— Это как?
— Да как с ним… Примерно… — кивнул он на лежащего напарника.
— А от кого задание?
Вопрос был задан в пустоту. Рядом никого уже не было.
Подойдя к лежащему, он приподнял шапку. Лицо было незнакомым, глаза закрыты. Дыхание — редким, поверхностным. Обошел вокруг — прутьев рядом не было.
Похоже, времени у него не оставалось. Придя домой, загрузил компьютер. За ночь нужно было все успеть…
Первым утренним посетителем был уже знакомый следователь прокуратуры. Поздоровавшись, он достал протокол и положил на стол.
— Прочитайте, распишитесь.
Не читая, он расписался на каждой странице.
— Если можно, скиньте Вашу беседу с покойной, — доставая флэш-карту, добавил следователь.
- Пожалуйста, — ответил он. Файлы скопировались быстро.
— Спасибо. Благодарю за сотрудничество.
— Всегда пожалуйста. Проверять, как скопировалось, будете?
— Времени нет. У себя проверю. До свидания.
— До свидания.
Теперь было самое время для звонка.
— Леонид Борисович?
— Да.
— Вас Виктор Сергеевич беспокоит.
— О, здравствуйте мой друг! Всегда рад Вас слышать!
— Консультант с кафедры оставил заключения. Хотелось бы обсудить. Сегодня, если Вы не против.
— Да, конечно. Когда Вам удобнее?
— Чем раньше, тем лучше. Могу и сейчас подъехать. Без историй, конечно.
— Да-да, понимаю. Сейчас… Я несколько занят… Сколько Вам нужно времени?
— Минут пять-десять.
— О! Если так, то без проблем! Когда заказать пропуск?
— Постараюсь быть часа через два.
— Жду! И не забудьте паспорт!
— Я в курсе. До свидания.
— До свидания.
Посетителей не было. Получил разрешение у заведующего по телефону. Еще раз проверил — все ли взял с собой. Предупредил регистратуру, что скоро будет, и вышел.
Дорога до СВК времени заняла немного. Пропуск на проходной уже был выписан. После прохода через детектор сотовый телефон пришлось отдать. Ключи с Мишиным памятным брелком остались. Поднимаясь по широкой лестнице, он оглядывался по сторонам. Безлюдно. На большинстве дверей — таблички с номерами. На некоторых — с фамилией, именем и отчеством. Без указания должности. Увидев указатель — «специалисты», пошел в указанном стрелкой направлении.
Коридор был переполнен. Люди в форме и в штатском, с разным количеством и калибром звезд на погонах. Сидячие места заняты, плотная очередь в каждый кабинет. Воздух — душный и спертый.
С трудом протиснувшись к двери с надписью «психиатр», постучал. Стоящие в очереди не только не проявили недовольства, но даже отодвинулись — подальше от него и от двери. Услышав приглашение войти, открыл дверь.
Костянский в кабинете был один и что-то писал. Большая пластиковая бутыль с водой и набором одноразовых стаканчиков стояла у входа. В углу — портативная видеокамера.
Увидев его, хозяин кабинета привстал и радостно улыбнулся.
— Это уже Вы, мой друг? Здравствуйте! Рад видеть Вас в добром здравии! Как супруга, дети? Про подругу не спрашиваю — по моим сведениям, Вы с ней недавно расстались?
— Вашими молитвами, — процедил он.
— Пожалуйста, присаживайтесь. Стакан воды? Или может быть, кофе? Спиртного не предлагаю — знаю, не пьете.
- Спасибо. Давайте к делу.
— Да-да. Конечно.
— Вот копия заключения, за которым Вы присылали своих отморозков, — протянул он ему лист бумаги.
Леонид Борисович, перестав улыбаться, молча перечитывал заключение.
— И как называется препарат, синтезированный Вашей лабораторией? Идея — ясна. Создать зеркальный изомер … Прилепить бензольное кольцо… Я не знаток. Но вместо антидепрессанта или нейролептика — получается средство, потенцирующее депрессию. Или бред ревности. Или — и то, и другое. Суицидальные идеи и попытка — итог. И физическое устранение нежелательных лиц — уже прошлый век! Кто всерьез примет доказательства, собранные следователем, который оказался в дурдоме? Да еще с бредом ревности и после попытки самоубийства? Поправьте, если ошибаюсь. Молчите? Ну да, нас ведь фиксируют, — он кивнул на видеокамеру, — Ваши кураторы. Специально для них: исповедь безвременно скончавшейся Риты сейчас тоже фиксируют — в прокуратуре. Нашу беседу я тоже пишу. У меня остался сувенир из Израиля. Вы, наверное, в курсе. Это — на случай поспешных выводов. Понятно излагаю?
