Вальтер снял с плеча сумку с ноутбуком и сел за стол. Разворачивание системы много времени не заняло. Старший прапорщик ввел в систему номер. Поиск объекта сразу с нескольких спутников одновременно занял времени еще меньше.
Вальтер объяснил:
– Это спутниковая карта в режиме реального времени. Здесь ни населенные пункты не обозначены, ни улицы, ни направления. Сейчас я на простую карту переведу…
– Не нужно, – сказал Дакашев. – Я и так вижу. Встречался со спутниковыми картами. Джабраил уезжает из города. Бежит от ответственности. Через пять минут он будет уже на шоссе. Быстро сориентировался…
– А что случилось‑то? – спросил охранник.
– Это он организовал здесь ловушку.
– Джабраил?
– Да.
Охранник скрипнул зубами.
– Предал! Догнать его!
– На чем он едет?
– Могу и это посмотреть, – предложил Вальтер. – Камера со спутника позволяет рассмотреть даже автомобильный номер.
Он начал производить какие‑то операции с компьютером, радуясь, как ребенок, своей возможности удивить людей. И не только полковника с охранником, но и меня с Корчагиным.
– Вот машина. Увеличиваю изображение…
«Мышка» щелкала раз за разом с продолжительными паузами.
– У ноутбука оперативной памяти маловато. Медленно работает. Еще минутку…
«Мышка» щелкала через каждые десять – пятнадцать секунд.
– «Тойота Королла», – заглядывая в монитор, сказал охранник. – Это машина его жены. Когда мы подъезжали к дому, она, кажется, за углом стояла. Я на номер не посмотрел, но цвет тот же. Наверное, потому так далеко и уехал.
– Они в Киров-Юрт едут, – сделал вывод Абали Бесланович.
– Вижу номер автомобиля… – старший прапорщик назвал номер.
Полковник вытащил мобильник и позвонил дежурному по республиканскому управлению МВД, чтобы принять меры.
– Это полковник Дакашев. На меня и мою жену недавно было совершено покушение. Организатор покушения – водитель моей персональной машины. В настоящее время он покидает город и едет на «Тойоте Королла» в сторону Киров-Юрта. Запиши номер машины и передай команду к перехвату.
Дакашев продиктовал номер машины. Я положил руку ему на плечо. Абали Бесланович поднял глаза и увидел, как я осуждающе качаю головой. Слов не понадобилось; он все понял, подумал и тут же сказал в трубку:
– Отставить команду. Мне передали, что моя охрана догнала его. Они сами захватят. Все. Отбой. Я сам позвоню в следственный комитет и вызову следственную бригаду. Никому пока ни слова. Это приказ!
И отключил связь.
– Гойсум!
Охранник вытянулся по стойке «смирно».
– Бери мою машину. Она быстроходная. Догнать и захватить. Милицию не привлекать. Доставить в загородный дом. Справитесь?
– Справимся. Джабраил по‑настоящему стрелять не умеет. Вы тут как?
Охранник довольно скептически осмотрел нас. Внешне любой из нас проигрывал ему в физических возможностях. Но не это было главным. Главным фактором была национальность. Чеченцы верят только в себя и своих соотечественников. Это наивный патриотизм, и я только час назад доказал обратное. Однако даже такая наглядность не помогла Гойсуму правильно оценить обстановку.
Полковник тоже все понял правильно.
– Иди, иди… Я под надежной охраной. В доме еще, кажется, и Хамзат. Да… Еще… Если не удастся остановить Джабраила, его необходимо уничтожить. Вместе с женой. Она знает больше, чем нужно. И захватывать тоже двоих. Обязательно двоих. И еще всех, кто будет в машине. И уничтожать, если что, тоже всех. Чтобы не успели даже слова сказать. Гранатомет возьмите. Окажут сопротивление, стреляйте из гранатомета на поражение.
Охранник кивнул.
– Я понял.
Он спешил, и это было видно по всем его стремительным движениям. Желание наказать предателя было настолько сильным, что даже засомневался, будет ли Гойсума пытаться захватить Джабраила. Скорее всего, из гранатомета выстрелят сразу, как только догонят «Тойоту Короллу». Но такое положение вещей и нас устраивало.
Мне не нужно было выслушивать объяснения, по какой причине полковник Дакашев отменил захват силами милиции и предпочел обойтись силами собственной охраны. Если бы менты захватили Джабраила, ему наверняка начали бы задавать вопросы, а Абали Беслановичу не хотелось афишировать наше присутствие в своем доме. И вообще, следовало как‑то выкручиваться после нескольких трупов, которые мы, грубо говоря, «наворочали».
Абали Бесланович словно прочитал мои мысли.
