Несколько пуль короткой очереди он послал в самую гущу боевиков, потом отработанным движением щелкнул переводчиком режима огня, дабы стрелять одиночными, и прицельным огнем израсходовал остатки боезапаса магазина. «Банкиры» залегли и открыли беспорядочную ответную стрельбу.
— Все, минут на десять-пятнадцать они остановлены, — прошептал Батяня и незаметно покинул позицию.
Полученную фору он использовал на полную катушку: перезарядил «АК», закинул его за спину и осторожно, перебравшись через невысокий гребень, оказался на склоне, пока недоступном противнику.
По всему выходило, что передышка не продолжится долго. Вот-вот нападавшие должны были показаться в поле видимости. Ломакин прикрывал противоположный фланг, так что гостей стоило встретить подобающим образом.
Впереди показался густой кустарник, в котором можно было организовать «прием». Тремя короткими перебежками майор добрался до высоких зарослей. Стая птиц, испуганно захлопав крыльями, устремилась ввысь — подальше от столь опасного соседства.
Нырнув в кусты, Батяня упал и, ползком переместившись в сторону, нашел прореху меж тонких стволов. Сквозь «окошко» увидел растягивающихся в цепь людей Лысого. Сбившееся после бега дыхание, бешеный пульс и дрожь в руках не позволяли хорошенько прицелиться. На пару секунд майор прикрыл глаза, сделал подряд три глубоких вдоха. Не помогло — прицел автомата отплясывал на выбранной цели. Тогда он вновь нащупал переводчик огня, щелкнул им вверх и, более не раздумывая, ударил по противнику короткими очередями. Патроны во втором магазине закончились быстрее, чем ожидалось. Вставляя в «АК» последний магазин, Лавров сменил позицию и, прежде чем продолжить отступление, расстрелял половину оставшегося боезапаса. Другую половину пришлось оставить «на потом».
Местность начала понижаться. По всему выходило, что скоро их прижмут к реке. Батяня негромко выругался. Было предельно ясно, что на берегу их уж точно ничего хорошего не ждет. Однако ничего другого не оставалось, кроме как пятиться.
— Какие же вы сволочи, — с ненавистью произнес Дингли, поглядывая на находившегося рядом Любинского.
Он ненавидел их всех: губернатора, секретаря, майора, тех, кто прижимал их к реке. Он ненавидел здесь все. Жизнь Джеймса Дингли всегда проходила в неких разумных рамках, несмотря на его многогранную деятельность, не всегда находившуюся в ладах с законом. То, во что он вляпался в этой безумной России, могло бы показаться нелепой фантастикой, если бы не приходилось во всем этом участвовать самому и быть главным объектом охоты.
Секретарь губернатора не отвечал. Сейчас его больше всего волновала проблема собственной безопасности, тем более что по этому поводу имелись вполне оправданные опасения.
То короткими перебежками, то ползком группа отступала. Батяня оглянулся. Там, за деревьями, блеснула река.
— И что теперь?! — Увиденное стало для Дингли еще одним источником стресса. — Вы что, хотите сказать, что это — все? Я не собираюсь умирать в этой проклятой Сибири!
— Никто умирать не собирается, — ответил Батяня, вытирая кровь со щеки.
Отломившийся осколок камня царапнул его пониже глаза.
Разговоры разговорами, а спасения действительно не было. Вот-вот должны были появиться люди Коренева. За спиной плескалась река, и податься было некуда.
— Ну, надо же что-то думать, — бормотал британец.
Он озирался, кусая губы и щурясь на солнце. Все остальные молчали. Любинский в этот момент напоминал загнанного волка. Он скалил зубы в какой-то дикой усмешке.
— Как настроение, сержант? — толкнул Батяня в бок подчиненного.
— В одной книге я читал, товарищ майор, — отозвался тот, — когда корабль тонул, то капитан приказал передать: все отлично, идем ко дну.
— Приключения любишь?
— Да, я в детстве на всю ночь, бывало, возьму книгу и…
— Погоди-ка, — остановил его Батяня, глядя, как впереди за деревьями стали мелькать силуэты.
— Идут… дьяволы, — процедил Любинский, — дай ствол, майор. Хоть душу отведу.
— Обойдешься, — не замедлил ответить десантник.
Доверия к бывшему особисту у майора не было давным-давно, и менять сейчас отношение к секретарю он не собирался. Да и зачем?
Дингли покосился на кейс, который майор держал при себе. Как все-таки странно складывается жизнь — трое из четверых боролись за обладание этим заветным чемоданчиком, рисковали жизнью, шли на разные ухищрения, и что же — уже все теряет смысл?
