Вскоре джип поравняется с ним. Булат явно не успевал. Попробовать отсюда? Он упал на живот, сквозь листву и ветви сосен отыскал взглядом приемник и направил на него пульт. Однако зеленый светодиод продолжал гореть. Кирилл подполз ближе, попробовал еще раз, но опять безрезультатно. Татьяна предупреждала его, что расстояние должно быть минимальным.
Джип проехал мимо и встал у ворот. Булат отчетливо различил профиль Пекаря, сидевшего за рулем. Больше в салоне никого не было.
Кирилл вскочил на ноги и сквозь заросли бросился к дороге. Ветки хлестали по лицу и рукам. Ноги путались в мелком кустарнике и траве.
Вот стекло поползло вниз, в окне появилась рука с пультом.
Пекарь ничего не успел понять. Мощный удар кулаком в висок отбросил его на пассажирское сиденье. Булат открыл дверцу, схватил мерзавца за воротник пиджака и рванул на себя. Пекарь зацепился ногами за педали, по пояс вывалился из машины и ударился головой об асфальт.
Чтобы не тратить время на вскрытие дверей кабинета, Кирилл решил найти ключ. В правом кармане брюк его не оказалось. Он приподнял Пекаря над землей и стал ощупывать левый.
– Ты что делаешь?!
Булат замер и медленно поднял взгляд.
В воротах, створки которых расползались в стороны, стоял Василий Николаевич, направив на него ствол ружья. Видимо, старик находился рядом с монитором и увидел момент нападения.
– Руки!.. – Бойко топнул ногой и грозно нахмурил брови.
– Этого еще не хватало. – Кирилл отпустил Пекаря и медленно поднял руки. – Если выстрелишь, то можешь хозяина своего прибить.
Старик медленно двинулся в его сторону.
Булат понял, что договориться не удастся. Бойко будет стоять насмерть за своего благодетеля.
– Отойди от него! – поравнявшись с машиной, приказал старик.
Кирилл стал пятиться задом. Пекарь потерял опору, полностью вывалился на дорогу и застонал.
– Сергей Станиславович! – Бойко наклонился к нему.
Это был последний шанс. Булат в два прыжка оказался рядом и вырвал ружье из его рук.
– Извини, отец, – с досадой проговорил Кирилл и двинул его прикладом в голову.
Старик опрокинулся навзничь и замер. Следующий удар был направлен в висок Пекаря.
Как Булат и предполагал, ключ оказался в потайном кармане брюк. Через минуту он уже вошел в кабинет.
Задняя стенка шкафа оказалась обычной дверью, закрывающей небольшую нишу с двумя сейфами. Один из них явно предназначался для ружей. Кирилл присел перед вторым – набрал код. Пачки стодолларовых купюр у левой стенки, евро и рубли справа. С десяток паспортов и пистолет.
Булат бегло просмотрел документы и неожиданно поймал себя на мысли, что между ним и Пекарем есть сходство. Немого поколебавшись, он сунул несколько паспортов себе в карман. Кирилл забросил туда же две пачки евро. Пусть Пекарь поломает голову, подумает, почему он не забрал все.
Стараясь не разбудить жену, Федор Степанович осторожно встал с кровати, всунул ноги в тапочки и вышел из спальни. На ощупь, ориентируясь лишь по бледным квадратам окон, он прокрался через гостиную, открыл дверь кабинета, не глядя, щелкнул выключателем, да так и замер, боясь шевельнуться.
Вместо привычного яркого света помещение медленно наполнилось розовым сиянием и странным, угрожающим гулом. В затылок, куда-то под мозжечок, будто подуло могильным холодом.
Федор Степанович весь съежился так, словно ему за шиворот попал кусочек льда. Мысли были вытеснены из головы желанием закричать во всю глотку и броситься прочь. Но кровь в нем остыла, превратилась в лед. Если бы кто-нибудь сейчас легонечко стукнул его, то он рассыпался бы на мелкие осколки.
Боковым зрением Морочко увидел нечто темное. Оно едва заметно пульсировало и вроде как притягивало свет.
– Кто здесь? – выдавил он из себя и облизал губы.
– Я, – голосом Веселова сказала чернота.
– Ты же умер!
– Конечно, – спокойно сказало нечто. – Ты ведь убил меня.
– Зачем ты пришел? – с ужасом спросил Федор Степанович, ожидая в ответ: «За тобой».
– Меня как собаку зарыли в лесу возле свалки, – пожаловался Веселов. – Твой Палач даже крест не поставил. Не по-христиански это.
– Что ты хочешь от меня? – продолжая держать руку на выключателе, спросил подполковник СБУ.
– Похорони по-человечески, – жалобно попросил Веселов. – В церковь сходи.
Сгусток черноты соскользнул с кресла на паркетный пол и медленно потек к нему.
