– Не советую меня трогать. А тем более портить мою физиономию, – сказал Покровский.
– А с чего это вдруг твоя физиономия такая ценная? – Аслан жестом показал своим, чтобы утихомирили свой пыл.
– Есть одна программка, которая в определенные дни должна видеть меня счастливым и улыбающимся. Если этого не произойдет, то все, что я вам показал, пойдет в Интернет.
– Ты что, фокусник, наш разводишь?! – зло проговорил Гамзат.
– Нет, только предупреждаю. Я это растолкую, слышишь, Аслан, твоему племяннику. Он поймет.
– Ты, падла, – взревел Гамзат, – я тебе язык вырву! Голову отрежу и улыбаться ее заставлю!
– Тихо! – сказал Аслан.
Он достал мобильник и позвонил:
– Абумуслим! За девкой быстро!
– Они ушли в лес.
– С малым далеко не уйдет! Найти! Быстро! Всех на ноги поставь! Ты меня понял! – Аслан обернулся к Юрию: – Все равно, где бы они ни были, я тебя предупредил, что их жизни и моя теперь повязаны.
– Я понимаю, – сказал Покровский.
Мобильный телефон Аслана заиграл арию тореадора.
– Да, Михаил Павлович. Что? Забирайте. Мне достаточно одного, умного. Недалекие не нужны.
Полковник Грищенко зашел в свой кабинет ровно в девять. Он потянулся, размялся и сел в кресло. К нему с рапортом о криминогенной обстановке своего района как раз должен был зайти майор Луговой.
Майор оказался педантичным.
– Разрешите войти, товарищ полковник?
– Давай. Только быстро.
– Да у меня все в порядке. Ничего особенного не произошло – три ножевых по бытовухе, две пьяные драки, мобилу у пенсионера увели, витрину цветочного магазина раскрошили…
– А что у тихарей?
– Вроде тоже все спокойно. Никто ничего не замышляет. Кроме разве что… – Луговой махнул рукой. – И то непонятно…
– Давай, не тяни кота за яйца, майор, – зевнул Грищенко.
– Есть у меня один конченый, кличка Кирпатый или просто Кирпай. Я его за Камазом поставил пасти.
– За Камазом?
– Кореш смотрящего.
– А, понятно.
– Вдруг через него разузнаем, что там у воров в башке варится.
– Понятно-понятно, – стал подгонять неторопливый рассказ майора Грищенко. – Не жуй пережеванное, Луговой… Дальше.
– Короче, объявился некий Кузьма Поярков. Кличка Кузьма. Освободился недавно. Пришел, чего-то выуживал у Камаза. Кирпай еще ничего толком не разнюхал, но сидел этот Поярков у Камаза долго, вместе выпивали. Вначале Кузьма угощал коньяком, а затем Камаз его.
– Ну и что тут такого?
– А то, что Камаз почти не пьет. И они какую-то маляву накрапали смотрящему.
– Ну-ка покажи мне этого Пояркова.
– Вот, пожалуйста, – майор Луговой достал папку, в которой анфас и в профиль была фотография Кузьмы.
– Так, Луговой, молодец. Я же этого Пояркова сам ищу. Есть еще что-нибудь на него?.
– Да, товарищ полковник, – расцвел майор. – Кирпай вчера был у своих собутыльников в микрорайоне и сообщил, что снова видел Пояркова. Он и еще какой-то мужик, ну не мужик, а парень, ну короче, уже не пацан, худой такой, незагорелый… с Розбергом они встречались.
– Кто такой Розберг? – спросил Грищенко.
– А, так, делец местный. В микрорайоне квартиры сдает.
– Еврей?
– Нет, вроде в церковь ходит…
– Дай-ка мне телефончик этого набожного, – Грищенко расправил плечи и глубоко вдохнул, – надо бы мне с ним поговорить.
* * *
Кузьма сидел на матрасе и пил чифирь, который заварил себе специально – для ясности мысли. Ждать было противно, а делать – абсолютно нечего. Ноутбук со скаченными из Интернета фильмами Юра забрал с собой, радио тоже достало. Кузьма хотел рвануть на район к Камазу, забуриться в кабак, посидеть за столиком, пригласить Снежанку, потянуть с ней пивко, поговорить. А если придется – потыкать в телефоне то, что Юрий просил. А Камаз потом поможет схорониться. Но Юрий сказал не рисоваться в городе – менты везде рыщут.
– Сиди на пожитках. Жди моего звонка из автомата. А потом на пяту. Скажу, где пересечемся, – Покровский протянул ему свой травматик. – Все равно с ним к Аслану не пустят.
До четырех оставалось два с половиной часа. Казалось, время просто застыло. Поярков достал из своего рюкзака потрепанную книгу о русских десантниках. Там один крутень – Батяня – давал прикурить душманам в Афганистане.
