Элькинд расхохотался:
– Да мы же все тут придурки, какой с нас спрос?
Я вам сейчас такое покажу…
– Уж не в ЦРУ ли ты решил забраться? – усмехнулся Сиверов.
– Можно и в ЦРУ, но тогда соединение по телефонной линии с Америкой зафиксируют. А вот если в Москве, то можно успеть войти и выйти прежде, чем нас засекут. Куда хотите совершить путешествие – в ФСБ, в ФСК или МВД? Там о вас информацию уничтожить не надо?
– К счастью, нет, в тюрьме не сидел, – ответил Глеб.
– Я уже пару раз залезал в секретные базы данных, – выложил, охваченный азартом, Боря Элькинд, – но аккуратно, так, что меня не смогли вычислить. Они же там, в ФСБ, полные идиоты: засекли, что кто-то к ним залезал, и решили подсунуть мне на прежний вход липовую информацию. Я же не дурак, понимаю, у них пароли и системы защиты часто меняются…
– Да?
– Вот, вот, смотрите, мы сейчас туда и залезем. Ну что же вы мне, ребята, прежний пароль подсовываете, будто я не понимаю, что это липа? – Боря указывал пальцем на экран, а другой рукой продолжал стучать по клавишам. – Вот, мы прошли первую оболочку и выходим на правдивую информацию. Вот так, сейчас быстренько скопируем, пока они не заинтересовались, кто же это их на самом деле запрашивает… Дурдом вас запрашивает!
Элькинд моментально, лишь только переписал файл, отключил факс-модем.
– И не боишься ты в такие игры играть?
– Риск – благородное дело, – самодовольно заявил Боря.
– А если поймают?
– Чего мне бояться – лишнее подтверждение, что у меня крыша поехала. Какой нормальный человек полезет в секретные документы для того, чтобы получить данные о размере командировочных сотрудников ФСБ?
– Как знать…
– Могу и это презентовать вам на память.
Принтер зашуршал бумагой, и Глеб Сиверов получил в свое распоряжение сводку по командировкам сотрудников управления за минувший месяц.
– А теперь уносим ноги.
Элькинд хоть и хорохорился, но все-таки нервничал. Он достал носовой платок и аккуратно протер все, к чему прикасался – клавиатуру, мышь, край стола и подлокотники кресла.
– Вы лампу включали?
– Да, протри выключатель.
Свет погас. Глеб вновь вернул планки жалюзи в прежнее положение и вышел с Борисом в коридор.
– На все ушло пятнадцать минут.
– Вы же на часы не смотрели.
– Просто ты не заметил. Все, иди в палату, я скоро вернусь.
Сиверов подошел к Тамаре. Та виновато посмотрела на него.
– Честно говоря, я начинаю раскаиваться.
– Поздно, – Сиверов положил перед ней ключ. – Вы-то понимаете, что я нормальный?
– Об этом тяжело судить с первого взгляда. Есть такие отклонения в психике, которые легко можно маскировать.
– Или симулировать, добавил Глеб.
– Да.
– Вы это в учебнике вычитали?
– И в учебнике тоже.
– Вы всю свою жизнь строите на учебниках, Тамара?
– Нет.
– Значит, не переживайте. Грань между сумасшествием и нормой неуловима, при желании каждого можно представить душевнобольным. И если мой начальник решил расправиться со мной именно таким способом, то вы совершили благое дело, дав мне уничтожить следы моего пребывания тут.
– Вот еще одна бумага, которую вы забыли, – медсестра неуверенно принялась перебирать в фанерных ящичках карточки, на которых значились процедуры, прописанные врачами.
– Я ее уже прибрал к рукам, г – Когда?
– Сразу после ключа. Вы просто не заметили, когда я ее оттуда взял.
Сиверов вскинул руку на прощание и шагнул из освещенной ниши в полумрак коридора.
Боря Элькинд, естественно, еще не спал. Глеб, пока ничего ему не объясняя, свернул матрац, аккуратной стопкой сложил белье, забросил карточку и бумаги в сумку, открыл створку окна.
– Давай прощаться, – он пожал руку Элькинду и вскочил на подоконник.
Слепой давно продумал, как будет уходить. Все окна в психиатрической больнице, в том числе и в кабинетах врачей, были забраны решетками наподобие тюремных, но далеко не такими прочными. Ржавую решетку ничего не стоило расшатать, и Глеб сделал это еще вчера, оставшись один в палате. Теперь он легко выбрался наружу, пригнал решетку на место и с высоты четырех метров легко спрыгнул на бетонный козырек крыльца, лишь хрустнуло под подошвами битое стекло.