Люди, прячась за деревьями и камнями, перебежками подходили все ближе. И вдруг четверка, лежавшая между камней, услышала странный звук.
— Мотор!
— Да тут их несколько, — вслушиваясь в приближавшиеся звуки, произнес Батяня.
— Ни хрена себе! — пробормотал Любинский, глядя на то, что открывалось его глазам.
Изумленные беглецы увидели, как из-за поворота реки выплыло сразу несколько моторок.
— Четыре… шесть… десять! — считал сержант. — Интересно получается…
— Да уж куда интересней. — Батяня бросал взгляды то вперед, то назад.
Те, кто выходил из тайги, похоже, опешили и приостановили свое движение. К берегу подходили моторки с бородыми мужиками, вооруженными карабинами и охотничьими ружьями.
— Это как же понимать? — поинтересовался потерявший всякое соображение Дингли, растерянно заглядывая в лица своих спутников.
— А ведь это наши старые знакомые, не иначе, — прищурился Батяня.
— Наши люди! — довольно произнес Ломакин.
То, что это староверы, ни у кого уже сомнений не вызывало. Разве только Дингли оставался в неведении насчет этих бородачей. Но по реакции десантников стало ясно, что в любом случае — это плюс.
Любинский скрипнул зубами. Староверы избавляли его от встречи с людьми Коренева, но их появление окончательно склоняло чашу весов в пользу Батяни. Пока…
* * *
— Это что же такое делается?! — вне себя от злобы проговорил Романенко.
Он уже готов был праздновать победу. Все — беглецам деваться некуда. И тут такое… Лысый стиснул автомат так, что побелели костяшки пальцев.
— А может, возьмем их в оборот? — задумчиво сказал Ерин. — Что нам мешает?
— Ну да, как же, — угрюмо отозвался Романенко, наблюдая, как из моторок высаживаются крепкие бородачи, — ты еще здесь Курскую битву организуй.
Несколько новоприбывших подошли к Батяне, о чем-то оживленно беседуя, а остальные, внимательно глядя в сторону леса, выражали полную готовность открыть огонь в случае чего. Мужичков, как видел Лысый, было человек двадцать пять.
Все происходило быстро. Спустя какую-то минуту вся четверка загрузилась в моторки и флотилия стала отдаляться от берега.
— Уходят… — простонал Ерин. — Надо же что-то делать!
— Погоди, разберемся, — сплюнул Романенко, доставая рацию.
Уходил британец, уходил кейс. Ситуация выходила из-под контроля.
— Да надо было положить их там всех на месте! — горячился рыжий молодчик. — Чего мы ждали?
— Как у тебя все просто выходит, — хмыкнул сидевший рядом с ним крепыш, — ты что, не видел, кто это такие?
— Обычное мужичье, — пренебрежительно пожал плечами рыжий. — Таких из «АК» можно косить десятками.
— Да это же все потомственные охотники. Каждый из них из карабина белке в глаз попадает. Хоть у тебя глаза меньше, но можешь не волноваться — отправили бы тебя на небеса без вопросов.
— Да ну тебя, — махнул рукой собеседник. — Лысый, чего мы резину тянем? Я бы…
— А ну, заткнись! — осадил не в меру ретивого бойца Романенко. — Тебя вообще никто не спрашивает. Раскрыл тут пасть!
Зная Лысого как человека, не любящего шутить, рыжий примолк.
Вертолет Коренева продвигался над рекой в том направлении, куда удалились дерзкие старообрядцы, нагло умыкнувшие всю компанию и бывший при ней драгоценный кейс. Часть людей осталась на берегу, а половина, усевшись на борт, бросилась вдогонку. Коренев рвал и метал, требуя любой ценой доставить ему кейс. В обращенной к нему пространной речи начальника Романенко узнал много нового о себе и своих ближайших родственниках.
Теперь Лысый глядел вниз и мрачно думал о том, как же поступить. Голова раскалывалась. Эх, если бы чуть-чуть раньше удалось тогда напасть на след Батяни. Да что раньше — полчаса могли бы решить все дело! Но нет — эти староверы появились в самый неподходящий момент…
— Гляди! Вон они плывут!
— Ах, суки!
— Ну, ничего, сейчас мы поговорим! — раздались крики «честной компании».
Все прильнули к иллюминаторам. Под вертолетом двигалась «флотилия» староверов. Десяток моторок шли вверх по реке.
— Ну, что будем делать? — произнес Ерин. — Давайте решать.
Все переглянулись.
— Да мочить их… — послышался чей-то голос.