Глаз Леонида Борисовича видно не было — он опустил голову. Но знакомый оскал скрыть не удалось. Сжатые кулаки лежали на столе.
— Тогда продолжу. За подопытными дело не стало — только угоститься у Вас водичкой. Накладки, типа вчерашней? Да мало ли, кто чего сейчас обожрется? А для доставки конкретному адресату — агентура. Типа той же Риты. Наверное, она слишком много знала. Но рассказала все. Дальше — детали. Диагностика и лечение Ваших клиентов — в общепсихиатрической сети. Так что, и вопросов к Вам — никаких. Просто и эффективно. Может, поправите, если что не так?
Костянский продолжал молчать.
— Да, насчет последних двух клиентов. Вот копии заключения консультанта с кафедры. С Бондаревым, как видите, все ясно — это инвалид. А вот Стариков — из болезненного состояния вышел. И может приступить к работе. Таким будет заключение. Если вопросов нет — подпишите, — протягивая пропуск, сказал он.
С видимым усилием Костянский подписал.
— У меня — все, — подойдя к двери и открывая ее, сказал он. — У Вас?
— Прощайте, мой друг, — наконец промолвил Леонид Борисович.
— Гнида — твой друг! — от души ответил он и закрыл дверь.
В коридоре стояла тишина. Все снова молча перед ним расступились.
Протянув на проходной пропуск, он ждал, пока охранник свяжется с кем — то по телефону. Глядя на него, тот несколько раз кивнул головой. Еще раз кивнул, нажал на кнопку, протянул в окошко его сотовый. Мигнула зеленая лампочка. Он передвинул вертушку и быстро вышел. Не сбавляя хода и не оглядываясь, пошел дальше. Перевел дух только в диспансере. Вернуться туда сегодня он не рассчитывал…
На следующий день заведующий был, почему-то, на месте. Увидев его, кивнул:
— Зайди!
— Здравствуйте.
— Привет. Читал? — и он протянул ему газету, открытую на рубрике «происшествия».
Заголовок «Зверское убийство» был выделен крупным шрифтом. Он начал читать:
«Вчера поздно вечером психиатр-эксперт Специальной врачебной комиссии Костянский Леонид Борисович бал найден мертвым в своей новой пятикомнатной квартире в одном из престижных районов. Смерть наступила от множественных рубленых ран, предположительно — топором. Следов взлома и борьбы не обнаружено.
Тревогу забили коллеги после того, как не смогли до него дозвониться. Узнать нашему корреспонденту удалось немного — Костянский жил уединенно. По словам соседей, в его квартире проводили ремонт гастарбайтеры, которых сейчас усиленно разыскивают.
Помимо бытовой версии, рассматривается и та, что связана с профессиональной деятельностью покойного.»
— Ну? — подождав, пока дочитает, спросил он.
— О покойном либо — хорошо, либо — ничего.
— Понятно. С этими… твоими… Что будем делать?
— Консультант все написал. Одного — на ВТЭК. Другого — на работу.
— Да… Ну ладно… Ты, это… Истории подгони… А я — пойду. Дела.
— Понятно. О кей.
Заварив кофе и взглянув на кипу историй, он, вздохнув, взялся за работу…
Прошло полгода.
Обвинение в убийстве Костянского было предъявлено задержанным гастарбайтерам. По версии следствия, причина убийства — ссора, покойный «не заплатил оговоренную ранее сумму за проделанную работу».
Сотрудники правоохранительных органов поступать в больницу, во всяком случае — в ту, где он работал, перестали.
Они шли с завом по административному корпусу — на конференцию. Вдруг тот остановился и приветливо сказал какому-то человеку в форме с погонами майора:
— Ну-ка, ну-ка? Здравствуйте!
— Здравствуйте! — с улыбкой протягивая руку для рукопожатия, подошел майор.
Узнать Старикова можно было с трудом — спокойное и уверенное выражение лица, доброжелательная улыбка, крепкое рукопожатие… Совсем другой человек.
— Как дела? Каким ветром в наших краях? — продолжил зав.
— Да вот, — показал Стариков несколько папок, — истории. Ваши пациенты. Пока запрос, пока дождемся… А у нас, Вы знаете, сроки. Ну, а я приехал и получил — без проблем. Так быстрее.
— Как семья, работа?
— Все в порядке, спасибо. Спасибо Вам. И Вам, — повернулся он к Виктору Сергеевичу.
— Пожалуйста.
— Ну, я побегу. Работа.
— Удачи!
— Вам тоже. До свидания! — и он быстро скрылся за входной дверью.