Это произошло так быстро, что Боря и моргнуть не успел. Он высунулся в окно и увидел Сиверова уже стоявшим на траве газона. Глеб не обернулся, быстро зашагал по освещенной фонарями аллее. Дойдя до забора, он легко через него перемахнул.
Самым сложным для Глеба за сегодняшнюю ночь оказалось разбудить сторожа на автостоянке.
– И не спится же им, ночь-полночь, – бубнил старик, пытаясь трясущимися руками попасть в замочную скважину толстым ключом.
Ночной город пьянил Глеба. Ему казалось, что он не сидел за рулем автомобиля по крайней мере месяц.
Мансарда встретила Сиверова тишиной и запустением.
Он машинально посмотрел на электронные часы, весело подмигивавшие ему с дисплея музыкального центра, хотя и без них знал, что сейчас четыре часа десять минут.
«Позвоню Потапчуку в восемь, дело не такое уж срочное. Да и самому поесть не мешало бы. А Ирине раньше десяти утра звонить вообще не стоит».
Сиверов разложил диван и, накрывшись пледом, моментально уснул.
Полковник ФСБ Владимир Адамович Хохлов и майор Валерий Александрович Митрохин прибыли в Смоленск к девяти утра. Они, никуда не заходя, сразу же направились в областной краеведческий музей. Об их визите директор был уже предупрежден. Он сразу прикинул, ибо был человеком довольно опытным и занимал пост директора не первый год, зачем могли пожаловать гости из Москвы.
«Скорее всего, – решил директор, – приезд сотрудников ФСБ связан со смертью главного хранителя, ведь по этому факту было возбуждено уголовное дело, всех работников музея уже по несколько раз допрашивали».
Не миновал сей участи и сам директор. Но выяснилось, что московские гости прибыли совершенно по другому поводу. Когда они показали свои документы, директор музея грустно покачал головой.
– Да, думаю, вам известно, какие у нас возникли проблемы.
– А какие у вас проблемы? – ни о чем не подозревая, спросил майор Митрохин.
– Как же, неужели у вас там не в курсе, что десять дней тому назад застрелили нашего главного музейного хранителя?
– Нет, мы ничего не слышали, и это проблемы ваших местных органов. А мы прибыли сюда совершенно по иному вопросу.
– Естественно, если буду в состоянии, окажу всяческую помощь.
– Думаю, будете, – глубокомысленно заметил полковник Хохлов.
– Вы разденьтесь, чайку попейте, – директор старался быть радушным.
– Да, разденемся, мы приехали надолго, – сказал майор Митрохин, сбрасывая пальто и аккуратно вешая его в шкаф.
Плащ полковника Хохлова директор музея собственноручно определил на плечики и сам спрятал в старинный шкаф ручной работы, сделанный лет двести тому назад. Мебель в кабинете директора стояла антикварная, естественно, она числилась в фондах, вынести такую мебель из кабинета было невозможно.
– Так что вас интересует? – усаживаясь в свое кресло за большим письменным столом на гнутых львиных лапах, осведомился директор и принялся протирать стекла очков.
– Немногое.
В руках майора Митрохина появилась тонкая кожаная папка. Он подошел к столу и, положив папку перед директором, раскрыл ее.
– Вот, ознакомьтесь, Петр Петрович, здесь документы. Нас интересует одна коллекция, хранящаяся где-то у вас в запасниках.
– О, да-да, конечно же, она у нас в целости и сохранности. Правда, ей немного не повезло.
– Как не повезло? – тут же насторожился полковник Хохлов.
– Да ничего страшного, обычная участь провинциальных музеев. Ремонт не делался уже тридцать лет, две недели тому назад прорвало канализацию. Все ржавое, из стен сочится вода… В общем, я как мог давил на наше начальство, но они говорят.., вы, в общем, наверное, знаете.., в городском бюджете денег нет. Ремонт запланирован, но в следующем тысячелетии. Никак нельзя раньше.
– Нас не интересует, собственно говоря, Петр Петрович, ваш ремонт, мы хотим осмотреть коллекцию, проверить наличие.
– О, да, сейчас. Я сам лично провожу вас в хранилище.
– Окажите любезность.
Уже через пятнадцать минут полковник Хохлов, майор Митрохин, директор и еще две сотрудницы музея, а также двое сторожей направились в хранилище. Они открывали замки, включали свет, указывали московским гостям, как там двигаться, чтобы не испачкать одежду. Действительно, хранилища музея оказались переполнены: деревянная скульптура, бронзовые канделябры, медные люстры, поломанная мебель старинной работы… Все это находилось в очень неприглядном виде.
Наконец все добрались до железной двери.
– Вот там, уважаемые, у нас хранится коллекция барона.., как там его, запамятовал… Никогда оттуда ничего не брали, никогда ничего не выставляли и не показывали народу.
