Илья подхватил автомат, передернул затвор и завертелся, сканируя обстановку. Шик и блеск! Да здравствует уединение! На севере глухой кустарник, справа озеро, с остальных сторон участок заслоняли штабеля бетонных блоков, над которыми возвышался кран. Его кабина была пуста.
Ткач содрал с Вялого камуфляжную куртку, штаны, стащил ботинки. Процесс преображения занял не больше двух минут. Куда приятнее раздевать живую женщину, чем мертвого мужчину, но Илья справился и с этим. Форма оказалась впору, только штаны между ног неприлично свисали. В кармане обнаружился сотовый телефон.
В заключение Ткач натянул на голову форменную кепку с козырьком и пристегнул ремень с подсумками, не забыв в них заглянуть. Он обнаружил запасные магазины, моток лески и три наступательные гранаты «РГД». Видимо, это была собственная инициатива Вялого. Охране такие вещицы не выдавались.
Запалы лежали отдельно. Случайный подрыв исключался.
Илья чуть помешкал, прикрутил один запал к гранате, сунул ее в карман и уставился на мертвого Левицкого. В горле у него запершило. Не было бы счастья, как говорится…
– Ну и что мы стоим? – набросился он на Немченко, пребывающего в ступоре. – Не надо грустить, боец. Быстро переодевайся. Мы отсюда уходим.
– Ну ты и натворил, Илюха! – К впечатленному парню вернулся дар речи. – Куда мы пойдем? Нас же убьют.
– Мы сами любого убьем, – отрезал Илья. – Не бойся, приятель. Двинемся к новым вершинам, на поиски разумной цивилизации. Фортуна любит удачливых, знаешь ли. Ты идешь со мной или нет? Оглянись. Только мы с тобой остались.
Немченко озирался, кусал губы, схватился за гудящую голову, глянул на Ткача жалобными ясными глазами.
– Прости, Илюха, не могу, сил нет. Да и пожить еще хочется, нет желания сегодня умирать. Давай я как-нибудь в другой раз это сделаю, хорошо? Без меня у тебя больше шансов. Ты пойми, я не герой, никогда не служил в вашем ополчении. Я вообще безработным был, отсидел по мелкой хулиганке, блатовал, случайные бабки сшибал на стройках. Ты не волнуйся, я тебя не заложу, не побегу докладывать. Сейчас треснусь башкой обо что-нибудь твердое и буду тут лежать. Типа это ты меня отоварил. Может, поверят, ничего не сделают.
– Немченко, не тупи, пошли!
– Нет, Илюха, это ты тупишь. Далеко все равно не уйдешь. Прости, не пойду я с тобой. Удачи тебе. Вали, не тяни время. Может, свидимся еще.
Да черт бы побрал этого дохляка! Ткач мялся в нерешительности, но понимал, что нельзя торчать тут вечно. Он обнял Немченко, повернулся и зашагал прочь, пристраивая на плечо автомат.
Впервые за много дней Илья шел сам по себе, без конвоя, да еще и с оружием. Он перепрыгнул через канаву, прошел между кустами и бетонными блоками. Другой дороги с огороженной зоны не было. За озером колючка, она охраняется и наверняка под током.
Единственный способ попасть на волю – прошагать пешком через весь поселок и выйти, как все нормальные люди, через КПП. Другой дороги нет, хоть ты тресни. Илья прошел по хорошо растоптанной дорожке между кустарником и краном, выбрался на открытое пространство. Здравствуй, мир, полный радости и чудес!
Страха не было, усталость отступила, взяла тайм-аут. Ткач шел на юг по центральной улице поселка, возводимого для украинских небожителей, шагал твердо, уверенно, натянув на глаза козырек форменной кепи. Мало ли зачем и куда идет солдат. Надо ему. До КПП оставалось метров четыреста гремящего, лязгающего пространства.
Несколько раз Илья украдкой оборачивался. На участок, где произошло побоище, могли заглянуть сослуживцы покойных или вездесущий прораб Михалыч. Но пока все было тихо.
Ткач намеренно не стал переходить на быстрый шаг. Нельзя привлекать ненужное внимание. Тише едешь, дальше будешь.
До конца рабочего дня оставалось больше часа. Арестанты рыли котлованы под резкие окрики автоматчиков, таскали носилки с цементом и кирпичами, грузили строительный мусор в распахнутый кузов самосвала.
Конвойные следили за поднадзорными. Один солдат ковырялся в телефоне. Трое укропов курили в недостроенной беседке и травили анекдоты. На бойца, спокойно идущего по дороге, никто не обращал внимания.
Из-за остова коттеджа вывернул офицер, направился навстречу размашистой походкой. Что-то щелкнуло в голове Ильи. Он начал подволакивать ногу и закусил при этом губу. Дескать, ногу подвернул, в санчасть надо. Поравнявшись с офицером, Ткач не стал отдавать честь, потому как был при оружии. Он поступил по уставу, резко повернул голову в его сторону. Тот хотел что-то сказать, но передумал, глянул вслед и зашагал своей дорогой.
