Но Урванцев это предвидел. Ко времени прихода на его квартиру взвода ОМОНа его след уже, что называется, простыл…
Однако система паспортной прописки, мощное орудие тотального контроля за гражданами государства-лагеря не была упразднена правителями-реформаторами (совсем они идиоты, что ли?). Посему «вычислить» места, куда мог бежать мятежный подполковник, было проще простого.
Подполковник в отставке Урванцев мог укрыться на квартире у сестры на 12-й Парковой улице. Вполне мог укрыться, чего ему особенно далеко убегать. Во всяком случае, проверка квартиры родственницы никогда не помешает.
И пятеро бойцов ОМОНа плюс их командир в звании старшего лейтенанта да еще водитель в звании сержанта отправились на 12-ю Парковую улицу. Отправились они часа через три после того, как закончилась неудачей попытка захватить Урванцева дома — подполковник, может быть, фрукт важный, но ведь дел у карательных органов в связи с возникшей по вине «красно-коричневых» заварухой невпроворот.
Конечно, у старшего лейтенанта, возглавлявшего отделение бойцов, имелось при себе фото Урванцева. Но когда он, предварительно позвонив его сестре Наталье Урванцевой из телефона-автомата, убедился, что она находится дома, и минут через пять-семь нагрянул на квартиру, то обнаружил там двоих незнакомцев без документов.
Разумеется, эти типы начали препираться — по какому праву, а как же неприкосновенность жилища. Но у старшего лейтенанта был устный приказ его начальника — арестовывать всех подозрительных. Да еще и сам он. был малый сволочной, вздорный, попавший в ОМОН после службы в десантных войсках, которые еще раньше спасли его от срока за циничное хулиганство — он вместе с дружками избил парня с девушкой, а девушку потом, опять с дружками, изнасиловал.
Так что Клюеву с Бирюковым, выпившим только половину бутылки «Распутина», во второй уже за сегодняшний день раз пришлось подвергнуться грубому и беспардонному вмешательству в их жизнь карательных органов.
И выбирать тут не приходилось. Устраивать в квартире Наташки учебно-показательный рукопашный бой с курносым мудаком (так мысленно окрестил начальника патруля Бирюков) и его мудаковатого вида подчиненными друзьям и в голову не пришло. К тому же у этих типов были наготове АКСы, из которых они, не очень задумываясь, могли бы затеять стрельбу — азарт начавшейся охоты на людей очень ясно читался на их физиономиях.
Кляня свою планиду за то, что Наташка Урванцева, его знакомая, оказалась сестрой того самого «залупежного подполковника», и за то, что он втянул еще и Клюева в такое пренеприятнейшее приключение, Бирюков спустился по лестнице, подталкиваемый в спину стволом автомата. Ай-яй-яй, почему же он не пошел к другому знакомому, к Викташке Ильину, который живет на 15-й Парковой. К тому разве что рэкетиры могли бы только нагрянуть, да и то вряд ли: Викташка со всеми всегда мог договориться, поладить.
А Клюев вспомнил точно такой же омоновский налет, случившийся три месяца назад. Тогда их с Бирюковым вызволил Костя Ненашев. Теперь Костя Ненашев далеко, да и обстановочка тут, в столице, нагнетается сволочная: того и гляди станут народ хватать прямо на улицах и разбираться по законам чрезвычайного положения.
А Наташа бежала за ними по лестнице и требовала от омоновцев отчета о том, куда они собираются везти ее друзей, по какому такому праву вообще их арестовали, но старлей, начальник конвоя, только рычал, как цепной пес, и из его отрывистых реплик можно было понять только то, что это не ее дело — куда они волокут этих подозрительных типов, из-за которых «вся вонь в Москве и поднялась».
Пинкертонов из Южнороссийска затолкали в микроавтобус, где место им нашлось только на полу. Омоновцы разместились на сиденьях, старлей сел рядом с водителем, и «черный воронок» образца девяностых годов тронулся по улице столицы.
Ехали они достаточно долго. Бирюков понял, что направляется их транспорт к центру. Так оно и оказалось: выходя из микроавтобуса, Бирюков прочел на табличке на здании, куда их вводили, надпись «Новая Басманная улица». Ara, этой улице когда-то размещалась военная комендатура, куда же привезли их? И к чему такие почести — могли бы и в Измайлово в какое-нибудь отделение сдать.
