– Так точно, товарищ капитан. Так я пошел к личному составу?
– Давай. Раздай продукты и возвращайся, будем думать, как осуществлять прорыв.
– Осуществишь тут! – пробурчал Руденко. – Если даже пацанов в ближайшие развалины послать не можем…
– Ступай, Паша! От разговоров обстановка не изменится.
Не успел командир отделения спуститься вниз, как замполит роты услышал рокот двигателя автомобиля. Он приближался со стороны привокзальной площади. Возвращались боевики, что отъехали утром от соседнего дома. Сомов подумал: сейчас заберут водителя и свалят – чего чеченам в пустом доме делать? Но его надеждам не суждено было оправдаться. «УАЗ» проехал прямо во двор и там встал. Боевики, о чем-то громко переговариваясь, спрыгнули на покрывший землю снег и вошли в дом, накрыв «УАЗ» брезентом из полуразрушенного сарая. Сомов матерно выругался.
К нему поднялся Руденко:
– А бандюки вроде решили и эту ночь провести в соседнем доме?
– Похоже на то. Одного не пойму: почему? Ну какого хрена им здесь делать? Могли бы на базу свою, к Дому правительства, или еще куда свалить, в тепло, к горячему ужину. Нет, застряли тут… Что в этом доме? Перевалочная база? Но, по словам Бэлы, раньше духов здесь не было…
– Хрен их разберет, этих козлов, – пробурчал сержант. – Но утром жрать нам будет нечего.
– Кто о чем, а ты о жратве…
– Так я командир отделения, мне положено заботиться о подчиненных.
– А мне нет?
– Тогда надо что-то делать, товарищ капитан! Либо уходить отсюда и пытаться прорваться в парк, либо запускать ребят на поиски пищи.
– Мы не можем рисковать. Так что никаких выходов. Продолжаем отсиживаться в доме. Пусть без еды, но здесь мы в безопасности. Никому из чеченов не придет в голову зачищать район, где базируется их группа. Впрочем, не исключено, что позже духи уйдут.
– Короче, опять будем ждать?
– Да, сержант. Усилить наблюдение за прилегающей территорией и особенно за домом боевиков! Выполняй приказ!
Руденко вздохнул и пошел обратно вниз.
Боевики никуда не ушли. Более того, на ночь они тоже выставили охранение. Каждый час один из них выходил на улицу, обходил дом, сад, осматривался, прислушивался, затем уходил в дом.
Прошла ночь, наступил вторник, 3 января. В 7.40 на чердак поднялся Сомов. Наблюдатель, рядовой Тарасюк, доложил:
– Духи проснулись с полчаса назад. Водила, что оставался здесь вчера, проверил «УАЗ», старший духов вновь о чем-то с кем-то говорил по рации. Потом вызвал земляков во двор, ругался. Видно, чем-то провинились. Сейчас, наверное, жрут, у них продукты есть…
Капитан прислушался. Со стороны пятиэтажек донесся шум работающего двигателя.
– А это еще что? А ну, Тарасюк, глянь с торца.
Рядовой прошел к северной части чердака, доложил:
– Сюда идет «Нива», товарищ капитан.
– «Нива»? Ее нам еще не хватало! Что за игру ведут чечены?
– Да кто ж их знает…
Темно-синяя «Нива» остановилась на улице. Из нее вышли еще четверо боевиков, один в новом камуфляже и каракулевой папахе. Тарасюк проговорил:
– Никак начальство ихнее прибыло! А с ним еще трое духов. А вооружены-то как, товарищ капитан! Под завязку. У каждого автомат, винтовка, по две «Мухи»…
– Вижу! И это мне не нравится.
– Ну, если дождаться, пока они все не выйдут во двор, то мы легко завалим эту десятку архаров.
– Завалим, а что дальше?
– Не знаю.
– А я знаю! Дальше нас окружат и расстреляют из гранатометов.
– Во попали! И дернул нас черт в этом доме укрыться… Лучше уж в пятиэтажки ушли бы. Оттуда ночью к парку двинули бы…
– Так, помолчи. Наблюдаем за духами.
В 8.00 боевики вышли из здания, построились в шеренгу. Чеченец в папахе что-то сказал, и дудаевцы, по одному подойдя к багажной двери «Нивы», достали оттуда гранатометы «Муха», подсумки с магазинами и гранатами. Чеченец в папахе отдал короткую команду, девятеро боевиков сели в машины, и вскоре колонна из «Нивы» и «УАЗа» пошла в сторону привокзальной пощади. На этот раз в доме остались двое боевиков. Они обошли территорию, прошли мимо дома, где укрылись десантники, зашли к Бэле. Увидев это, капитан Сомов спустился вниз, подозвал к себе командира отделения и пулеметчика, спросил:
– Видели, как духи вошли в дом соседей?
Руденко кивнул:
– Видели. И если баба сдаст нас, то отсюда уже не уйти. У духов рация. Свяжут нас боем до подхода подмоги – и кранты. Валить надо, товарищ капитан, пока не поздно.
