– Добрый вечер, старлей, – тихо сказал Сохно. – Позволь представиться. Подполковник Сохно, спецназ ГРУ. Какого хрена ты сюда забрался? Кто разрешил?
Старший лейтенант молчал и мрачно смотрел. Зашевелился и солдат. Чуть слышно простонал, но умудрился сесть и только после этого открыл глаза.
– Короче, так, старлей. Слушай мою команду. Инструктаж получишь, когда к своим доберешься. И выполняй его строго. Тех, кто не выполняет, нам приказали уничтожать. Ваша задача – только охрана. В стороны не отходить, ни в какие посторонние мероприятия не вмешиваться. Здесь идет серьезная операция, а ты ее чуть не сорвал. Понял меня?
– Понял, товарищ подполковник. – Старший лейтенант попробовал пошевелить челюстью. – Вы мне челюсть сломали.
– Как вернешься, солдата врачу покажи. У него гарантированное сотрясение мозга. Я свой удар знаю. А сейчас встали и пошли. Развязывать я вас не буду, от греха подальше. Оружие вам на плечи повешу. Уходите так же тихо, как пришли. Так же осторожно, чтобы часовой не увидел. Со связанными руками это сложнее, но – возможно. Понял?
– Понял, товарищ подполковник.
– В качестве напоминания. Я уже сказал, что помеху приказано уничтожать. Вы оба на прицеле у снайперов. Будете шуметь, вас пулей снимут, – Сохно подправил у рта микрофон, чтобы объяснить ситуацию. – Танцор, объясни нагляднее.
Пуля в ту же секунду взметнула фонтанчик пыли у старшего лейтенанта между ног. Старлей сидя шарахнулся в сторону и свалился на бок.
– Тихо, – пригрозил Сохно.
– Я рапорт напишу, товарищ подполковник, – угрюмо предупредил старший лейтенант и опять, морщась от боли, пошевелил челюстью…
– Пиши, – согласился Сохно. – Фамилию не забудь… Подполковник Сохно, спецназ ГРУ. На меня много подобных бумаг катали. Не забудь, кстати, упомянуть, что мы получили приказ на вашу ликвидацию, но мне своих жалко стало. Пусть меня хоть за это накажут.
1
Шли быстро, порой перемежали ходьбу с короткими перебежками, чтобы преодолеть открытые пространства, видимые с российской стороны. Несли на себе содержимое багажника «Форда Мондео». Оборудование только вначале показалось легким. Но чем ближе к границе, тем поклажа сильнее давила на плечи. Чеченцы грузом утруждать себя не намеревались.
Капитан Дэн показал себя джентльменом. Видя, как тяжело приходится Клер, он взвалил ее рюкзак на свое плечо. Но так бегать вообще немыслимо. И он обратился к Завгату. Тот усмехнулся, но потом, когда из бумажника Дэна в его руки перешли две сотенные долларовые банкноты, что-то сказал одному из своих попутчиков. Тот взял рюкзак Клер на свои плечи.
Двинулись дальше. Освободившись от груза, Клер начала разговаривать.
– Что, у всех чеченцев такой высокомерный взгляд? – спросила она капитана.
– Мне тоже их взгляды не нравятся, – согласился полковник Доусон.
– Они любят повелевать, это у них в крови, – объяснил Дэвид. – И уверены, что имеют право повелевать. Оттого и взгляд такой. А те, кто такого взгляда не имеют, всегда в подчинении, всегда гонимы своими же.
– Странный народ, – сказала Клер.
– Гордый народ воинов, – не согласился Дэвид.
Открытые для взоров луга и прогалины в быстром темпе миновали. Тропа пошла через лес, и уже не надо было бежать с тяжелым грузом за плечами. Но шли все равно быстро и без остановок. Первым отдых запросил тот чеченец, что нес рюкзак Клер. Но Завгат только сказал что-то другому чеченцу, и тот взял у него ношу. О том, чтобы подменить хотя бы на время полковника с капитаном, разговор, видимо, не зашел, и не предполагалось, что он зайдет.
Однако скоро и сам Завгат приказал остановиться. Сняли с усталых плеч ношу, сели под деревьями на траву. Как по команде, шумно перевели дыхание.
– Сколько мы отмахали? – поинтересовался полковник.
Капитан Дэн, прежде чем ответить, дважды глубоко вдохнул воздух и дважды резко выдохнул его из себя. Чистил легкие, чтобы не задохнуться на середине фразы.
– Только две с половиной мили. Если бы не лес, мы бы сейчас видели рядом ту гору, что нам показывали из базового лагеря – российская сторона, будь она неладна. Этот отдых перед тем, как мы перейдем границу, чтобы там отдыхать только тогда, когда удалимся в глубь территории на сколько возможно дальнее расстояние. На безопасное расстояние. Так мы заранее договаривались с Завгатом и с Абу Обейдой.
