Потом несколько дней Сержант тщательно выбирал дом, с крыши которого он предполагал стрелять. Приглянулся один — обветшалый трехэтажный особняк еще дореволюционной постройки, с высоким чердаком под двускатной крышей. Особняк производил впечатление давно заброшенного и явно предназначался на слом: все окна в здании были выбиты, по комнатам словно мамай прошел. Когда же Степан с третьего этажа по чудом сохранившейся приставной железной лесенке забрался на чердак и все там осмотрел, он однозначно одобрил свой выбор. Тут ему показалось даже уютно: на узком подоконничке одного из слуховых окошек можно было разложить свой инструмент и ждать удобного момента.
Эту винтовку для него сделали на заказ в Туле. Спасибо Ангелу, постарался, землю носом рыл. Вручая месяц назад Сержанту узкий коричневый чемоданчик с двойным дном, где под пластиковой крышкой были аккуратно уложены металлические и деревянные детали винтовки, трубка оптического прицела и черный хобот глушителя, Ангел не смог скрыть горделивой улыбки. В тот же день за городом в березняке Сержант опробовал винтовку и пришел в восторг — так мощно, кучно, почти без отдачи бил этот шедевр тульских оружейников. Вообще-то в последние годы более привычным оружием для Сержанта стал автоматический пистолет «беретта» с глушителем. Иногда на средних дистанциях, когда к клиенту невозможно было подступиться ближе чем на сотню шагов, он использовал облегченный «калашников» без приклада и без магазина, с оптическим прицелом — стрелять в таких случаях приходилось единственным патроном, загнанным в патронник. Но сейчас ему предстояло находиться от цели на дистанции в триста метров, чему Сержант был даже рад: снайперская винтовка была его любимицей, с ней на огневом рубеже — будь то учебное стрельбище или чердак высотного здания где-нибудь на окраине Чикаго, — он чувствовал себя уверенно.
…Наконец вдали растаял звук двух автомобильных движков, во всем доме погасли окна. Больше делать было нечего. Сержант дежурил здесь не потому, что ему было еще что-то непонятно в распорядке дня Молчуна. Просто завтра рано утром все должно кончиться, и лишний раз проверить наличие клиента не мешало, а поручить кому-то другому последнюю слежку было не в его правилах.
Зарядил мелкий дождь. Уличные фонари сразу обросли сияющими ореолами, лобовое стекло покрылось мелкими капельками, и зазмеились, дрожа и отражая сияние фонарей, десятки ручейков. Сержант завел мотор, включил дворники и тронул машину с места.
Этим «Жигулям» была отведена очень короткая роль в предстоящем спектакле. Кроме красной «копейки» на всем маршруте отхода Сержант приготовил себе еще две машины, уже не такой броской окраски. А рядом с трехэтажным особняком, на чьем чердаке он решил затаиться, уже стоял, притаившись за проржавевшим гаражом-«ракушкой», мощный мотоцикл «Иж», на котором ему предстоит уйти с огневого рубежа…
В половине пятого Сержант уже снова был на ногах.
Без четверти пять он отъехал от подъезда, через двадцать минут медленно, стараясь не привлекать внимания жителей стрекочущим движком, въехал во двор и оставил мотоцикл за гаражом-«ракушкой». Потом обошел по пустынной еще улице несколько домов и приблизился к ограде заброшенного особняка. Дом напротив еще спал. Только пара окон на втором этаже были освещены, но Сержант знал, что обитатели дома начнут собираться на работу не раньше шести, то есть уже после… Ранние пташки, чей распорядок дня он тоже не поленился заранее проверить.
Осторожно ступая по выщербленным каменным ступеням, Сержант поднялся на третий этаж, влез по лесенке в открытый люк чердака и осмотрелся. Вдруг он замер: его слух привлек какой-то странный и очень близкий звук. Если на чердаке кто-то прячется, операцию придется отложить. Более того, возможно, придется вообще всю пьесу перекраивать по ходу спектакля, срочно сменив и место, и время действия. Он явственно услыхал шуршание в полумраке чердака. Сержант, все больше досадуя на невезение, медленно двинулся на звук. И тут из тьмы мимо него пулей прошмыгнула огромная серая кошка. Она юркнула по стропилам к ближайшему открытому окну и выпрыгнула наружу, явно нацелившись приземлиться на соседнюю крышу или на забор. Он постоял несколько минут, прислушиваясь. Но больше на чердаке никто не шуршал.