Сомов спокойно – кто бы знал, каких усилий стоило офицеру это спокойствие! – сказал:
– Во-первых, если женщина или ее раненый муж расскажут духам о нас, то те, конечно, поднимут шум, но искать будут в пятиэтажке, на хате Бэлы. Во-вторых, сейчас светло, и даже по одному без риска быть обнаруженными нам из дома не уйти. И вот тогда отделению точно каюк. Ну и в-третьих, я уверен, что женщина не сдаст нас. Так что спокойно! Руденко занять позицию у левого окна, Алексееву у правого, я к двери. Остальным по кругу.
– А на хрен тогда занимаем оборону, если вы уверены, что баба не сдаст нас? – спросил Руденко.
– На всякий случай. И чтобы размяться. Вперед.
Десантники заняли позиции круговой обороны. Боевики недолго находились в доме Бэлы и ее раненого мужа. Вышли на улицу. Постояли, о чем-то поговорили. К рации не притронулись, вышли на улицу, прошлись вперед-назад, вернулись в дом.
Командир отделения произнес:
– Кажется, вы оказались правы, товарищ капитан, чеченка не сдала нас.
– Не факт, – возразил Алексеев. – Могла и сдать!
– А чего ж тогда духи подмогу не запросили?
– Может, запросили и ждут. А перед домом нашим рисовались, потому как не знают, что мы тут.
– Прекратить разговоры! – приказал Сомов. – Всем оставаться на позициях.
Прошел час, но ничего не изменилось. Боевики вновь вышли на улицу, недолго постояли во дворе, зашли обратно в дом. Стало ясно: чеченская женщина не сообщила им о визите российских десантников. Сомов отменил повышенную боеготовность. День прошел без приключений, вот только тянулся он для бойцов целую вечность.
Боевики вернулись около 20.00 и привезли с собой двух раненых. «Нива» с ними ушла к пятиэтажкам, «УАЗ» остался во дворе.
Наблюдавший за боевиками Сомов проговорил:
– Так! Двоих духов наши подстрелили, но здесь осталась группа все из тех же шестерых бандитов. Наверное, в этом доме у них перевалочная база или укрепленный изнутри оборонительный пункт. Готовились к штурму основательно. Займут малые позиции в таких вот с виду обычных домах и ударят по войскам из засады, когда те войдут в частный сектор. Если с техникой, то машин пожгут много вместе с людьми.
Никонов, находившийся на посту, взглянул на Сомова:
– Вы с кем разговариваете, товарищ капитан?
– Что? А… Все нормально. Мысли вслух.
На чердак поднялся механик-водитель оставленной в укрытии БМД рядовой Павлов, спросил у замполита:
– Товарищ капитан, разрешите сменить на посту Никонова?
– Меняй!
Капитан спустился вниз, подозвал Руденко:
– Похоже, и эту ночь духи собираются провести по соседству с нами.
– И так может продолжаться долго.
– Поэтому подбери себе напарника и ближе к полуночи пойдешь с ним в ближайшую пятиэтажку искать продукты. Но аккуратно, Паша! Засекут вас – положат все отделение.
Сержант кивнул:
– Я все понимаю, товарищ капитан. А со мной, если вы не против, пойдет Илюха Тарасюк.
– Не против. Выйдете через окна тыльной стороны здания, обойдя дом Бэлы, на выходе из сектора осмотритесь. Если все будет тихо, по одному перемещаетесь к пятиэтажке. Проходите по квартирам, в подвал не суйтесь – там население, и неизвестно, как люди вас примут. Поиск продуктов не более часа. Затем – найдете чего, не найдете – возвращение тем же путем.
– Ясно, товарищ капитан!
– Дай бог, Паша, чтобы вам повезло. Ну, а не повезет, ближе к утру повторим попытку в другом доме.
– А чего сразу не осмотреть обе пятиэтажки?
– Чем меньше вы будете шарить по домам, тем меньше риск вашего обнаружения.
– Вам видней. Я все понял!
– Давай! Выход в полночь.
– Есть!
В 0.10 Руденко с Тарасюком, вооруженные автоматами, имея при себе вещевые мешки, через окно тыловой стороны дома вышли в сад и залегли у кустов. Выдержав паузу, поднялись, пошли в обход дома Бэлы к окраине частного сектора. Спустя десять минут десантники вышли к забору крайней усадьбы. Сержант через прибор ночного видения, так как весь район тонул в непроглядной тьме, осмотрел прилегающую территорию. Закончив осмотр и сняв НСПУ, повернулся к напарнику:
– Вокруг все тихо, на улице и в домах ни души. До ближайшей пятиэтажки метров семьдесят. Окна выбиты, одни проемы. Давай, Илюха, рви к дому – и сразу в проем крайнего справа окна. Я прикрою. Как проникнешь в здание, пойду я, а ты прикроешь, понял?
Тарасюк перепрыгнул через полуразрушенный забор и бросился к пятиэтажке. Бежал быстро. Через считаные секунды прыгнул в проем крайнего окна, оттуда рукой подал знак Руденко. Перекрестившись, сержант рванул к пятиэтажке. Десантники прошли первый этап вылазки без проблем. В комнате отдышались, одновременно слушая тишину. Осмотрели квартиру; вещи кое-какие остались, из мебели мелкие предметы были брошены, на кухне и в кладовке пусто. То же самое на всех этажах первого подъезда. В последней квартире пятого этажа присели на порванный матрас.
