Джордж был вынужден сподобиться на неопределенный кивок.
— Таким образом, — прозвучал вывод, — мы пришли к отчетливому заключению, что наш бизнес нуждается в усовершенствовании и более того — кое что сделали в этом направлении. Опираясь, простите, на собственную инициативу.
“Ему бы на партконференциях выступать, — позавидовал Колдунов красноречию бандита. — Блестящую карьеру сделал бы”…
— Теперь выслушайте наши предложения, — вещал Урвачев. — Мы хотим предельно упростить схему реализации металла, отсечь все лишнее, оставив лишь самое необходимое. И, естественно, разделить доходы сообразно прилагаемым усилиям. Итак. Все ваши обязанности сохраняются, и отныне ваша доля составит десять процентов от общей прибыли. Надеемся, подобное положение вещей вас устроит.
“Чего тут думать, убьете и все” … — мелькнуло в голове Джорджа.
— Я не тороплю вас с ответом, — лилась доброжелательная речь, — обдумайте все хорошенько. Вот вам некоторые документы, результат проведенной нами бухгалтерской проверки. Документы эти, поверьте, впечатляющи, они показывают, сколь значительно неучтенных средств уходило в чужие карманы, как много по образному выражению поэта “разных ракушек налипало нам на бока”. Эти ракушки, впрочем, мы основательно подчистили и теперь наш корабль готов к большому плаванию. Надеюсь, коллективным умом, собравшись вместе, мы сумеем упорядочить наш бизнес, ибо это в наших общих интересах. Я закончил.
В кабинете стояла напряженная тишина, изредка нарушаемая шорохом перелистываемых страниц, и, читая их, Джордж уяснял, что, в общем-то, он ничего не теряет, а только выигрывает. Проконтролировать его комиссионные от покупателей продукции эти ушлые ребятки никогда не смогут, рынок сбыта по-прежнему находится в его руках, и эти безграмотные идиоты, отчего-то упрямо верящие в непогрешимость его незаменимости, рабским своим сознанием никак не дойдут, что, найми они за копейки толкового специалиста и заставь его покопаться в Интернете, не нужен им будет никакой Джордж Эвирон с его примитивными услугами, оплачиваемыми до сей поры с щедростью безумцев.
Одновременно мелькнула у Джорджа и другая мысль: ведь вскоре эти пещерные люди, влекомые инерцией своего тоталитарного сознания, наконец-то постигнут простенькое положение вещей и, несмотря на всякого рода юридические заковыки, которым грош цена, выкинут его на обочину как сегодня выкинули других… Да, это произойдет непременно, скоро, и грозит гибельными последствиями.
Очень отчетливо Джордж представил себе свой уютный домик в Нью Джерси, сияющий паркетный пол, а на нем — хладный труп в безобразной луже крови…
И мгновенно родилась в его мозгу профессионального и опытного разведчика хитроумная комбинация…
А следом зачесались и пошли мурашками сочленения ног — застарелая экзема, мгновенно откликающаяся на любое нервное возбуждение, опять давала знать о себе, сволочь!
— В принципе, существо дела мне понятно, — глубокомысленно изрек он. — Но господин Ладный, с которым…
— Увы, — мягко перебил его Урвачев. — Вы, наверное, еще не в курсе…
— Ладный не так давно умер, — со вздохом пояснил Колдунов.
— Трагически погиб, — уточнил Урвачев, мрачно кивнув.
— Ифаркт? — подыгрывая собеседникам, сочувственно вопросил Джордж.
— Практически… Пуля в сердце, — сказал свое слово Ферапонт. — Неизвестные преступники. На подмосковной даче из двух автоматов… На глазах у жены и детей…
— Какая жестокость! — вздохнул Джордж.
— К сожалению, — горестно покачал головой Урвачев, — такова общая обстановка в стране. — Продолжительность и цена человеческой жизни резко упала. Власть не справляется с разгулом бандитизма. Идеалы свободы и демократии восприняты у нас довольно своеобразно…
— Что поделаешь, переходный период, — равнодушно пособолезновал мистер Джордж. — Но насколько мне известно, шестьдесят процентов акций находятся у…
— Увы, — с трагической ноткой перебил Урвачев. — На сей раз человека постиг инсульт.
— Как?
— Это — жизнь! — торжественно пояснил Ферапонт.