У Клюева же возникла мысль, что запрут их здесь наверняка надолго, и что неплохо бы попытаться позвонить полковнику Бероеву, его номер Клюев помнил наизусть. Уж такой чин из министерства безопасности на этих барбосов, судя по всему, подчиненных МВД, влияние должен возыметь. А вообще-то за два прошедших года Бероев, возможно, и генерал-майора успел получить. Но подумав, Клюев решил все же Бероеву не звонить. Во-первых, номер телефона ему был известен только домашний, а вероятность застать Бероева дома не весьма велика — уж Клюев-то знал, какая это служба. А во-вторых, что-то ему настоятельно подсказывало: не надо сообщать настоящую фамилию, ведь Управление охраны наверняка попытается разыскать их, а обзвонить все ментовские пульты связи — пара пустяков.
Поэтому, когда их затолкали в камеру, уже битком набитую разношерстной публикой — были тут и «лица кавказской национальности», и типы, одна только внешность которых воссоздавала в памяти серию картинок из передач «По сводкам МВД», и мужики, смахивающие на бомжей — Клюев вполголоса сказал Бирюкову:
— Николаич, надо придумать какую-то легенду. То есть, представиться не попадавшими в сферу внимания милиции гражданами Москвы. Реально существующими гражданами, проживающими в Москве, на которых у МВД нет никаких данных, кроме паспортных — может быть, сличать фотографии им просто недосуг будет.
— Ты знаешь, это все наверняка сейчас в компьютер может быть заложено, — засомневался Бирюков.
— На десять-то миллионов?
— А чем им еще заниматься?
— Ладно, попытка — не пытка. Давай-ка, прикинь «клиентуру».
Бирюков задумался. На себя-то он мог «прикинуть» чьи-то данные, а вот с Клюевым, который моложе его на семь лет, дело обстояло посложнее — у Бирюкова в памяти вертелись только имена, фамилии, адреса и домашние телефоны московских приятелей в возрасте от сорока и старше. Ага, все-таки нашел, кажется.
— Слушай, — тихо сказал он. — Тебя зовут Анатолием Федоровичем Савкиным. Тебе тридцать пять лет, ты из города Жуковского Московской области, живешь по улице Гагарина в доме номер десять, в квартире пять. Запомнил? Все просто: Гагарина, десять, пять, Савкин.
— Ладно, — Клюев наморщил лоб, стараясь усвоить данные «легенды». — А ты кто же будешь?
— Я буду Ильин Виктор Макарович. А живу я на 15-й Парковой. Недалеко от дома и работаю: директором продуктового магазина на 13-й Парковой.
— Не очень ты смахиваешь на директора магазина, тем более продуктового, — покачал головой Клюев.
— Если бы ты хоть раз видел сильно пьющего Савкина, ты бы тоже в нем себя не узнал. Это во-первых, а во-вторых, не такие уж они здесь психологи. Слушай, ты отлить не желаешь?
— Изо всех духовных сил, — Клюев только сейчас вроде бы ощутил эту прозаическую потребность. Да и то: пили они достаточно давно, у подруги Бирюкова он постеснялся в клозет сходить. — Давай-ка попросимся.
И он несколько раз стукнул кулаком в массивную дверь. Разумеется, секунд через десять из-за двери последовало обычное в таких случаях обещание: «Я те, бля, сейчас постучу!»
— Начальник, нам в туалет надо, — просительно сказал Клюев.
— Рано еще, — раздался из-за двери нарочито ворчливый голос.
— Так что же, в узел, что ли, завязывать? — теперь Клюев говорил уже гораздо более дерзко.
Очевидно, стоявший по ту сторону двери милиционер прикидывал и такую возможность, потому что несколько секунд действий он никаких не совершал. Но вот в замке заскрежетал ключ. Потом дверь открылась, на пороге возник хмурый молодой ментенок.
— Начальник, елы-палы, вот с корешем около пивной замели, — Клюев кивнул на Бирюкова. — А мы и отлить даже не успели, сил терпеть нету. Позволь душу облегчить, а?
— По одному только, — ментенок изо всех сил пытался казаться строгим.
— Так ведь пили то вместе, одновременно, начальник! — теперь Клюев опять выглядел записным подхалимом.
— Ну ладно, — буркнул ментенок, — только по-быстрому.
По всему было видно, что ему до чертиков надоела возня с таким количеством задержанных, надоело повторение операций отпирания и запирания двери.
В туалете Клюев сразу же кивком указал Бирюкову на окошко. Оно было узким и размещалось высоко, под потолком, но при желании они могли бы бежать и через него — если бы не страж, находившийся в коридоре за полуоткрытой дверью.
— Не получится, — шепнул Бирюков. — Надо будет, — он кивнул на дверь и сжал свободную руку у себя на горле, ласково и нежно. Я сделаю один.
Он вышел в коридор первым. Ментенок отступил в сторону — правильно все делал, то ли его так инструктировали, то ли он инстинктивно не позволял подконвойному приблизиться на опасное расстояние. Но Бирюкову-то и не надо было особенно приближаться. Глуповато улыбаясь, он сказал, обращаясь к конвойному:
