Поверил он мне или нет? А кольцо? Это же настоящий факт! Жаль, что оно осталось у Сашки. И я снова начала грызть ногти, как девчонка. Сомнения действительно меня одолевали, и я уже жалела об обещании Тамаре.
«Ты поставь себя на место этого Зураба, — размышляла я. — Ты бы поверила? И ещё такое совпадение, оказаться в самом логове зверя. Он же может подумать, что ты шпионка и выполняешь задание. Разве чеченцы доверяют русским? Узнать биографию человека не сложно, тем более, если этим занимаются органы».
— Ну, ты, девушка, уже загнула, — сказала я вслух и, бросив размышлять, села записать последние события.
Пришла Вера Петровна и спросила о Зурабе.
— Может он мне не поверил? — сказала я ей.
— Не делай поспешных выводов Олечка, — сказала она. — Кавказцы, прежде чем принять какое-то решение, долго его обдумывают, так что не торопись. Я уверена, он тебе поможет. Мать для каждого из них — святое. Не утверждаю, что так и будет, но народ этот, я немного знаю, не понаслышке, а по собственному опыту. А что ты писала? — спросила она.
— Да так, многолетняя привычка вести дневник.
— Я в молодости тоже стихи писала. Помню свою первую любовь. Ох и намучалась я тогда.
Она улыбнулась, и глаза её заблестели.
— Его родители были против меня, но он любил без памяти. И каждый вечер, тайком от отца, прибегал ко мне. Даже собирались сбежать в другой город, чтобы там расписаться. Потом он в армию ушёл и не вернулся домой.
— Убили? — спросила я с ужасом в голосе.
— Нет, что ты. Встретил другую девушку, и в городе, в котором служил, остался. А я не верила и ждала. Каждый вечер выглядывала в окно, встречала почтальона.
— Значит предал?
— Наверное, не любил по-настоящему, вот и всё.
Она тяжело вздохнула и вытерла слезу.
— Тогда я записывала в тетрадку свои чувства, мысли, но потом, чтобы душа не болела, сожгла на костре. Приятно вспомнить молодость, дочка, пойду я, работы много, и Рустама нужно искупать.
Воспоминания задели её за живое, видно было, что ей трудно приходилось.
— Привет ему передайте, — сказала я ей вслед.
— Передам, обязательно, — и она ушла.
В этот вечер никто не приходил ко мне, и я решила, что Зураб мне не поверил.
Пришёл Руслан, оказывается, Мурат, посылал его в разведку, узнать, что впереди, и нет ли поблизости чеченцев.
— Всё спокойно отец, — сказал он. — Я осторожно прошёлся и не заметил ничего подозрительного.
— Тогда друзья вперёд! Оружие не прячьте, пускай будет под рукой.
И мы выдвинулись к перевалу. Игорь через оптический прицел винтовки внимательно просматривал местность, а Мурат изучал карту. Настроение у меня было хорошим, только бы Оля уцелела.
— Не побоишься стрелять в человека? — спросил у меня Мурат.
— Сложно ответить, — после паузы сказал я.
— Трусить и раздумывать нельзя, если не ты первый, тогда тебя подстрелят. Поэтому не заморачивайся и при необходимости действуй без раздумий.
— Понял, но одно дело рассуждать, другое — стрелять.
— Твоей девушке угрожает смертельная опасность, и только ты можешь ей помочь. Будь, Сашка, мужиком, и всё у тебя получится, а философствовать будем за столом, когда, дай Бог, вернёмся целыми и невредимыми.
Трудным был переход, я один раз не удержался и скатился вниз. Поцарапал об камни руку и ударил спину. Доставали меня все втроём, и уже только когда поднялись на вершину, перевели дыхание. Сверху открывался прекрасный пейзаж, и местность была вся как на ладони. Мурат достал бинокль, и начал смотреть на перевал. Людей нигде не было. Только бегали дикие звери. Складывалось впечатление, что здесь не ступала нога человека. Конечно, это было обманчиво, но рассмотреть и увидеть следы человека мог только опытный охотник. Я ничего не замечал, и вдыхал сладковатый на вкус запах трав и цветов. Мурат сказал, что заметил внизу человека и дал бинокль Игорю. Тот посмотрел, и сказал, что это пастух. Он начал за ним наблюдать, но тот ничего, не подозревая возился с овцами.
— Не стоит себя обнаруживать, — сказал Игорь.
Мы опустились в глубокую ложбину и там решили переждать. Свидетели нам не нужны, тем более, что это мог быть пастух из лагеря боевиков.
— Будем ждать, когда пастух уйдёт, — сказал задумчивый Мурат, и провёл не большую лекцию в историю, о Юлии Цезаре.
Личность этого человека не нуждалась в исторических справках, но в тоже время, были отдельные эпизоды жизни, которые я не знал. Хотя в своё время с интересом читал о римлянах.
— Однажды Юлий Цезарь попал в плен, — начал свой рассказ Мурат. — Это было при диктаторе Сулла. Многие римляне попали в не милость, и были обречены на изгнание. Особенно это касалось тех, кто отличался богатством и талантом. Среди тех, кто был изгнан из Рима, находился и Цезарь. Он отличался великолепным умом, и самое главное умел заводить друзей, кстати, это в те времена, было немаловажно. Цезарь не впал в отчаяние и решил использовать эти дни для изучения ораторского искусства. Он вступил в лучшую школу риторики на острове Родос. Как подобает римскому патрицию Цезарь со свитой, сел на корабль и отправился на этот остров. Он отличался среди соотечественников тем, что не принимал участие в общих беседах, и аристократическим поведением. Был погружён в свои мысли и много читал. Путешествие шло без особых приключений, но только корабль миновал остров Фармакуза, с его палубы заметили несколько галер, преследовавших корабль, на котором плыл Цезарь. Капитан приказал поднять запасной парус, но это ничего не дало. Дул слабый бриз, пираты начали догонять. Расстояние сокращалось с каждой минутой. Цезарь увидел это и занял своё привычное место на палубе, с книгой в руках. Капитан судна, когда понял, что бегство ничего не даст, приказал опустить парус, и стал ждать дальнейшего развития событий. Оказавшись на палубе корабля, пираты вели себя дерзко и не принуждённо. Главарь пиратов увидел юношу, который безмятежно читал, не обращая внимания на происходящее. Это его возмутило и он, обращаясь к Цезарю, спросил, кто он такой. Юноша молчал и не сказал ни слова, только презрительным взглядом посмотрел на главаря шайки и углубился в чтение. Обстановка накалялась, капитан подошёл и сказал, что имя этого патриция — Юлий Цезарь! «Он принадлежит, — сказал капитан, — к одному из самых знатных и богатых семейств Рима». Пират с ухмылкой ответил, что заберёт у него всё, чем он владеет, но Цезарь молчал. Тогда пират, обращаясь к нему, спросил, во сколько он оценивает свою жизнь? «Твоя жизнь мне не нужна, — сказал он, — но вот выкуп — другое дело». «Десять талантов дадут? Или двадцать?» Таланты — это была денежная единица в Древней Греции и Римской империи. Цезарь поднял голову и на удивление присутствующих сказал: «Плохо ты знаешь своё ремесло, будь ты немного умнее, то знал бы, что я стою не меньше пятидесяти талантов». Пираты онемели от изумления, они такого ещё не видели, чтобы сам пленник назначал за свою голову цену. По тем временам это была огромная сумма. Пират пришёл в себя и сказал: «Мне нравиться твоя манера улаживать дела, но если только мне не заплатят пятьдесят талантов, я отрублю тебе голову». Корабль пристал к берегу и пленникам дали временный приют, и отправили посланцев к родственникам римлян. Цезарь, привыкший к роскоши, не упал духом и держал себя в соответствующей форме. Каждое утро он купался в водах залива, а после делал физические упражнения. Читал и много общался с местными жителями. Людям нравилась манера Юлия себя вести, и тот незаурядный ум, которым он обладал. Он с удовольствием читал стихи, упражнялся в ораторском искусстве. Многие смотрели на него с презрением и откровенно зевали. Цезарь переносил всё стоически и однажды сказал слова, вошедшие в историю: «Настанет тот день, когда вы все попадёте в мои руки. И будьте уверены, что я всех распну на кресте, как за ваши злодеяния, так и за слабоумие. Запомните, что я вам сказал, и знайте, я всегда держу слово».
Мурат замолчал, и посмотрел на Игоря, тот показывал рукой, что можно продолжать путь. Мы начали спускаться, и уже в долине Мурат продолжил свой рассказ:
— Прошло время, посланцы вернулись, и сказали, что деньги внесены на хранение наместнику Милета. Пираты вместе с пленниками направились в город, чтобы обменять деньги на товар. Как только Цезарь получил желанную свободу, он приступил к выполнению задуманного. Обратившись к наместнику с просьбой дать ему четыре военные галеры и пятьсот солдат. Получив корабли, он направился на Фармакузу. Пираты, как и следовало ожидать, праздновали победу, занимались делёжкой добычи. Триста пятьдесят человек сдались на милость победителя, и только не многие ускользнули. Цезарь освободил заложников и забрал всю сумму выкупа, взявши курс на Пергам. Претор объезжал подчинённую ему территорию, и Цезарь расстроился, когда не застал его на месте. Только Претор мог давать разрешение на вынесение смертного приговора, больше никто. Пиратов поместили в крепость, а Цезарь отправился на поиски. Когда же он нашёл его, тот не был в восторге от требований Цезаря. Он начал подозревать, что пираты подкупили Претора, потому как разговоры ни к чему не приводили, и тот стоял на своём, и был против казни злодеев. Цезарь ушёл ни с чем, и взял на себя смелость заявить, что у него разрешение на смертную казнь от самого диктатора Суллы. Всё это было рискованно, потому что могло стоить головы. По приказу Патриция были казнены все триста пятьдесят пиратов, а тридцать главарей распяты на кресте. Юлий Цезарь сам лично присутствовал на казни, чтобы произнеси ещё одну речь. «Я решил быть к вам снисходительным, — начал он, — за хорошее отношение ко мне в неволе. Было бы неприятно думать, что умирая, вы сочтёте меня, жестоким. И по этому, я приказал, чтобы вам подрезали горло, прежде чем распять». После казни Цезарь спокойно отправился дальше, и успел в училище риторики Аполлония. Позже благодаря действиям Помпея и Цезаря, Средиземное море на некоторое время избавилось от пиратов. Великий человек Цезарь, — закончил Мурат.