– Что мне можно, а что нельзя говорить следователю? Давайте вместе думать.
– Тут, товарищ полковник, и думать нечего. Пытались вас захватить, устроили засаду. Ваши охранники сработали прекрасно. Вот и все.
– Охранники сработали прекрасно. Лучше тех, что в доме оставались.
Пришел Хамзат, которого полковник отправлял за компьютер. Видимо, Хамзат имел доступ к базе данных республиканского МВД, где «пробивал» по документам убитых нами бандитов.
– Что? – спросил Абали Бесланович, поторапливая с докладом.
– Все в розыске. Бандиты из Киров-Юрта и окрестностей. Кроме женщины. Она – обыкновенная известная в Грозном шлюшка. Ее половина города в лицо знает.
– Ладно. Давай пока думать, что будем говорить следователю. Моих гостей никто не видел – это однозначно. Иначе у меня будут неприятности, следовательно, и у вас у всех. Произошло вот что… Бандиты проникли в дом с тем, чтобы захватить меня. Обезвредили их – вы. За что вам особая благодарность и денежная, естественно, премия. Давай продумаем сценарий, как все проходило. Вы воспользовались оружием нападавших. Распределяй роли, и каждого потом предупреди, кто чем прославился. Ты меня правильно понял?
– Прекрасно понял, товарищ полковник. А еще кое‑кто, помнится, сомневался, когда вы охрану набирали со стороны. Считалось, что мы ненадежные…
– Вы очень надежные. Все, кроме Джабраила.
– Кстати, – вставил я. – Первый из бандитов был убит ударом руки в лоб. У него перелом шейного позвонка. Вы, Хамзат, подумайте, кто у вас может бить достаточно резко, чтобы на него это свалить. Это редкий удар, но следователи могут заинтересоваться…
Хамзат кивнул.
– Я хорошо бью. Я мастер спорта по боксу. Был когда‑то… Возьму вину на себя.
– Кулак о лоб разбить можно. И на руке обязательно будет опухоль. Могут проверить. Поэтому говорите, что били тыльной стороной ладони. Вот так…
Я показал. Естественно, без нанесения удара.
Охранник еще раз кивнул, и посмотрел на меня с заметным уважением.
КАПИТАН БЕКЛЕМИШЕВ, СПЕЦНАЗ ГРУ. ДЕЖАВЮ ГРУППЫ СПЕЦНАЗА
По прикидкам полковника Дакашева, ждать предстояло никак не меньше часа. Терять это драгоценное время мне совсем не хотелось. Мне вообще не хотелось надолго задерживаться в Грозном, поскольку и я, и мои товарищи, и сам Абали Бесланович прекрасно понимали, откуда появилась в деле третья, и такая активная, назойливая до наглости сторона. Та самая, которая первоначально пыталась организовать наше похищение накануне суда, а совсем недавно потеряла восемь человек в Судиславле, но имеет, видимо, немалые дополнительные ресурсы. И она наверняка не остановится на очередном поражении. На место погибших придут их родственники, которые посчитают для себя за честь точно так же погибнуть. И погибнут, если влезут в дело, это я могу им твердо обещать. Но любое обострение ситуации с этой третьей стороной в очередной раз будет подставлять под удар нас троих, обнаруживая наше местонахождение. И потому таких столкновений следует по возможности избегать.
Каким образом третья сторона не объединилась со стороной четвертой, мне оставалось непонятным, хотя хотелось бы узнать конкретные и обязательно существующие причины. Они могут быть разные – от взаимного неприятия до неприятия одной стороной методов других или просто личностей других. Личностные отношения в любом деле имеют первостатейное значение, в этом я многократно убеждался. Бывали в моей боевой практике эпизоды, когда две банды объединялись в одну для совместных действий, и одна из них подставляла под удар другую только потому, что у эмиров этих банд не ладились отношения друг с другом. Хотя, по большому счету, четвертая сторона стоит рядом с третьей, в одном ряду, и должна бы преследовать одну и ту же цель. Четвертая сторона – это Висангири Мажитович Майрбеков, отставной майор милиции в Казахстане, и человек, по кавказским меркам, еще не совсем старый. И даже, скорее всего, боеспособный. А характера ему, как и всем кавказцам, я думаю, не занимать. Только он, в дополнение ко всему, еще и здравым смыслом обладает, как мне сказали. Следовательно, думает, что делает. Кроме того, здравомыслящие люди, как правило, не кровожадны. Кровожадность и жестокость – удел тех, кто на голову слаб. Конечно, можно и нас обвинить в кровожадности, поскольку мы жестко отстаивали собственные жизни. Но отстаивание собственных жизней нельзя путать с кровожадностью.
