– Когда мы уедем? – Иса сузил глаза. – Ночью?
Брук, хитро прищурившись, покачал головой:
– Американцы следят за нами через спутники. И среди вас всех я один знаю время, когда Неджеф выпадает из зоны видимости. Я основательно подготовился. Так что без меня тебе никак не обойтись.
* * *
Шуршали, ломались под ногами сухие стебли, пыль коркой застыла на лицах, забивала носы. Бондарев и украинский пилот наконец отошли на достаточно безопасное расстояние от складов. Клим присел на землю, принялся перевязывать шнурки, потянул слишком сильно, и один из них лопнул.
– Вот так всегда случается, в самый неподходящий момент. – Он связал обрывки и затянул их. – Тебя как зовут? – спросил он пилота. – Меня можешь звать Климом.
– Алексей. – Украинец пожал ему руку. – Бруку нельзя было верить. Эта сволочь… – начал он объяснять то, что случилось в бункере.
Бондарев махнул рукой:
– Я все уже понял. Хорошо, хоть ты успел выскочить. Вовремя сообразил.
– Надо выбираться к американцам, – предложил Алексей.
– Не надо. Чем идти к ним, лучше уж оставаться с Исой.
– Почему?
– Ты знаешь правду. А им твоя правда не нужна. У них уже есть своя, согласно ей, мы виноваты во всем случившемся.
Алексей озабоченно тер щеку пальцами, под ними скатывалась пыль, смешанная с потом.
– Значит, нет выхода?
– Выход есть в любой ситуации. Но не всегда до него удается добраться.
Украинский пилот пожал плечами:
– Это то же самое. Пока мы можем только прятаться. У тебя сколько патронов осталось?
– Не у меня, а у нас. Три, – не отщелкивая рожок, сказал Клим, – я считал каждый выстрел.
– Негусто.
Бондарев отпил воды и протянул бутылку Алексею:
– Это тоже все, что у нас есть. – Затем всмотрелся в темноту.
Пилот тоже всматривался, но никого не видел. Лишь небо на востоке слегка посветлело.
– Жди здесь, – сказал Бондарев.
– Ты куда?
– Я вернусь. Не сходи с места.
Алексей еще хотел спросить, но Клим уже пружинисто поднялся, закинул автомат за спину и побежал, растворился в ночи. Украинец тут же ощутил, как мир вокруг него стал куда опаснее, чем был до этого. Слова Бондарева подействовали на него отрезвляюще, до этого разговора он, не задумываясь, бежал бы к городу, чтобы только оказаться среди американцев. Теперь же он точно знал, что останется сидеть посреди пустыни, ожидая возвращения Клима… …Капитан Уэллер шел, не поднимая головы, смотрел себе под ноги. Запыленные ботинки шлепали по бетону. Он слышал, как радист шагает следом за ним, но даже не делал попытки заговорить. Капитан прокручивал в голове то, что скажет, когда окажется среди своих. Сам придумывал вопросы, отвечал на них, возражал самому себе. И если первые полмили ему казалось, что все потеряно, то теперь он понял – ситуация для него только усложнилась, но все еще можно исправить. Главное – не паниковать. Он один владеет всей информацией целиком. И если добиться, чтобы операцию по захвату самолета доверили ему, он еще сможет снова оказаться на коне.
«Только теперь никаких иракских военных, – думал Томас Уэллер. – Единственное, что я доверил другим, выпустил из-под контроля, – привезти мертвых боевиков. Все, что делал сам, – сработало».
– Сэр, впереди… – окликнул его радист.
Капитан не стал оборачиваться, сразу вскинул голову. Впереди на дороге в предрассветном полумраке читался одинокий силуэт. Человек стоял так, чтобы его заметили, ждал, а значит, выследил Уэллера и радиста раньше, чем те заметили его. Капитан чуть сбавил шаг. Но убегать было поздно, а защищаться нечем. Расстояние сокращалось. Уэллер разглядел, что за спиной у мужчины висит автомат, повернутый стволом вниз.
«Хороший знак. Если бы собирался стрелять – взял бы его в руки».
Еще несколько шагов, и он уже разглядел лицо. Раньше он его не видел, но сразу понял, что перед ним тот, кто не вышел вместе со всеми из самолета, тот, кто не давал покоя боевикам. Уэллер остановился, не дойдя до него лишь один шаг, при желании можно было подать руку. Несколько секунд Бондарев и капитан молча смотрели друг другу в глаза.
– Отпустили? – бесстрастно спросил Бондарев, но Уэллеру показалось, что он слышит в голосе издевку.
– Они заминировали самолет. Мина с таймером, отсчет обновляют каждые полчаса. Лучше держаться от этого места подальше. На всякий случай.
– Я бы тоже на их месте так поступил. Планы на будущее? Твои планы. Или ты уже поставил на своей карьере крест?
