- Я - казак вольный! - к месту и не к месту говорит Петров, отчего к нему и прилипает прозвище "Казак", а еще и "Петька", но это не столько по фамилии - Петров, как из-за удивительного внешнего сходства с персонажем фильма "Белое солнце пустыни". Был там этакий "Петька-Петруха", со ссадинами на лице. У Петрова ссадины неизменное, еще и привычка в драке укоризненно выговаривать своему противнику: "Личико-то открой!". В общем, это было предопределено - Петька! Или (что чаще) - "Петька-Казак".
"Петька", "Петруха", "Казак" имеет привычку ввязывался в драки по любому, самому мелкому поводу. Должно быть, из-за своего маленького роста.
На воскресном построении его видит комполка, когда, бодро чеканя шаг, проходит перед ним очередная стрелковая рота, весьма озадачивается и, подозвав к себе командира батальона, недовольно спрашивает:
- Что за сморчок? Твой?
- Некоторым образом.
- Что значит - некоторым образом? Все стройно идут - как "опята"! А этот? Что это за "подгрёб", я тебя спрашиваю?
Комполка - заядлый грибник. Все знают об этой его страсти, да и он сам больше подыгрывает - "держит образ". Может похвалить: "Молодцы! Боровики!", а распекая какого-нибудь молодого офицера, назвать его "бледной поганкой" - самое страшное из его уст ругательство.
- Редко видим. Губарь.
- Губарь, но талантливый, - вмешивается начальник штаба. - Сейчас на него заявка из разведроты.
- Ну так переводи! Чего тяните? Всю корзину портит!..
Разведроте, в отличие от других рот, разрешается быть "разношерстной" - там задачи разнообразнее.
Петька за короткий срок становится личностью известной, едва ли не легендарной...
- Дежурный по роте - на выход! - негромко, не сходя со своего места (тумбочка дневального, телефон под руку, сварная решетка ружпарка с левого бока...) командует Петька, зная, что хрен сейчас этого дежурного добудишься - ночь на дворе, принесла же эта нелегкая "помощника дежурного по части", если судить по повязке. И докладывает сам: сколько человек, и что в роте - все, отсутствующих нет, рота отдыхает. Спит, короче.
"Пом.деж.части" кивает и, ни слова не говоря, идет по широкому коридору, между красиво, борт к борту, заправленных шинелей с одной стоны и бушлатов с другой, в сторону, где многоголосый храп.
Петьке от "тумбочки" отлучаться нельзя, не подсмотреть - что он там между коек делает, хотя, по идее, кто-то должен сопровождать. Два недремлющих обязаны быть.
Помдеж возвращается. Кивает. Вроде бы в порядке все. Только Петьке в фигуре его что-то не нравится...
- Стоять! - орет Петька громким шепотом. - Руки вверх!
Дежурный изумлен, Петька изумлен себе ничуть не меньше. У Петьки на поясе штык-нож, у дежурного в кобуре пистолет.
- Выложь, что своровал, - говорит Петька, подходя вплотную.
Лучше бы он этого не делал. В смысле, не сходил со своего места. Дневальный у "тумбочки" стоит на постаменте, хоть какое-то, но возвышение. Росту у Петьки враз убавляется до неприличия. Дежурный под метр восемьдесят. Растопыренной пятерней отпихивает Петьку от себя. Петька настырно, молодым бычком, подскакивает обратно.
- Верни, что взял!
Петьке без замаха пихают в ухо кулаком. Петьку в ухо не удивишь, только заведешь на неизбежное...
Петька будто пружина. Отскакивает и с разгона бьет головой в грудину - не под дых, а в оттопыренное. Чувствует что-то треснуло, оказывается пластмассовый приемник "Спутник" - тот самый, на который третий взвод недавно скинулся по два рубля 16 копеек с носа - его прапорщик своровал.
- ...!
На этот шум, конечно, просыпаются. Спросонья, услышав возню, кто-то кричит: "Рота подъем! Наших бьют!" Дополнение к команде вовсе ненужное. Никто уже никого не бьет. Петька сидит на дежурном, пеленает чем попало. Еще за миг до этого никто не взялся бы определить, где чьи руки, где ноги, но все же вывернулся, и сам не понимая как, "упаковал". Петька, если заведется, словно бешенный - ртуть под электричеством. Пистолет валяется в стороне и штык-нож тоже - Петька свое и чужое отбросил подальше, должно быть, от греха...
Сержанта, которому положено за все это отвечать, будят. Выходит - сразу все понимает. Мертвеет лицом. У связанного повязка дежурного... Дело худое. Потому как, Петька один, а по роте должно быть двое недремлющих - дежурный сержант, себе на горе, прикемарил в каптерке. А тут уже и нападение на дежурного по части, избиение старшего по званию, завладение личным оружием... Полный писец!
