В кабинете директора Углов хотел сесть рядом с начальником своего департамента, но оба места рядом с ним оказались заняты, и командиру «Вымпела» пришлось сесть по другую сторону стола. Постников же вообще не стал садиться. У него было усталое, если не сказать измученное, лицо.
Очевидно, результат жесткого разговора с президентом. Собираясь с мыслями, Постников потер переносицу и начал взвинченным, хрипловатым голосом:
– Ситуация такова. В двадцать два шестнадцать на Обнинской АЭС сильнейшим взрывом полностью уничтожена трансформаторная подстанция. Ответственность за взрыв взял на себя неизвестный, позвонивший в дежурную часть МЧС сразу после взрыва. При этом он выдвинул ультиматум, заявив, что взорвет и ядерный реактор, если в течение суток на его счет не будет переведен один миллиард долларов… Президент, которому было немедленно доложено о случившемся, оценивает угрозу террориста как вполне реальную. В связи с чем всем спецслужбам поставлена задача обезвредить террориста или группу террористов, не допустив взрыва реактора.
Постников замолчал и, оторвавшись от поверхности стола, куда он смотрел во время своей речи, поднял взгляд на присутствующих. Углов решил, что можно задавать вопросы, и спросил:
– Товарищ генерал-полковник, хотя бы предположительно, какова причина взрыва?
Постников бросил на Углова недовольный взгляд, из чего командир «Вымпела» сделал вывод, что ответа на заданный вопрос у него нет. На выручку директору пришел начальник антитеррористического департамента:
– Работники атомной станции в причинах взрыва расходятся. Сейчас на станцию, для ликвидации возникшего там пожара, выехали бригады пожарных. Очевидно, – он взглянул на наручные часы, – они уже приступили к работе. Никаких дополнительных данных о взрыве и его причинах от пожарных пока не поступало. В любом случае выяснение истинных причин взрыва – это уже наша задача. Полагаю, с этого и следует начинать работу.
– Ваши предложения? – ухватился за последнюю фразу руководителя департамента генерал-полковник.
– Опыт разрешения кризисных ситуаций, вызванных захватом террористами ядерных объектов и ядерным шантажом, имеется только у управления «В». Начальник – генерал-майор Углов. Полагаю, что и в данной ситуации будет целесообразно возложить решение поставленной президентом задачи на данное управление, поручив генералу Углову непосредственное руководство операцией, – немедленно ответил начальник департамента.
– Как, генерал, справитесь? На этот вопрос директора ФСБ мог быть только один ответ.
– Так точно, товарищ генерал-полковник, – четко ответил Углов.
Выйдя из кабинета директора ФСБ, Углов связался с дежурным по управлению:
– Оперативно-боевые группы готовы к выезду?!
– Только те, что в составе дежурного подразделения, – несколько виновато ответил дежурный. – Остальные сотрудники прибудут в течение часа.
База «Вымпела» располагалась в подмосковной Балашихе, и на то, чтобы добраться туда, особенно сотрудникам, проживающим в Москве, требовалось время. Углов все это прекрасно знал и мысленно укорил себя за резкий тон, с каким разговаривал с дежурным.
– Кто сегодня в дежурном подразделении? – уже другим голосом спросил он у дежурного.
– Группа капитана Овчинникова, – почувствовав перемену в голосе начальника управления, бодро ответил дежурный.
– Группе капитана Овчинникова и дежурной бригаде взрывотехников готовиться к вылету в Обнинск. Вылет по степени готовности вертолета. – Командир «Вымпела» на секунду задумался, после чего изменил приказ: – Отставить! Я полечу вместе с ними. Задержите вылет вертолета до моего прибытия. – Убедившись, что дежурный уяснил себе его приказ, Углов поинтересовался: – Бондарев на месте?
– Полковник Бондарев звонил и сообщил… – в ответе возникла пауза, очевидно, дежурный смотрел на часы, – что будет через двадцать минут.
Выслушав ответ, Углов отключился: что ж, он и сам едва ли успеет приехать раньше.
Дежурившие возле машины телохранители при появлении Углова сейчас же обступили начальника.
– Куда теперь, товарищ генерал? – поинтересовался Аркадий.
По еле заметному дрожанию ресниц своего шофера Углов понял, что он взволнован более обычного. Оставаясь на улице, телохранители, конечно, не пропустили приезд кортежа директора Службы и машин вызванных им начальников управлений и поняли, что происходит нечто экстраординарное.
– На базу, и как можно быстрее, – ответил генерал, усаживаясь в автомобиль.
Хлопнули дверцы, и служебная «Волга» командира «Вымпела» резко сорвалась с места.
