Министр снял белоснежную фуражку, промокнул лоб платком.
– Не жалеть глубинных бомб и снарядов.
Герой Африки, несмотря на уверенный тон, все же продолжал сомневаться. По его мнению, неопознанная подлодка уже должна была бы всплыть. Кому охота погибать? Преподнести такой подарок президенту – высший класс: и субмарину, и ее экипаж.
– Может, их повредило первым залпом с эсминца? И они не могут подняться на поверхность? – но не успел военно-морской министр развить мысль, как случилось непредвиденное.
Связь командира «Александрии» с боевыми постами внезапно прервалась. На палубе началось замешательство. Смолкли орудия. Противолодочный корабль продолжал движение, но катапульты, сбросив очередные глубинные бомбы, замерли. Два фонтана поднялись за кормой БПК, и наступила, так показалось после канонады, абсолютная тишина.
– В чем дело? – Адмирал грозно глянул на командира эсминца, словно тот не стоял с ним рядом, а только что поднялся с верхней палубы и потому мог что-нибудь прояснить.
– Сейчас выясним, сэр.
По гулкой металлической лестнице, топоча, уже взбегал на мостик старший помощник, чтобы доложить о невероятном. На его иссиня-черном лице глаза были выпучены от страха. Губы потемнели от волнения.
На «Александрии» в одночасье погасли экраны сонаров и локаторов. Пропала связь, вышли из строя системы навигации. Отказали электронные прицелы. Грозные орудия смолкли, замерли ленты подающих транспортеров. Замигало и погасло освещение. В кромешной темноте крюйт-камеры обслуга боялась пошевелиться. Даже самые продвинутые военно-морские офицеры тут же вспомнили о злых духах, населяющих скалистый остров, чей покой «Александрия» потревожила орудийными залпами. Судовая машина еще работала, но уже слышались перебои. Подача топлива тоже контролировалась электроникой.
Большой противолодочный корабль пострадал меньше, но и ему досталось. Катапульта замерла, к счастью для экипажа, успев сбросить уже выставленную на замедленное срабатывание глубинную бомбу. Радист тщетно пытался оживить связь с эсминцем и с базой.
Темнокожий адмирал осмысливал мрачный доклад старпома «Александрии». О подобном ему не приходилось слышать. В любом другом месте океана он бы устроил разнос командиру, но близость таинственного острова, к которому панически боялись подходить даже контрабандисты, заставила его сдержать эмоции. Негоже крыть в святом месте последними словами – не сделать бы хуже. Холодок в душе перерастал в арктический мороз. Реакцию Азариаса Лулу на неудачу «Александрии» предугадать было несложно. И первым «под нож» пошел бы новоиспеченный министр. Теперь ему казалось, что бриллиантовая звезда «Героя Африки» тускнеет с каждой минутой, а драгоценные камни превращаются в стекляшки.
БПК тем временем самым малым ходом исследовал только что проутюженную глубинным бомбометанием акваторию. Оглушенная рыба буквально усыпала поверхность воды. На носу корабля стрелок, готовый в любой момент надавить гашетку, сжимал ручки крупнокалиберного пулемета.
Вскоре возле острова было замечено увеличивающееся в размерах мазутное пятно. Тут же с эсминца спустили моторку. Из-за выхода из строя всех систем связи адмиралу пришлось понервничать. Сколько ни всматривался он в бинокль, не мог разглядеть деталей. Наконец моторка подошла к «Александрии».
Перед военно-морским министром на брезенте лежали выловленные в мазутном пятне предметы: несколько упаковок одноразовой посуды, порножурнал на немецком языке, две книги на английском, черный комбинезон, обрывки спасательного плотика. Рваные края наводили на мысль, что несколько часов с ним забавлялась взрослая акула. Но самой ценной находкой оказался обломок спасательного круга, на котором читалась половина названия субмарины, принадлежащей соседнему африканскому государству.
– Мы их сделали! – вырвалось у министра. – Именно первым залпом носовых орудий «Александрии» подлодка-нарушитель была уничтожена, я доложу об этом Его Высокопревосходительству. – Герой Африки не хотел принимать очевидное, если субмарину и уничтожили, то исключительно глубинными бомбами, сброшенными с БПК.
Все складывалось для адмирала наилучшим образом. Не оставалось сомнений, что субмарина соседей, незаконно вошедшая в территориальные воды, потоплена. Законность действий БПК и эсминца не вызывала сомнений. Обломок круга и порножурнал запаковали в пластик. Адмирал собирался лично предъявить их Азариасу Лулу вместе с докладом об успехах эсминца, названного в честь родной деревни президента. А вещественные доказательства уничтожения субмарины вполне могли сгодиться для пропагандистской передачи телеканала «За Африку!». Мол, вот какие бездуховные любители порнографии – наши противники, пошедшие на поводу у загнивающего «белого мира».