– Они не взорвут самолет. Будут тянуть время, выторговывать условия. Ты куда? Туда или сюда? – Уэллер уже взял себя в руки, он показал сперва в сторону города, а потом оттопыренным большим пальцем ткнул себе за плечо.
– Ты, как понимаю, направляешься к своим.
Уэллер кивнул:
– Присоединяйся. Возвращаться нет смысла. Во время штурма мало кто уцелеет. Не знаю, откуда ты взялся в самолете, но я к этому не имею отношения. Погибнуть должны были только подонки. Все претензии к Бруку. Я просто делаю свою работу.
– Ты ее сделал плохо. Очень плохо и грязно.
– Все еще можно исправить, – Уэллер даже улыбнулся, – идем. Не знаю, кто ты такой, но догадываюсь, что и тебе приходилось делать грязную работу для своей страны.
– Возможно.
В уже посветлевшем предрассветном воздухе послышался гул мотора. Вдалеке мелькнул и исчез свет фар. Машина ехала со стороны Неджефа. Капитан напряженно вслушивался в звук.
– Не ждал? – спросил Бондарев. – Если ваши военные собрались штурмовать прямо сейчас, лучше отговори их от этой затеи.
– Они еще многого не знают. Пока я слышу только одну машину.
Узкие полоски света от прикрытых козырьками фар уже были видны в отдалении. Капитан приободрился, уже с легким превосходством посмотрел на Бондарева.
– Ты ничего уже не сумеешь сделать. Едем с нами.
– Ничего? – Бондарев поправил на плече автомат.
– Тогда возьми хотя бы сигареты, если куришь. – Уэллер полез в карман, чтобы вытащить располовиненную пачку.
Клим усмехнулся, отрицательно качнул головой и вдруг резко ударил левой рукой капитану в челюсть. Уэллер, не ожидавший удара, даже не вскинул руку, клацнули зубы, подошвы ботинок оторвались от земли. Томас упал, единственное, что успел сделать, так это сгруппироваться в падении. Бондарев вытер кулак ладонью. Радист отступил на шаг, принял стойку.
– Никудышный у тебя командир, – сказал Клим по-русски и добавил уже по-английски: – Его счастье, что он без оружия, да и патронов у меня маловато.
Бондарев наподдал ногой выпавшую пачку сигарет и сбежал с невысокого откоса. Радист бросился поднимать Уэллера. Тот оттолкнул его, выругался, стал на ноги и отряхнулся, прощупал нижнюю челюсть.
– Целая. Ты его не видел? – проговорил он.
Водитель остановил машину, лишь только заметил людей на дороге. Солдаты тут же заняли позиции за открытыми бронированными дверками.
– Я капитан Уэллер! – крикнул Томас, приподнял руки, демонстрируя пустые ладони, и пошел к ним навстречу.
Яркий свет ударил ему в лицо. Сержант, видевший капитана в день прилета, узнал его и выключил фонарь.
– Нас послали проверить…
– Вы очень вовремя, – оборвал его Уэллер, – разворачивайтесь на базу. Дайте рацию, я должен переговорить с полковником.
Бондарев, несмотря на то что еще окончательно не рассвело, вышел точно на то место, где оставил Алексея. Пилот дожидался его.
– Что там? – сразу же спросил он.
– Узнал кое-что полезное. Надо подыскать удобное место на день. Потому что вряд ли мы сумеем выйти из него до вечера.
Алексей еле успевал за Климом, хоть и был лет на пять младше.
– Они отпустили американцев, – бросил через плечо Бондарев.
– Значит, те скоро сюда придут.
– Я так не думаю.
Солнце уже готово было показаться над горизонтом. Еще четверть часа, и свет зальет пустыню. Клим принялся ломать высокие сухие стебли. Алексей, ни о чем больше не спрашивая, тоже взялся за работу. Прижимая к себе охапку сухих растений, Бондарев пробежал метров двадцать, опустился на колени и руками стал выгребать сухой песок из небольшого углубления, расширяя его. Пилот все повторял за ним. Обломив толстые концы стеблей, Клим под углом воткнул их в почву, оторвал от низа рубашки несколько тонких полосок материи, натянул их между колышками и забросал сверху сухими стеблями, посыпал пылью. Получилось вполне сносное убежище, где можно даже сидеть. А обнаружить его было невозможно даже с десятка шагов. Сухие, припорошенные пылью растения сливались с пейзажем.
– Залезай, – скомандовал Бондарев и нырнул в узкий лаз вслед за пилотом.
Солнце выползало из-за горизонта, длинные тени потянулись по пустыне. Алексей, вздремнувший было, вскинул голову. Клим лежал на самом краю углубления на животе и смотрел куда-то сквозь раздвинутые стебли. Пилот подобрался к нему, тоже выглянул. От самолета, стоявшего на бетонке, их отделяло метров четыреста, дальше тянулась цепочка складов.