— К счастью, накануне инсульта старик успел передать нам свои акции, — печально объяснил Урвачев. — Словно бы предчувствовал… Короче, освободился от праха земного, понимая, что все истинные его сокровища там, на небесах…
“Страшные люди”… — скорректировал свое впечатление от новых знакомых Джордж, вспоминая невольно бывших коллег-мокрушников из ЦРУ и приходя к заключению: как же все-таки похожи друг на друга профессиональные душегубы. Особенно — в ерничестве своем…
— Да, действительно, и в Библии сказано: “Не собирайте земных сокровищ, их ест ржавчина и точит моль…” — согласился он.
— Вечная истина, — поддакнул Урвачев. — И, что странно, редко мы в земной нашей жизни вспоминаем о вечных истинах. Пребываем в суете, в грехах, не помним о смерти…
— Ну ладно, хорош! — раздраженно произнес Ферапонт, тяжело взглянув на приятеля.
“А у них между собой не так все и просто, — мгновенно уразумел наблюдательный Джордж. — Один — балабол, второй — человек дела, но — ущербный, потому перед чужим интеллектом пасует… Хотя — какой там интеллект? Все наносное, поверхностное, разве в импровизации талантлив этот краснобай, а сам же — пустышка”…
— Вот чему я удивляюсь, — взбодрившись, вступил в разговор Колдунов, весело оглядывая присутствующих. — Как часто цепь трагических и нелепых случайностей приводит к парадоксально благоприятным результатам. Из плохого рождается хорошее. Закон диалектики? Взгляните с этой стороны хотя бы на наше дело — итогом всех этих плачевных событий последнего месяца стало лишь то, что наступила гармония, и ключи от бизнеса сконцентрировались, так сказать, в наших руках. И никаких случайностей больше не нужно, всякая нужда в них отпала…
— Случайность есть осознанная закономерность, — не преминул вновь блеснуть красноречием Урвачев. — И эту закономерность мы с вами очень хорошо осознали, а потому, надеюсь, сделаем правильные выводы.
— Господа, — стеснительно кашлянув, молвил Джордж. — Думаю, наше сотрудничество может быть плодотворным. Весьма плодотворным. Но у меня есть одно встречное предложение. Вернее, даже не предложение, а просто я хочу поделиться с вами некоторыми мыслями, которые по ходу обсуждения пришли мне в голову. Как вы сами заметили, обстановка в России далека от стабильности и в этом смысле могут возникнуть реальные угрозы безопасности вашего капитала. Счета в московских банках вещь ненадежная и, на мой взгляд, говорю это вам из чисто дружеских побуждений, деньги лучше держать за пределами вашей страны.
Колдунов, Урвачев и Ферапонт явственно насторожились.
— Нет, нет, не подумайте ничего дурного… — выставил вперед ладонь Джордж. — В конце концов, каким образом распоряжаться средствами — личное дело каждого. Но если вам потребуется содействие с открытием счетов в Штатах — к вашим, что называется, услугам… Тем более для вас дело это крайне выгодное. Во-первых, растут проценты, а во-вторых, поскольку вы не резиденты, то не платите никаких налогов. Далее. Поступления от очередных сделок автоматически оседали бы в банке. Знаете, гораздо спокойнее, когда деньги остаются на месте и не пересекают лишний раз государственных границ…
— Резонно, — сказал Колдунов. — Это мы с вами непременно и подробно обсудим. А теперь прошу к столу, господа. Надо по русскому обычаю обмыть наше дело…
Застолье, устроенное в честь заокеанского гостя, увы, получилось пресным, натянутым и скомканным. Американец за успех предприятия выпил самую малость, да и то эту малость немилосердно разбавил апельсиновым соком; съел пару бутербродов с икрой, поклевал как птица от нескольких закусок, скоро осовел и, сославшись на тягость акклиматизации и на усталость после дальней дороги, попросил отвезти его в гостиницу. Компаньоны сердечно попрощались до вечера, усадили его в машину с охраной, и уже через пятнадцать минут Эвирон переместился в бывший трехкомнатный обкомовский номер “люкс”, оснащенный новомодным джакузи, двумя туалетами и холодильниками, набитыми под завязку деликатесами и напитками.
За столом в комнате отдыха, примыкавшей к кабинету мэра, между тем продолжался заинтересованный разговор.
— По поводу заграничного счета, по-моему, он разумные вещи говорил, — поведал сидящим напротив него гангстерам Колдунов. — Надо будет подробно выяснить что к чему…
— Мутный он, — недоверчиво покачав головой, заметил Ферапонт. — Скользкий какой-то. Взять бы его хорошенько за жабры да встряхнуть…
— Скользкий-то скользкий, но и без него никуда, — возразил Колдунов. — Верить, конечно, никому нельзя, но, с другой стороны, до сих пор все чисто шло. Он слово держит…
