобоем» и его экипажем. Почему-то думалось, что она могла бы легко принять все — и ежедневный, порой смертельный риск его летной работы, и скудость казарменного быта, и его нелегкий и даже, как отмечала бывшая жена, дурной характер.
Однако молодость Людмилы заставляла наложить запрет на эти мысли. Его жизнь скоро начнет клониться к закату, по всей вероятности ему недолго летать — многие его сверстники уже давно списаны с летной работы. И что в сухом остатке? Пенсия, общежитие, баранка таксиста или место вахтера на проходной? А она такая молодая, красивая, яркая. Что он мог дать ей, что предложить, кроме руки и уже порядком изношенного сердца? Да и Петруха, похоже, сильно запал на девушку, а у оператора, как говорится, все еще было спереди. Совсем неплохая семейная пара могла бы получится — стрелок и наводчица.
И все же запретить думать невозможно. Он вспомнил, как однажды его бывшая вытащила его на экскурсию в Ясную Поляну, туда, где жил великий Толстой.
Экскурсовод, пожилая восторженная женщина с седыми волосами и девичьими манерами, рассказывала с придыханием о поисках зеленой палочки, с помощью которой можно было обрести счастье. Эти поиски вел маленький Левушка вместе со своими старшими братьями на родительской усадьбе. Но поиски были безуспешными, потому что для того, чтобы обрести палочку, надо было стать в угол и не думать о белом медведе. В угол стать не проблема, а вот не думать о белом медведе — это не получалось ни у кого, даже у будущего классика.
«Не думай о белом медведе, — улыбнулся сам себе Иванисов, — не думай о Люде». Впрочем, у него, в отличие от Толстого, это скоро получится. Во всяком случае, на некоторое время.
Система обнаружения вывела на экран бортового компьютера информацию о высоколетящей цели как раз в том коридоре, где должен появиться самолет-заправщик.
— 417-й! 417-й! Я 801-й, я 801-й! — обозначил себя в радиоэфире Иванисов, увидев уже и через остекление верхней полусферы вытянутый силуэт «Ила». — Пять километров до стыковки. Разрешите подход.
В наушниках раздался слегка растерянный голос штурмана заправщика:
— 801-й, я 417-й! Где вы? Я вас не вижу!
— Не волнуйтесь, все в порядке. Сейчас обозначу себя, — сообщил Иванисов и отключил «Хамелеон», представляя, как там, на «Иле», выкатят глаза, когда его чудо-вертолет, сняв шапку-невидимку, материализуется прямо из воздуха у них под фюзеляжем.
— 417-1, я 801-й, разрешите подход.
Спустя несколько секунд уже другой голос, принадлежавший оператору заправочной установки, произнес изумленно:
— Подход разрешаю.
История заправок летательных аппаратов началась не немногим позже появления самих аэропланов. Уж больно заманчивой была идея увеличить таким образом дальность беспосадочного полета. Технология первых попыток передать топливо с одного самолета на другой была донельзя примитивной. В первый раз, почти век назад, в 1912 году, попробовали просто перекинуть канистру с бензином с одного самолета на другой. Однако ввиду высокой опасности и сложности маневров данный способ передачи топлива развития не получил.
Ну а первые успешные опыты были осуществлены чуть позже, в 20-х годах. Два медленно летящих с одинаковой скоростью самолета соединялись шлангом, по которому в заправляемый топливо перетекало из заправщика под действием силы тяжести. Впоследствии движение топлива стали ускорять при помощи насосов.
С той поры технологии совершенствовались и варьировались, но принципы, на которых базировались первые успешные опыты, остались прежними.
— Внимание! Выбрасываю юбочку, — предупредил оператор летающего танкера, убедившись, что скорости самолета и «Громобоя» сравнялись.
Из люка заправочной установки «Ила» вывалилась бухта шланга и размоталась, падая вниз. Через несколько секунд шланг принял рабочее положение, вытянувшись за корпусом самолета. На его конце был конус, напоминавший волан для бадминтона. На сленге воздушных заправщиков он назывался юбочкой.
В свою очередь, из корпуса «Громобоя» выдвинулась жесткая телескопическая штанга, выступавшая за нос вертолета на восемь метров. Задачей Иванисова было теперь попасть неподвижной штангой в болтающуюся на ветру юбочку шланга. Неожиданные порывы ветра не позволял довериться автопилоту, и это усложняло работу пилота. Ситуация напоминала продевание нитки в иголку, но сильно дрожащими руками.
Психологическое давление на пилота «Громобоя» было очень большим, на процесс заправки было выделено не более десяти минут, дальше эти манипуляции могли привлечь внимание сирийской ПВО, которая хоть и не очень пристально, но все же отслеживала пролет «Ила» над своей территорией своей страны. Кроме того, сближение с летающей цистерной могло быть просто опасным. Страшно подумать о том, что могло бы произойти, если бы корпус вертолета или лопасти его винтов задели фюзеляж, наполненный авиационным керосином.
Однако и альтернативы заправке не было: после того как двигатели «Громобоя» наглотались титановых осколков странной ракеты, запущенной с земли двое суток назад, расход топлива увеличился едва ли не в полтора раза. При таком раскладе «Громобой» мог вполне попасть в руки тех, кто за ним явно охотился.
Конечно, они бы не получили того, чего хотели. Экипаж дал согласие активизацию системы самоуничтожения, и, при не введении специального кода в бортовой компьютер, «Громобой» через короткое время разнесло бы едва ли не на атомы.
Однако это была бы бесславная кончина.
— Есть контакт! — наконец Иванисов услышал в наушниках голос оператора, после нескольких бесплодных попыток попасть в болтающий перед глазами конус шланга.
Но тут же последовала новая информация:
— Расхода нет. Повторите попытку.
Это означало, что контакт был не полный, и вентиль, который должен открываться автоматически при захвате конусом штанги, не открылся.
Иванисов потянул ручку на себя, совсем чуть-чуть, но сразу же резко отстал от «Ила».
— Два километра до стыковки. Разрешите подход, — вновь попросил он.
— Подход разрешаю, — отозвался оператор.
На этот раз удалось почти сразу нацепить на юбочку шланга телескопическую штангу, и пилот «Громобоя» услышал долгожданное:
— Есть контакт! Расход пошел.
И в этот момент мощный порыв ветра стал прижимать вертолет к корпусу летающего танкера. С большим трудом Иванисов все же удержал «Горомобой» от столкновения с «Илом» и даже, к своему изумлению, не потерял контакт с его топливным шлангом.
Бросив взгляд на шкалу прибора, показывающего наличие топлива в баках, майор сообщил оператору самолета-заправщика:
— Через десять секунд отстыкуюсь.
— Вас понял, — отозвался оператора заправочной установки, а когда десять минут секунд истекли, сообщил:
— Отдал тонну восемьсот. Удачи!
— Спасибо! — ответил Иванисов и тоже пожелал: — Счастливого пути.
Удивительно дело — как только просох пот, выступивший на висках у Иванисова, он сразу же вспомнил Людмилу. Впрочем, это понятно, манипуляции по заправке майор должен был выполнять вместе с Петрухой. Риск возможной катастрофы был бы во много раз меньшим. Но Иванисов счел нужным отправить своего оператора вместе с девушкой в наземную экспедицию в Пальмиру, потому что очень боялся за нее и, пожалуй, не меньше чем Петруха желал уберечь полевого авианаводчика от смертельной опасности.