Чтение его увлекло. Чтобы не прозевать назначенный час, Кузьма поставил на мобильнике будильник на 15:59 и углубился в книгу. Перед его глазами стояли картины сражений в горах, взрывы вертолетов… Ему казалось, что он сам вскидывает «калаш» и стреляет в мелькнувшую за утесом белую чалму.
«Встаньте, дети, встаньте в круг…» – запел телефон.
– Ну и хренотень же стоит на побудке, – сплюнул Кузьма и остановил в мобиле будильник. – Блин, где же Юрец?
Поярков держал трубку, тупо уставившись в экран, но телефон молчал.
Прошло пять минут. Десять. Пятнадцать. Кузьма решил позвонить сам.
– Юра, это я!
– Выкидывай свой телефон и вали из города. Понял! – крикнул Покровский, и его телефон отключился.
– Черт! – выругался Кузьма. – Так я не понял, запускать программу или нет? – задумался он.
Поярков еще раз позвонил Юре, но его телефон уже не отвечал.
Вдруг краем уха Поярков услышал шорох, который доносился из прихожей. Парень выхватил из кобуры травматик и выглянул из комнаты. Входная дверь тем временем уже тихонько открывалась. Увидев краешек защитной каски, Кузьма, недолго думая, выстрелил – дверь захлопнулась, и тут же раздался голос полковника Грищенко, усиленный мегафоном:
– Эй, не дури. Бросай оружие и выходи с поднятыми руками!
«Хрен вам, а не Поярков», – прошептал Кузьма.
Он бросился в кухню. Юрий предусмотрительно выбрал квартиру на втором этаже – окно кухни выходило как раз на козырек подъезда.
Кузьма рукояткой пистолета разбил окно – осколки просыпались блестящим дождем. В прихожей раздался взрыв – бросили шумовую гранату. Кузьма заставил себя не реагировать на то, что происходило сзади. Он встал на подоконник и приготовился соскочить на козырек.
– Стоять! – послышался резкий голос – на пороге кухни показался боец спецназа в бронежилете и с автоматом.
Поярков машинально выстрелил в него и уже был готов спрыгнуть. Но ему вдогонку полетела пуля. Полицейский стрелял по ногам, однако Кузьма в последний момент сгруппировался для прыжка – согнулся, и пуля, прошив ему легкие, угодила точно в сердце.
Уже мертвый, он выпал из окна, подмяв телом посаженный в этом году под окнами куст сирени.
Контора риелторской компании «Золотой лев» находилась на первом этаже серой высотки, которая торчала прямо на перекрестке. Это было одно из самых людных мест в городе. Длинные вереницы машин, конечно, по местным, а не московским меркам, накапливались перед светофором, пока по зебре проходили, пробегали, проезжали на велосипедах горожане. Каждые две минуты перед краем проезжей части собиралась толпа, а после зеленого сигнала на короткое время тротуар становился безлюдным.
Именно во время зеленого сигнала светофора дворнику можно было спокойно подмести пятачок перед высоткой, очистить тротуар от окурков, сгоревших спичек, использованных зажигалок, пустых пачек из-под сигарет, фантиков от конфет и шоколадных батончиков, потерянных сосок-пустышек, жвачек, копеек и даже денег. Люди не любят просто так ждать, им требуется себя чем-то занять – лучше покурить, пожевать или просто пересчитать мелочь.
На противоположном краю улицы замигал и погас красный «постовой», зажегся зеленый «бегун», народ вывалил на дорогу, принялся усердно затаптывать на проезжей части и так едва заметные серые полосы.
Грузный дворник со сосредоточенным лицом начал усиленно размахивать пластмассовой метлой с длинным корешком. Скорее всего, утром он не смог выйти на работу – ясное дело – голова тяжелая от источаемых ею же самой спиртных паров. А в обед – жара невыносимая, пылюка дышать не дает. Вот он и смог выползти на работу только к концу рабочего дня.
Дворнику вполне хватило двух минут для того, чтобы перегнать мусор от пятачка перед светофором ближе к стоянке конторских машин. В принципе, стоянки здесь не было, ведь совсем рядом – зебра, но дагестанцы, владельцы риелторской компании «Золотой лев», на это не смотрели. На проезжей части оставались только задние колеса автомобилей, остальное железное брюхо перегораживало путь прохожим. Им приходилось уступать друг другу очередность прохода по узкой тропинке между кустами и бамперами машин.
От взмаха метлы, словно от клюшки, откатилась пластмассовая шайба из-под плавленого сыра «Янтарь» прямо под днище черного внедорожника «Ниссан-Патфаиндер». Дворник, кряхтя, наклонился, чтобы достать ее. Вначале ему это не удалось, от его руки легкая баночка отлетела еще дальше. Тогда мужику пришлось чуть ли не полностью забраться под автомобиль. Наконец он выловил крышечку, поднялся и отряхнулся, смел весь мусор в совок, засыпал в черный полиэтиленовый мешок и, словно Дед Мороз, потащил этот мешок на спине бог знает куда.