Навстречу тащился Михалыч, надутый, злой как собака. Илья опустил голову, но прораб даже не посмотрел в его сторону. Он разговаривал сам с собой и себя же усердно материл.
До КПП оставалось тридцать метров. Раздвижные ворота, калитка, будка для дежурной смены. Сколько там укропов? Не больше трех, вооружены автоматами.
«Не забывай, что ты бульдозер», – напомнил себе Илья.
Что за воротами? Он восстанавливал в голове план местности. Парковка для машин, в том числе грузовых, пустырь, какие-то сараи, на востоке лес, куда ему и надо. До него метров двести, не так уж много, хотя и не мало. Через лес от Кашлан идет дорога в Беленск.
Из будки выбрался сержант с автоматом на плече, наверняка начальник смены. Он сладко зевнул и стал озирать свои владения.
У Ильи в руках уже был телефон. Он что-то говорил в него.
По мере приближения к воротам слова становились громче и явственнее:
– Да, господин майор, я все понял. Через двадцать минут буду в лагере. Уже подхожу к КПП. Надеюсь, они выделят мне машину на пару часов. Передать, что это ваш приказ? Так точно, господин майор. – Он поравнялся с зевающим сержантом, убрал телефон в карман. – Все слышал? Распоряжение Мамута – прибыть в лагерь. Нужна машина.
– На хрена? – не понял сержант.
– Не знаю, приятель. – Илья сделал вид, что страшно волнуется. – Вроде сообщение пришло от семьи, психую что-то. Майор по телефону не стал говорить. У меня старший брат в «Айдаре» служит, командир штурмовой роты.
– Понятно. – Служивый хмыкнул. – Топай, авось все нормально будет. Там справа на парковке дежурная «буханка», ключи под козырьком. Чтобы через два часа на место поставил.
– Понятно. Ворота открой.
– Сам открывай. Няньки кончились.
Ладно, леший с вами. Илья налег на раздвижные ворота. Они затряслись, заскользили по направляющей. Он отправился дальше, отыскивая взглядом «УАЗ», помянутый сержантом. Таковой действительно имелся, но стоял далеко, за шеренгами грузовых машин. Дьявол, не могли ближе приткнуть!
– Эй, дружище, постой-ка, – окликнул его сержант.
– Чего еще? – Спина Ильи похолодела, но он спокойно, не торопясь обернулся.
– Не припомню что-то тебя, а всех в лицо знаю. Ты из какого подразделения? Чего небритый-то такой?
Чего-чего. Последний раз Ткач брился в лазарете при активном содействии Олеси, которая нашла ему бритвенный станок и кусок мыла. Если вспомнить, какой он был до этого!..
– Слушай, мне некогда, – отмахнулся Илья. – Рота «Карпаты», откуда еще?
– Да подожди ты, не спеши. – Сержант заметно напрягся, как бы ненароком приподнял автомат за антабку и решительно направился к Илье. – Покажи солдатскую книжку.
Таковая у Ткача, разумеется, была. Найдите десять отличий, называется.
С сержантом он справился бы без шума, но тут из будки выбрался еще один караульный. Он услышал болтовню, высунулся за ворота и зевнул.
Да пошло оно к той-то маме! Илья скинул с плеча автомат, хлестнул очередью. Сержант переломился как ветка, завертелся на земле с перебитыми ногами. Перепуганный караульный, которого миновали пули, отпрянул от ворот.
«Вот я и создал проблемы на свою дурную голову! А что еще оставалось делать?» – подумал Ткач.
Слава богу, на парковке в этот час никого не было. Илья выхватил гранату из кармана, вырвал чеку и бросил в проем между воротами и столбом. Пусть не лезут раньше времени. Громыхнуло с металлическим лязгом. Град осколков ударил по воротам.
А старший лейтенант уже несся прочь, к лесу. Он понимал, что бежать к «буханке» поздно, ее не удастся вывести с парковки. Илья летел, перепрыгивая через кочки, по кратчайшему расстоянию, обернулся, выдал по воротам длинную очередь и помчался дальше.
Люди с автоматами уже лезли в ворота, беспорядочно стреляли по петляющему беглецу. Но он летел как на пожар и не хотел падать на землю.
Дорога втекала в лес. Ткач повернул туда, поднажал и вдруг понял, что это не та грунтовка, которая вела в Беленск. Колея заросла чертополохом, была покрыта ямами и ухабами. Но выбора у Ильи уже не было. Лучше по такой дороге, чем по лесу. Она тоже вела на восток.
Беглец влетел за деревья и повалился в изнеможении в двух шагах от обочины. Голова его кружилась как разогнавшаяся карусель. Над головой шумели березы, которые все понимали.