– Уйди! – Федор Степанович наконец-то убрал руку от выключателя, перекрестился и стал толкать дверь, но она оказалась нарисованной на бетонной стене.
На его плечи легли костлявые руки. Он сбросил с себя одну из них и тут же вцепился зубами в запястье другой.
Над его ухом тут же раздался вопль.
«Он же мертвый, а кричит от боли!» – удивился Морочко, продолжая грызть ледяную, словно резиновую плоть.
В этот момент его мозг взорвался брызгами яркого света. Федор Степанович, весь мокрый от пота, сидел и смотрел на жену, корчившуюся рядом. Она выла и прижимала к груди окровавленную руку.
Он скатился с кровати, сбрасывая с себя остатки кошмара.
– Ты озверел! – выкрикнула жена.
– Что это было? – Морочко провел пальцем по верхней губе, пытаясь понять, разбита она или нет.
– Ты с ума сходишь, вот что! – простонала жена.
– Я? – Тяжело дыша, Федор Степанович встал на четвереньки и подполз к окну.
– Все вы уже давно не люди! – причитала жена.
– Заткнись, дура! – Он с трудом встал, отбросил в сторону тюлевую занавеску, ухватился дергающимися пальцами за ручку и открыл створку.
Воздух, ворвавшийся в спальню, окончательно отрезвил его.
– Я что, укусил тебя?
– Орал как резаный, – сквозь слезы стала рассказывать женщина. – Я тормошить тебя начала, а ты как хватанул меня зубами! – Она показала ему запястье с багровыми следами. – Словно зверь рычал. Утром поедем в больницу!
– Ты что, за психа меня хочешь выдать? – Он бросился к тумбочке, на которой стоял стакан с водой, и залпом опрокинул его в себя. – Не бывать этому!
– Все звереют! – продолжала супруга. – В кого вы превратились? В Раде дерутся, на улицах убивают, в постели родной муж чуть не загрыз.
– Да пошла ты, дура! – Морочко зло махнул рукой и вышел из спальни.
Он двинул было в кабинет, но на половине пути, все еще находясь под впечатлением сна, передумал и свернул в гостиную, в которой с вечера горел свет. Там подполковник плюхнулся на диван.
«А ведь уже утро. Может, наш клиент снова звонил жене?» – подумал он и взял телефон.
– Слушаю вас, – раздался бодрый голос Палача.
– Ты что, не спишь? – спросил Федор Степанович.
– Только что разбудили звонком из управления, – проговорил Палач. – Сообщили, что снова был контакт. Супруненко удерживает в части только отсутствие денег.
– И что?
– Нужно как-то решить этот вопрос.
– У них какая зарплата?
– Этого не хватит, – возразил Палач. – Да и как?.. Сейчас только гвардейцам да правосекам платят.
– Тогда надо сделать как с телефоном, – предложил Федор Степанович. – Пусть снова случайно Матюшонок найдет.
– Клад в огороде? – весело осведомился Палач.
– Что-то вроде этого, – подтвердил Морочко.
– Не стоит. Мне кажется, что скоро в этой пьесе появится новый персонаж. Помните, в одном из разговоров с женой Супруненко посоветовал ей уезжать к родственнику по имени Булат?
– Конечно, помню, – не понимая, к чему он клонит, подтвердил Федор Степанович. – У меня все распечатки есть.
– Мы проверили. У него нет родственников с таким именем, – торжественно объявил Палач. – Но в России остался некто Кирилл Булатников однокашник и сослуживец Супруненко. Он крестил сына нашего Тараса.
– Вот это да! – воскликнул Федор Степанович.
– Не исключено, что он попытается привезти другу деньги.
– И что?
– Вот и пусть едет! Этот самый Булатников наверняка вскоре навестит жену Супруненко. Потом он обязательно позвонит нашему герою. Я думаю, еще пара дней, и у нас появится новый материал.
– Хорошо, действуй!
Глава 34
Воскрешение чувств
Булат посмотрел на таксиста и спросил:
– Много в области беженцев?
– Хватает, – продолжая следить за дорогой, ответил тот. – Только в этом пансионате человек триста.
– Сейчас, наверное, трудно туда попасть?
– Куда? – Таксист бросил на него удивленный взгляд. – В пансионат?
– На Украину, – уточнил Кирилл.
– Не знаю, не пробовал. – Таксист явно опасался откровенничать.
Булат имел на руках украинский паспорт и миграционную карту, был уверен, что пограничники не заметят, что он въезжает по чужим документам. Во-первых, между ним и Пекарем была некоторая схожесть. Во-вторых, Кирилл знал, как отвлечь и рассеять чужое внимание. Главное тут – спокойствие. Именно волнение является основным признаком того, что у человека не все в порядке.