Оглашая окрестности завыванием сирены и разрезая ночную темноту вспышками сигнального маячка, «Волга» пронеслась по московским улицам и вылетела на ведущую к базе «Вымпела» загородную трассу. Аркадий выжимал максимум из форсированного движка. Но несущаяся на сумасшедшей скорости машина все равно ехала медленнее, чем хотелось командиру отряда, и он то и дело с беспокойством смотрел на свои наручные часы. Приняв решение лететь в Обнинск вместе с дежурным подразделением, он тем самым уже… на целых полчаса задерживает его вылет. А что за это время предприняли террористы?
Но вот машина свернула с трассы общего пользования на дорогу, ведущую к «Отдельному учебному центру» – под этим названием легендирова-лась в служебных документах база «Вымпела». Вдоль дороги замелькали ряды знакомых сосен, и Углов, отбросив все посторонние мысли, сосредоточился на поставленной подразделению задаче. От КПП он велел водителю ехать к зданию штаба, где располагалась дежурная часть, помещения оперативного отдела и его собственный кабинет. Возле штаба Углов еще издали заметил коренастую фигуру полковника Бондарева. Бондарев не суетился, расхаживая из стороны в сторону, не топтался нервно на месте, а спокойно стоял возле входа, ожидая, когда подъедет машина начальника. Это спокойствие начальника оперативного отдела передалось Углову и, что уж казалось совершенно невозможным в данной ситуации, подняло ему настроение.
– Слышал новость? – спросил Углов, выбравшись из машины и поздоровавшись со своим старым другом.
– Про взрыв и пожар на Обнинской АЭС? – переспросил тот.
Углов недоуменно уставился на начальника оперативного отдела, но тот только махнул рукой:
– Брось. О пожаре на АЭС только что передали в последнем выпуске новостей. По «не уточненным», по словам журналистов, данным, пожару предшествовал мощный взрыв. Так что, как минимум, половина страны уже в курсе случившегося.
– Про взрыв и пожар все правильно, – произнес Углов. – Но еще был звонок от неизвестного в дежурную часть МЧС с угрозой взорвать ядерный реактор, если за сутки на его счета не поступит один миллиард долларов.
– Шантаж? – уточнил Бондарев.
– Именно. Неизвестно только, имеем ли мы дело с телефонным маньяком, которому оперативно стало известно о взрыве, или же взрыв – часть плана реальных вымогателей-террористов.
– Это сразу станет понятно, когда будет установлена причина взрыва, – размышляя вслух, заметил Бондарев.
– Для этого я и хочу как можно быстрее попасть на электростанцию, – объяснил Углов свое намерение вылететь в Обнинск. —Тебе же придется отправиться в дежурную часть МЧС. Эмчеэсники обещали прислать свой вертолет. Свяжись с ними, чтоб поторопились. Этот телефонный террорист обещал периодически звонить туда. Будешь вести с ним все дальнейшие переговоры. Постарайся определить, что он из себя представляет. Возьми с собой спецов из технического отдела. Пусть отслеживают его звонки. В идеале, хорошо бы определить его местонахождение. – Заметив, что излагает Бондареву азы розыска телефонных террористов, Углов поспешил закончить: – В общем, не мне тебя учить. Сам все прекрасно знаешь. Времени у нас в обрез. Пора действовать.
Бондарев кивнул, и они зашагали к распахнутым дверям штаба.
Отдельный учебный центр управления «В»
Центра спецопераций ФСБ РФ, Балашиха, Московская область, 16 августа, 00.50
К последнему выпуску новостей я, старший команды взрывотехников майор Терентьев и подъехавший незадолго до этого полковник Бондарев собрались в дежурке перед телевизором. Если бы не Бондарев, дежурный нас с Терентьевым непременно выставил бы – в помещении дежурной службы посторонним быть не полагается, – но указать на дверь начальнику оперативного отдела не решился. Когда диктор в самом начале выпуска объявил с экрана о пожаре на Обнинской АЭС, сразу стала понятна причина экстренного сбора. Правда, о пожаре в новостях было сказано крайне мало. Ведущий выпуска просто зачитал перед телекамерами текст поступившего в студию сообщения, но обещал вернуться к событиям на Обнинской АЭС в следующих выпусках. Сразу после новостей я принялся расспрашивать Бондарева, что он об этом думает. Но он переадресовал все мои вопросы Терентьеву. Взрывотехник же прямо заявил, что при отсутствии информации отказывается строить какие-либо предположения. Это как у всех саперов – боязнь ошибиться у них в крови. Прояснить ситуацию мог только Углов, и я буквально извелся, ожидая его, хотя ждать приезда генерала пришлось совсем недолго.