– Возможно, наши глубинные бомбы… простите, господин адмирал, снаряды, выпущенные с «Александрии»… повредили лишь один-два отсека субмарины, – осторожно предположил командир эсминца «Александрия», чем испортил министру настроение.
К этим словам стоило прислушаться, не таким уж большим было мазутное пятно, и не так уж много мусора всплыло на поверхность. Бриллианты на звезде, засиявшие было в полную силу, вновь потускнели в глазах министра.
– Придется вызвать морскую авиацию. – Это прозвучало гордо, вот уже второй год, как в ВМФ страны появился старенький бомбардировщик.
– Боюсь, господин адмирал, это не лучшее решение, – подсказал командир «Александрии», – ведь субмарина уже вроде как потоплена первым залпом «Александрии». – Ему тоже не хотелось делить славу победителя с другими военными.
В конце концов военно-морской министр рассудил следующим образом. БПК он оставил возле острова, населенного злыми духами, – экипаж должен был восстановить работоспособность катапульты и сбросить остаток глубинных бомб в квадрате, где зафиксировали мазутное пятно. А эсминец «Александрия» с выведенным из строя навигационным оборудованием самым малым ходом отправился на базу.
Естественно, Герой Африки не забыл о своем обещании щедро наградить героев-моряков, пресекших вражескую диверсию против очень уж суверенной и гордой африканской страны. Новоиспеченный военно-морской министр знал: его слова не останутся пустым звуком, Азариас Лулу никогда не обходил щедростью полицию и армию.
* * *
Между тем уже «уничтоженная» мини-подлодка ползла черепашьим ходом на перископной глубине. В целях безопасности приходилось буквально прижиматься к острову. Даже гениальный штурман не смог бы провести ее в лабиринте изъеденных водой и изменчивыми течениями скал. Приходилось целиком полагаться на электронику.
Илья Георгиевич не отрывался от маски перископа. Зрелище открывалось пугающее и величественное. Освещенные солнцем выветренные скальные породы отливали красным цветом; глубокие борозды, прорезанные в них дождевой водой, причудливо змеились, сходя к вспененной кромке волн. Не зря африканцы считали этот остров местом обитания злых духов.
За неровным зубчатым, как полотно старой ножовки, мысом показался нависающий над водой скальный козырек, он выдавался в океан метров на двадцать. Вода под ним была тревожно темной, а дальше чернел вход в тот самый грот, обозначенный на лоции. Эхолот показывал глубину на входе всего в пять метров.
– Идем на всплытие, – решил Морской Волк.
Перископ был убран, заработали насосы, продувающие балластные цистерны. Как только Илья Георгиевич выбрался из люка рубки, его тотчас окружили странные звуки. Плеск волн, отраженный от сводов козырька, крошился, множился и, казалось, усиливался эхом. Будто кто-то невидимый шептал возле самого уха. Ветер свистел в многочисленных щелях между скальными отрогами. Звуки складывались в необычную музыку, она завораживала, заставляла забыть о времени и реальности.
Старпом тоже заслушался, командиру странно было видеть выражение такой возвышенной задумчивости на лице «буквоеда» и педанта – исполнителя инструкций.
– Эй, старпом, ты живой? – Голос Макарова, размноженный эхом, присоединился к природной музыке.
– Извините, задумался. – Николай Даргель повернулся к командиру.
– Словно сирены поют. – Илья Георгиевич улыбался. – Это такие наполовину женщины, наполовину птицы. Греки считали, что они своими песнями заманивают к себе мореплавателей. Такие сладкоголосые… моряки сходили с ума и бросались к ним в воду. Так что ты поосторожней, – ухмыльнулся командир, – вылавливать тебя у нас времени нет.
Субмарина медленно вползала под своды полузатопленного грота.
– Думаете, я «Одиссею» Гомера не читал? – с легкой обидой в голосе произнес Николай Даргель.
– Конечно, читал, ее и в школе проходили, правда, в курсе для внеклассного чтения. Если хочешь, могу приказать привязать тебя к нашей антенне, как когда-то Одиссея к мачте. А то, неровен час, в воду прыгнешь. Мало чего тебе в голову взбредет? Только не советую. Ты себе представь – лицо и грудь у сирен женские, а вокруг одни перья и лапы когтистые. Вот же гадость какая. Совсем не возбуждает.