– Когда мы с самим Обейдой встретимся?
– Ночью. Здесь от границы недалеко. Дорога только одна, и заблудиться невозможно. Все время нужно идти долиной.
Полковник кивнул, и разговаривать больше не стал, по примеру капитана, приводя в норму дыхание и восстанавливая силы. Они ему еще понадобятся в два ближайших дня.
Те два дня, что отведены на проведение операции.
* * *
К опушке леса подходили осторожно, Завгат даже отдельное предупреждение высказал, переведенное капитаном Дэном строго, словно он здесь командовал:
– Не шуметь.
За опушкой шла просека, покрытая высокой, по пояс человеку серебристо-зеленой клонящейся на ветру травой. По ту сторону просеки – российская территория, которая сразу круто поднималась в гору, словно показывала, какие трудности ожидают тех, кто сюда пожалует вне охраняемой пограничниками дороги.
Затаились в кустах. Завгат с кем-то пообщался через переговорное устройство и опять сделал предупреждение, переведенное Дэвидом в том же тоне, только произнесенное уже вполголоса:
– Тихо сидеть. Сейчас пройдет пограничный наряд.
Завгат, обменявшись несколькими короткими словами, выслал вперед одного из своих помощников. Тот пристроился с биноклем в кустах на самом краю леса, и словно растворился среди листвы. Стал даже для своих попутчиков почти невидимым. Все ждали в напряжении, хотя случись что, обнаружь российские пограничники их, это не несло бы никакой угрозы, поскольку все они, пока не пересекли просеку, все еще находились на грузинской территории.
Наконец наблюдатель поднял в кустах голову и махнул рукой, приглашая. Завгат дал команду, которую тут же повторил капитан Дэн:
– Вперед, и быстро.
Вперед все устремились без задержки, словно давно ждали этой команды. Кусты расступились, пропуская группу. Просека была шириной метров в пятьдесят, и перебегали ее, не останавливаясь ни на мгновение.
Затрещали кусты. Это чеченцы, бегущие первыми, поскольку были налегке, с разбегу вломились в них, но не остановились, продолжая пробиваться дальше. Но еще шагов через двадцать кусты кончились, и лес оказался более-менее чистым, не густым, и удобным для быстрого передвижения. Но чеченцы и там не задержались, продолжая углубляться в российскую территорию. И американцы вынуждены были напрягать силы, чтобы не отстать. Только спустившись в овраг и перепрыгнув через мелкие камни, бывшие когда-то, должно быть, весной, дном ручья, остановились перевести дыхание.
– Мы бежали, как стадо слонов, – сказал полковник Доусон с осуждением. – Пограничники, если они только что прошли, должны были нас услышать.
Капитан Дэн перевел фразу Завгату. Тот ухмыльнулся довольно, и сразу же ответил. Дэн и ответ перевел.
– Для того и старались. Сейчас на той стороне отвлекают пограничников. Двое чеченцев дерутся между собой, кусты ломают. А пограничники смотрят, и им не до того, кто прошел мимо. Все предусмотрено.
Доусон остался доволен такой хитростью, но вида не показал, промолчал. Однако капитан по глазам полковника понял, что тот начинает больше уважать чеченскую хитрость.
Проводники сделали по паре глотков воды из общей фляги. Дэвид протянул свою флягу сначала полковнику, тот передал ее Клер:
– Только два глотка, не больше. Иначе будет трудно идти.
* * *
Если бы и дальнейший путь шел через такой же чистый лес, несмотря на нелегкий груз, пристроенный за плечами, марш мог бы показаться прогулкой, потому что все окружающее радовало. Отсутствие постов, прекрасная погода, природа, которая призывает остановиться и полюбоваться очередным пейзажем. Но скоро лес стал густым и труднопроходимым, и приходилось искать тропы в обход буреломов и сплошь заросших кустами многочисленных оврагов. И даже воздух вокруг изменился. Стало заметно сумрачнее, хотя солнце, казалось, все так же сияло вверху, над кронами высоченных сосен и елей.
Когда остановились на первый привал, Клер спросила:
– Мы по компасу идем?
– Я не видел ни у кого компаса, – ответил полковник.
– А как тогда они находят дорогу? Боюсь, что мы проплутаем, пока окончательно направление не потеряем.
– Нам его и искать не надо, – улыбнулся Дэвид. – Пойдет уклон справа, бери левее. Пойдет слева, бери правее. Мы уже в ущелье. Только здесь оно еще широкое. Дальше будет намного уже, и тогда будет видно оба склона и скалы.
– Вы будто бы уже бывали здесь, – сказал полковник с легким раздражением, самому ему непонятным.
