Офицеры слушали его вполуха. Все это им говорилось через двое суток на третьи.
Дрейк отметил важность миссии американских войск, несущих в Афганистан истинную демократию и порядок, и закончил инструктаж обыденной фразой:
– У кого будут вопросы?
Поднялся лейтенант Корни.
– У меня, сэр.
– У кого еще? – спросил майор.
Больше ни у кого вопросов не было.
– Все свободны! Лейтенант Корни, останьтесь.
Старшие патрулей покинули зал совещаний.
Комбат достал сигарету, прикурил.
– Что у тебя за вопросы, Корни?
– Моей группе предстоит патрулирование по тому же маршруту, где недавно произошел инцидент с местными подростками.
– Ну и что? – безразлично спросил Дрейк и выпустил облако дыма.
– Я не уверен, что этот маршрут в настоящих условиях безопасен.
Командир батальона усмехнулся:
– О чем ты, Дин?
– Я о том, сэр, что дикари могут отомстить за гибель и ранение их детей, – ответил лейтенант.
– Что? Отомстить? С каких пор офицер Вооруженных сил США боится каких-то дикарей?
– Я не боюсь. Но прошу разрешение на изменение маршрута.
Брейк ударил ладонью по столу.
– Достаточно, Корни! В штабе и так внесли изменения в маршрут. Тебе не придется заходить в Маргин. Это во-первых. Во-вторых, туземцы не решатся на какие-либо действия против нас. Они прекрасно понимают, чем это им грозит. В-третьих, мы постоянно контактируем с Национальным департаментом безопасности. У спецслужбы есть свои люди практически во всех кишлаках, располагающихся в пятидесятикилометровой зоне. Никаких тревожных сообщений они не сбрасывали. Я до совещания общался с одним из руководителей НДБ. Он сообщил, что везде все спокойно, даже в Маргине, где продолжается траур. Афганцы подавлены, но пусть лучше следят за своими ублюдками. В-четвертых, даже если допустить теоретическую вероятность нападения на патруль, то у тебя, Корни, семь солдат, два крупнокалиберных пулемета, бронетехника. А что у дикарей? Старые винтовки и автоматы. Да и тех после выкупа оружия остались единицы. В провинции нет единого центра сопротивления. По данным разведки, в ближайшие районы заходят мелкие группы талибов, но больше для того, чтобы разобраться со сторонниками действующей власти и попросту держать население в напряжении. Талибы не пойдут на атаку патруля. Да их и нет в районе, по которому проходит маршрут твоей группы. Так что твоя просьба отклоняется. Единственное, что могу тебе посоветовать, будь повнимательней, на опасных участках держи пулеметчиков в полной готовности. Еще вопросы есть?
– Нет, сэр!
– Вот это совсем другое дело. Свободен! У тебя времени в обрез.
В 8:30 боевая группа лейтенанта Корни на тех же двух «Хаммерах» вышла на маршрут.
Водитель головного броневика заметил нервозность офицера. Сейчас лейтенант сильно отличался от того лихого парня, который командовал группой в прошлый раз.
– Сэр, что-то не так? – спросил солдат.
– Все нормально, Бейтли. Смотри за дорогой!
Машины только что миновали глиняные постройки на окраине Кабула.
– Есть, сэр!
Лейтенант вызвал на связь старшего второй машины сержанта Бейса и спросил:
– Обстановка?
– В смысле? – не понял сержант.
– Обстановка, спрашиваю, какая?
– Что с вами, лейтенант? Какая может быть обстановка, когда мы только что выехали из города?
– Ты держи солдат в готовности к бою.
– Вы опять приложились к бутылке виски?
– Сержант, тебе ясен приказ?
– Да, сэр!
– Выполнять!
Рядовой Верн задал темп движения. Он вел машину со скоростью пятьдесят километров в час.
– Быстрее не можешь? – недовольно спросил лейтенант.
– Я соблюдаю инструкции.
– Кругом одни инструкции!
– А вы хотели бы, чтобы вместо них были дикари?
– Очень умно.
Спустя полчаса рядовой Верн доложил:
– Впереди холмы, сэр.
– Я, по-твоему, ослеп? – Лейтенант обернулся назад и приказал: – Друбич, занять место у пулемета!
– Есть, сэр!
Рядовой высунулся в люк и припал к турели, на которой был закреплен «Браунинг» с патронной лентой, свисающей в салон.
Лейтенант вызвал сержанта, командовавшего второй машиной, и повторил распоряжение:
– Пулеметчика наверх!
– Принял, – ответил Бейс.
Корни чувствовал опасность. Он внимательно осматривал через оптику холм, метр за метром, слева направо, сверху вниз. Никого. Дорога чистая. У поворота пусто. Как и на открытых участках, примыкающих к дороге. Все же тревога в душе лейтенанта только нарастала.
Бакар первым услышал шум двигателей «Хаммеров».