Сержант вытащил из-под пыльных пачек пожелтевших газет свой коричневый чемоданчик с двойным дном, раскрыл его, осторожно снял пластиковый поддон, выложил стальные трубочки и деревянные детали на пол и споро собрал винтовку. Приладив к стволу оптический прицел, он через него посмотрел в открытое окно. Горбатый мост отсюда просматривался прекрасно. Ну и отлично…
К рассвету дождь кончился, хмурое утро не торопилось разгонять сумерки, однако день уже приближался. По мосту проехал одинокий уазик, и вновь все стихло* Сержант не чувствовал никакого волнения. Он уже забыл, когда, занимая позицию, испытывал нервное возбуждение и гнал мысли о том, что, невзирая на всю тщательность предварительной подготовки, может произойти случайный сбой или что еще хуже… Нет, он давно пришел к убеждению, что в его деле никаких сбоев не бывает и быть не должно и все обязательно пройдет как по писаному. И сейчас он ни о чем не беспокоился.
Чтобы скоротать время, он позволил себе закурить. Дым медленно вытягивался в отрытое окошко. Сегодня пониженное давление, ветра с утра нет, полный штиль. Он посмотрел на часы. Шесть часов двенадцать минут. Через пять минут из-за поворота появится Молчун, а за ним трое его охранников и черный «БМВ». Снайпер потушил окурок, аккуратно завернул его в листок бумажки и спрятал в карман. Еще раз вскинул винтовку. Через окуляр прицела были видны трещины на асфальтовом покрытии моста и щербинки на каменных перилах. Он поудобнее расположил локти, вдавив их в холодную доску подоконника.
Из-за поворота появилась мощная фигура Молчуна. В облегающем спортивном костюме бывший борец казался чересчур широким. Он бежал мерно и уверенно, легко неся свое тяжелое тело, так что создавалось ощущение неизбывной мощи. За ним, стараясь не отставать, полз черный «БМВ».
Сержант сконцентрировал все внимание на объекте. Теперь осталось дождаться, когда над каменной выпуклостью моста замаячит широкий торс, увенчанный большой плешивой головой — идеальной мишенью для опытного снайпера. После неслышного выстрела тело упадет на подъеме, телохранители бросятся к упавшему хозяину. На это уйдет секунд двадцать, не больше. Потом они начнут беспомощно озираться по сторонам, пытаясь определить, откуда стреляли. Потом кто-то побежит через парк в направлении особняка. Но если охранник решит добежать до особняка, ему предстоит преодолеть триста метров. А это еще секунд тридцать, если не сорок. Столь продолжительная задержка поможет благополучно покинуть чердак, выйти из дома и броситься во двор к мотоциклу. От особняка до «ракушки» семьдесят восемь шагов. Он успеет уйти. Он все предусмотрел.
В окуляре прицела отчетливо виднелся череп с глубокой залысиной. Молчун низко наклонил голову, преодолевая подъем, и Сержант не мог видеть его лица.
А жаль! Самое верное — послать пулю в глаз или в рот, чтобы мгновенно раскурочить мозг и перебить шейный отдел позвоночника. Это гарантия мгновенной смерти. Но и попадание пули в висок — такая же гарантия.
Сержант дождался, когда покажется обтянутая трикотажной фуфайкой широкая грудь Молчуна, и, наведя крестик прицела на левый висок своей жертвы и задержав дыхание, плавно нажал на спусковой крючок. Винтовка тихо и, как показалось Сержанту, недовольно кашлянула. Он увидел, или ему показалось, что он увидел, как пуля пробила черепную коробку, — высекла фонтанчик крови и белесых ошметков мозгового вещества…
На самом деле он это себе только вообразил. Да и не было у него времени все это разглядеть. Потому что сразу же после того, как Молчун нелепо взмахнул руками вверх, покачнулся, теряя равновесие, и вздернул голову, Сержант выстрелил ему в левую часть груди — туда, где сердце.
Вторую, контрольную, пулю он выпустил на всякий случай. То, что Молчун мертв, ему стало ясно сразу. Он увидел, как «БМВ» резко рванул к мосту, но метров через двадцать остановился, клюнув капотом. Из него выскочили трое телохранителей с короткоствольными автоматами на изготовку и кинулись к бездыханному телу…
Сержант уверенными движениями быстро, без суеты, разобрал «тулячку», сложил железки и деревяшки в чемоданчик и глянул на часы. По плану у него в запасе еще оставалось секунд пятьдесят.
Он быстро вылез на покатую крышу особняка с противоположной от моста стороны и длинным прыжком перебрался на крышу близко стоящего соседнего дома. Этот акробатический маневр он для тренировки проделывал уже раза четыре. Забежал в приоткрытую дверцу пожарного лаза, спустился по металлической лестнице на площадку верхнего этажа, а затем помчался по лестнице вниз, перепрыгивая через две ступеньки.