- Это дежурный по части!
- Какой, бля, дежурный! - орет Петька, так же, сидя верхом, срывает повязку и той же самой рукой бьет лежащего в ухо. - Крысятник это!
- Кранты Петьке, - говорит кто-то, выражая общую мысль. - На офицера руку поднял. На дежурного по полку!
- Где ты видишь дежурного? - спрашивает старший сержант - тот, которому давно все пофиг, а сегодня даже не его дежурство, поднимает повязку с пола и сует в карман.
Действительно, прапорщик вроде бы еще не офицер... И рот заткан - не может подтвердить свои полномочия.
Петьку снимают под руки, относят в сторону. Не дается, вырывается...
- Не ты, гад, у меня бритву в учебном центре свистнул? Точно он! Видел, как он примерялся по собственной роже - подходит или нет! Возвращаюсь со стрельб - нет бритвы! Отцовский подарок, сволочь! Пустите, я ему яйца оторву!
Петька завелся. "Накатило"! Свои держат - не удержать - уже с ними готов драться. Петька в ярости, отчета себе не отдает - для него этот, что мычит с заткнутым ртом, в те четыре, что со станции (давний незабываемый случай) в одно слились.
- Может пустить Петьку? - говорит кто-то. - Ему все равно теперь дисбат - пусть хоть душу отведет!
- Ага! Сейчас! - говорит тоскливо сержант, которому за все это отвечать.
- Что делать?
- Что делать, что делать!.. Комроты звонить! - понуро-зло опять говорит сержант, который все проспал, а не должен был, и теперь на дембель (еще повезет, если на дембель!) пойдет не сержантом, не в заготовленных, хранящихся в каптерке, литых золотой нити погонах сержанта, а рядовым, а еще, того гляди, на лишний месяцок задержат. Любят такое устраивать для проштрафившимся в назидание другим...
Ясно, что надо в первую очередь вызывать своих, пусть даже вдвойне отвалят.
Смотрит на Петьку, которого все еще держат.
- Вот же углумок! Глаза бы мои не видели! В умывальню, под кран головой! И не выпускать оттуда.
Звонить не хочется, но придется. Комроты недавно назначен - из взводных, уже и звездочку получил - старлеем стал, строгости прибавило, а вот в справедливости его еще не успели убедиться - должность людей обычно меняет.
- По койкам все! Отбой! Никто ничего не видел!
Набирая номер несколько раз горестно вздыхает - под каждую цифру. Нет хуже обязанности, как отрывать молодого офицера от здорового сна. А еще по такому-то случаю!
- Товарищ командир - в расположении роты задержан неизвестный! Доложил дежурный по роте сержант Середняк!
- Бля! Что опять начудили?!
- Товарищ старший лейтенант, сообщить о происшествии дежурному по части?
- Ждать!! Сейчас буду! ...!
Военный городок тут же, рядом - подняли от жены. Понятно - злой. А кто бы не разозлился?..
...Комроты смотрит на лежащего. Офицеры всех прапорщиков знают в лицо. А тут, хоть и портянкой на пол лица заткнуто - ясно кто. Моментально вспоминает - какой из батальонов дежурит по полку, и кем в этом случае этот прапорщик должен быть.
- Кто? - мрачно спрашивает комроты.
- Неизвестный!
Комроты матерится.
- Кто отчебучил, спрашиваю?!
- Задержание произвел дежуривший на тот момент дневальный Петров!
Петька стоит на том же месте, на "тумбочке". Чистый, свежий, вымытый. Лицо преданное. У комроты безудержное желание подойти, поднять за шиворот и надавать пинков. Выдыхает сквозь зубы, смотрит на своего сержанта - дежурного по роте:
- Почему не развязали дежурного по полку?
- На момент задержания внешних признаков отличия не обнаружено!
Попробуй найди теперь эти признаки, если повязку сержант самолично в гальонное "очко" бросил и лыжной палкой протолкнул.
- Спрятал что-то за пазуху и волокет! - вмешивается Петька. - Откуда я знаю, что именно, может, документы?..
...Утром Петьке перед строем объявляют благодарность "за бдительность", проявленную в ходе плановой проверки этой самой бдительности, проведенной самолично помощником дежурного по части.
К прапорщикам нелюбовь общая. Это в кино они такие... По-жизни же... одно слово - "прапорщик"! Должно быть, сидя на хозяйстве, нельзя не подворовывать, и армейское большинство давно уже смотрит на это сквозь пальцы, как на некое неизбежное, сопутствующее, стараясь не замечать, что у иных это превращается во вторую натуру, становится едва ли не смыслом жизни... Офицеры прапорщиков тоже недолюбливают, а тех, кто попадается, тем более. Офицеры - каста.
