он остался или нет, Дубко не знал, впрочем, сейчас это было неважно.
Женщина, которая, конечно, не ожидала ничего подобного, повела себя чисто по-женски. Она уже собралась громко закричать, но Дубко ей этого не позволил. Он зажал ей ладонью рот и какое-то время размышлял, что ему делать дальше. Конечно, справиться с растерянной и напуганной женщиной было проще простого, но Дубко никогда до этого не приходилось сталкиваться с дамами именно в таких ситуациях. С мужчинами – сколько угодно, а вот с женским полом – не довелось. Потому-то Александр и пришел в некоторое замешательство. Все-таки, как ни крути – дама… Он вообще никогда не поднимал руку на женщину, а тут – черт ее вынес прямо ему навстречу!
Впрочем, в смятенном состоянии духа Дубко пребывал совсем недолго – никак не больше двух секунд. Сокрушенно вздохнув, он лишил дамочку сознания, но сделал это так аккуратно, что она, должно быть, ничего и не почувствовала. Затем так же нежно и бережно он поднял ее на руки и осторожно перебросил через перила. Высота была небольшая, и Дубко отчасти успокоил себя мыслью, что с пребывающей в беспамятстве дамочкой ничего страшного не случится: часик полежит и очнется, и… Хотя что должно было последовать за этим самым «и», Александра уже не интересовало. Не до длительных размышлений ему было – надо было действовать мгновенно и решительно.
– Дуры бабы! – ругнулся вполголоса Дубко. – Дома бы сидеть да кашу варить, а не в войнушки играть! Суются под руку, когда тут такое дело!.. Как есть, дурехи!
Приобретя, таким образом, привычное состояние духа, Дубко бегом поднялся по лестнице. Она заканчивалась небольшой площадкой, которая упиралась в металлическую дверь. Наверно, это и был вход в башню. Осмотревшись и никого не заметив, он потянул дверь на себя. Дверь оказалась тяжелой и поддалась с трудом. Впрочем, петельного скрипа и металлического скрежета слышно не было, и потому в первые секунды никто не обратил внимания на вошедшего в помещение Дубко. А ему вполне хватило этих нескольких секунд, чтобы осмотреться, оценить ситуацию и принять решение.
В помещении находилось всего пять человек – двое мужчин и три женщины. Должно быть, всего связистов дежурило семеро, но с двумя Дубко уже расправился на лестнице.
Александр взял автомат в правую руку, левую оставил свободной – мало ли что. И дал короткую очередь поверх голов связистов.
Эффект, конечно, оказался потрясающим. Ничего такого не ожидавшие связисты – как мужчины, так и женщины – дружно попа́дали на пол, как кегли после удачно брошенного шара. Правда, один из мужчин, стремительно перевернувшись на бок, потянулся рукой к кобуре (оказывается, у связистов имелось при себе оружие!) и судорожно затеребил пальцами застежку, пытаясь вытащить пистолет. И даже успел его вытащить, а вот выстрелить не успел. Дубко выстрелил первым. Мужчина взвыл и перекатился на другой бок – пуля угодила ему в плечо, а перехватить другой рукой пистолет он не смог, да и, пожалуй, не до того ему было. Болевой шок – дело нешуточное, тут уж не до стрельбы. Дубко по-звериному подскочил к раненому противнику, ударом носка отбросил пистолет, затем так же стремительно наклонился и подобрал оружие.
– Лежать! – крикнул он по-английски. – Буду стрелять!
Других английских фраз он сейчас припомнить не мог, да в этом и не было надобности. Потрясенные связисты застыли на полу лицом вниз, лишь раненый, оправившись от первоначального шока, громко застонал.
– Все – вон! – вспомнил Дубко еще несколько английских фраз. – За дверь! Не вставать! Живо! Оружие – на землю!
И пнул носком башмака мужчину, лежавшего ближе всех к двери. Замысел Дубко был прост – выставить всех семерых связистов из помещения, забаррикадироваться, а там – будь что будет. Похоже, парализованные страхом связисты все же поняли, чего добивается от них этот непонятно откуда взявшийся страшный и беспощадный человек. Они друг за другом на четвереньках поползли к выходу. Кажется, оружия ни у кого из них больше не было – за этим Дубко следил особенно внимательно.
– Быстрей! – нарочито страшным голосом прокричал Дубко и для острастки передернул затвор автомата. Связисты поползли энергичнее. Последним, опираясь на здоровую руку, за дверь выполз раненый. Он громко стонал и вперемешку со стонами злобно ворчал на Дубко. Вслед за ним тянулся тонкий кровавый след.
– Вот так! – сам себе сказал Дубко, подходя к двери и внимательно ее осматривая.
Дверь была сварена из толстых листов металла. На двери имелся металлический засов. Для чего он был, непонятно, потому что вряд ли связисты запирались во время дежурства, в этом не было никакой необходимости. Да так оно и было, потому что засов был сильно ржавым и уже буквально прирос к двери.
Дубко дернул его один раз, дернул другой и третий – засов не желал поддаваться. Это было плохо, это было очень плохо, потому что с минуты на минуту в помещение могли ворваться солдаты. Сжав зубы, Дубко самозабвенно ударил по засову ногой – раз, другой, третий… После пятого удара засов со скрежетом сдвинулся с места, после восьмого удара он нехотя влез в специально предназначенную для него скобу. Теперь дверь была запертой, и чтобы ее отворить, понадобилось бы немало времени и усилий.
– Вот так, – повторил Дубко.
Быстрым шагом он подошел к столу, на котором громоздилась аппаратура, и стал выдергивать провода, крушить панели, швырять на пол то, что можно было разбить. Через пять минут в помещении не осталось ни одного целого прибора.
– Вот так, – в третий раз произнес Дубко.
Затем он вынул радиопередатчик, щелкнул тумблером и произнес:
– Первый, я Второй! Первый, я Второй!
– Второй, я Первый, – тотчас же прозвучал голос в ответ.
– Свадьба состоялась, гости пьяные, все отправились на прогулку, – сказал Дубко. – Свадебный стол ломится от объедков.
– Наши именины тоже удались на славу, – отозвалась рация. – Скотина заперта в хлеву. Ждем гостей.
– То же самое, – сказал Дубко.
– Желаем приятно провести время, – съехидничала рация.
– И вам того же, – хмыкнул в ответ Дубко.
На том сеанс связи с Богдановым и Рябовым завершился.
* * *
Самая простая задача была у Павленко и Муромцева. Они должны были занять точку