Он нажал клавишу сотового телефона. Здесь, как ни странно, мобильная связь была довольно устойчивой.
– Муштак, американцы объявились.
– Уже слышу. Как далеко они от тебя?
– Метров триста, даже меньше. Есть одна особенность, Муштак.
– Ты о чем?
– Пулеметчики наверху.
– Чуют эти собаки, что у них могут возникнуть проблемы.
– Машины прошли мимо меня. Скорость обычная, километров пятьдесят, может, даже меньше. Дистанция метров в сорок.
Утро дня выдалось безветренным. Это идеальное условие для работы гранатометчиков.
Муштак переключился на Горая и спросил:
– Готов?
– Да.
– Машины видишь?
– Вижу.
– Начинай!
– Понял.
Горай укрылся в глубокой яме, взялся за конец веревки и потянул ее на себя.
Корни смотрел на склоны холмов, когда рядовой Верн крикнул:
– А это еще что такое?
– Где? – тут же спросил лейтенант.
– Впереди на дороге. Боже, да это же мины!
Корни увидел, как на дорогу выползают пластмассовые кругляши.
– Черт! Стой!
Верн ударил по тормозам.
Второй «Хаммер» едва не влетел в головной.
– Лейтенант, вы там с ума сошли? В чем дело? – осведомился по радио сержант Бейс.
– На дороге мины! Пулеметчикам, стрелкам, всем, огонь по склонам, флангам, дороге! – крикнул лейтенант в микрофон.
Загрохотали пулеметы. Друбич стрелял по флангу, накрывал огнем сектор в тридцать градусов. Ген Норман из штурмовой винтовки палил по вершинам, расположенным с левой стороны. Корни ударил из такой же «М-16» по правой.
Второй «хамви» немного сдал назад. Его экипаж тоже разразился яростной стрельбой.
Корни в запарке или от испуга не вышел на связь с базой. Он стрелял.
Этого момента и ждал Хазани.
Он взял в руки РПГ-18 «Муха» и приготовил его к бою. Потом Муштак выдохнул, поднялся над глыбой, поймал в прицел головной «Хаммер» и нажал на спусковой крючок.
Кумулятивная граната выбросила струю газов и пошла к цели. Через какие-то доли секунды прогремел взрыв. Большое давление кумулятивной струи вызвало детонацию топливного бака.
«Хамви» подпрыгнул на месте, двери вылетели на дорогу. Пулеметчик, объятый пламенем, рухнул на обочину.
Прозвучал второй взрыв. Это грохнули выстрелы гранатометов американцев. Машина загорелась, из всех щелей повалил черный дым. От прямого выстрела «Мухи» с расстояния менее пятидесяти метров экипаж первого «Хаммера» погиб мгновенно.
От взрыва сержант Бейс подпрыгнул на сиденье и закричал:
– Ах, твою мать! Кин, быстро сдавай назад! Гантер, огонь по всем направлениям.
– У меня лента заканчивается.
Бейс повернулся к стрелку и приказал:
– Дэй, подай вторую ленту Муру!
– Да, сержант, – каким-то щенячьим голосом ответил бледный солдат.
Водитель Кин Дейр включил заднюю скорость и быстро повел броневик обратно, подальше от места подрыва первой машины.
Рядовой Гантер Мур перезарядил пулемет и продолжил бестолковую пальбу. Он разворачивал ствол то на холмы, то на правую сторону дороги, вперед не стрелял. Черный дым создал хорошую завесу.
Бейс схватился за гарнитуру радиостанции, вызвал командира батальона и прокричал открытым текстом:
– Майор, это сержант Бейс!
– Да понял я. Что случилось?
– Мы вновь обстреляны у тех же самых чертовых холмов.
– Что?
– Обстреляны, говорю. Теперь всерьез. Машина лейтенанта Корни подорвана из гранатомета. Нас прикрыла дымовая завеса, катимся до площадки, удобной для разворота, она недалеко.
Командир батальона на мгновение растерялся.
– Как это гранатомет?
– Вот так, сэр!
– Погоди!.. Откуда стреляли дикари?
– С фронта. Их не было видно. Перед подрывом лейтенант крикнул в эфир, что на дороге мины.
– Господи, еще не легче. Так ты решил развернуться?
– Не прорываться же через мины! Не знаю, дадут ли дикари уйти.
– Ты сам-то под обстрелом?
– Как ни странно, нет. По нам никто не стреляет. У меня работают «Браунинг» и «М-16». Мы отошли от места подрыва головной машины метров на пятьдесят. Скоро будет площадка. Высылайте сюда штурмовой взвод, поднимайте вертолеты. Это не чабаны из кишлаков. Против нас действует хорошо подготовленная боевая группа.
– Талибы?
– А черт их знает. Высылайте подмогу и разбомбите к чертовой матери все эти холмы.
