Сохно без труда в первые же полчаса своего дежурства эти посты вычислил. Ему не потребовалась даже подсказка Кордебалета или Согрина, а те и сами посчитали, что Сохно скучно будет сидеть на наблюдательном посту, если ему все расскажут и покажут. Опытные профессионалы в таких подсказках не нуждаются. Часовые осуществляли охрану патрульным способом и в основном контролировали одну строну. Ту самую, откуда недавно слышали стрельбу и взрывы. С противоположной стороны был только один часовой. Тоже на месте не сидит – передвигается, присматривается.
Конечно, передвигаться на посту – это хорошо. Увидишь больше. Но в то же время и тебя увидят. Для кого-то это будет острастка, для кого-то возможность часового снять. И жалко, что снимать его пока нельзя. Сохно прекрасно видел возможность значительно уменьшить силы Абу Обейды, но воплощать в жизнь эту возможность пока нельзя.
Время двигалось к вечеру, а в горах этот переход заметен сразу. По мере того как сгущалась темнота, Сохно спускался ниже, чтобы не терять противника из виду. Ночь длинная, а тратить запас аккумулятора прибора ночного видения китайского бинокля не хотелось. Но, по мере снижения, подполковнику пришлось еще и в сторону смещаться, чтобы не сидеть, как петух на насесте, на голом склоне. Таким образом Сохно забрался почти в тыл группе Обейды. И находился уже между местом отдыха самой группы и дальнего одиночного часового, гуляющего от ручья к кустам.
Абу Обейда спокойно подремывал, как и его свободное от дозора окружение, и смотреть на них было не интересно. Взгляд сам собой перешел на часового. Не включая прибора ночного видения на тяжелом бинокле, подполковник сумел все-таки рассмотреть его лицо. Немолодой мужчина с длинными, как у обезьяны руками, держал автомат под мышкой, как надоевшую вещь. И еще Сохно понравился его камуфлированный костюм из синтетической водонепроницаемой материи. В дождливую погоду, конечно, такой камуфляж удобен. В жару, правда, в нем можно свариться. А на посту в такой одежде ничего не слышно, потому что она сама сильно шуршит.
Неплохо было бы таким обстоятельством воспользоваться. Сохно подумал об этом, и тут же обнаружил человека, который именно это и собирался, судя по поведению, сделать.
Человек, естественно, тоже в камуфляже, только не шуршащем, перебежал от куста к кусту, как только часовой повернул голову в противоположную сторону. Бинокль перешел на новое действующее лицо. Вернее, на лица, потому что следом за первым точно такую же перебежку, только в другую сторону, совершил еще один человек, одетый точно так же. Присмотревшись внимательнее, Сохно предположил с полным основанием, что это федералы, то есть российские военнослужащие. Но, поскольку РОШ тщательно контролировал район, и не пускал сюда тех, кому здесь делать было нечего, естественно было бы предположить, что это охрана зоны испытаний. Та самая охрана, о которой предупредили Согрина по телефону.
– Я – Бандит! Командир, проснись и пой. У нас новые неприятности.
– Надеюсь, ты не думаешь отдать в подчинение командиру целый женский батальон? – спросил Кордебалет, который проснулся, похоже, раньше, поскольку ответил сразу.
– Что там? – поинтересовался Согрин хриплым со сна голосом.
– Пара ребят, похоже, федералы, желают пообщаться с дальним часовым.
– Остановить сможешь? Чтобы тревогу не поднимать.
– Они могут мне не поверить. Народ пошел неразумный и упрямый. Еще отстреливаться начнет. А мне обидно будет.
– Ты умеешь объяснять, – сказал Кордебалет.
– Со своими – только с разрешения командования, – высказал Сохно категоричное мнение.
– Действуй, – дало разрешение командование.
* * *
Расстояние между неизвестными и часовым было пока метров сорок. Точно такое же расстояние отделяло самого подполковника Сохно и неизвестных «ползунов». И часовой вовремя двинулся в сторону. Правда, и неизвестные постарались этим воспользоваться и сократить дистанцию. И Сохно тоже. Только они сократили ее на пять метров, а он сразу на двадцать. И еле-еле успел спрятаться, чтобы уже не часовой, а неизвестные его не заметили. Впрочем, они больше наблюдали за часовым, чем за тем, что у них за спиной делается. Сократив момент ожидания и оценивания ситуации до минимума, Сохно еще одну перебежку сделал, и уже оказался в непосредственной близости от неизвестных. И теперь, несмотря на сгущающийся сумрак, точно определил, что перед ним свои. Один, судя по экипировке, офицер, второй – солдат-контрактник. Главный вопрос – какие слова найти, чтобы выглядеть убедительным. А слов, чтобы объяснить ситуацию, может понадобиться много, и говорить их придется резким приказным тоном. Громко. И часовой услышит. И свои могут не поверить. Значит, чтобы соблюсти тишину, надо искать другие пути. Сохно выбрал наиболее доступный и убедительный. А главное – надежный путь.
Ближе к нему находился офицер. В два прыжка можно преодолеть дистанцию. Но пока часовой сюда смотрит, ничего сделать нельзя. Как ни мешает ему шуршание камуфляжа услышать шум, оно не закрывает ему глаза. Пришлось выжидать, но выжидать в неудобной позе подготовившегося к прыжку человека. Наконец часовой потянулся, замер, чтобы не шелестел камуфляж, и прислушался к происходящему в лагере.
– Я – Рапсодия. Бандит, будь осторожен, Обейда поднял лагерь. Готовятся сниматься.
Сохно не ответил. Ответ мог бы выдать его.
– Понял, – полковник ответил сам себе.
Часовой сделал несколько шагов в сторону лагеря. Он не отвернулся, но кусты скрыли от него офицера, хотя не скрыли Сохно. Офицер сделал рывок, и Сохно вынужденно рискнул, положившись на спасительную темноту, бросился наперерез, за мгновение преодолев открытое пространство, заметил, как на бегу оборачивается в его сторону офицер, и успел ударить его кулаком точно в челюсть. Голова офицера повернулась в другую сторону. Он упал, не успев понять, что с ним произошло. Теперь время терять нельзя. Следует быстро вытянуть брючный ремень, связать руки за спиной, и все. Ноги можно не связывать. И даже оружие можно не забирать. Не успеет очухаться. Теперь – к солдату. У того на спине глаз, к счастью, нет. Не заметил, что с его командиром произошло. Так и лежит, как лежал, наблюдает за часовым. Еще двадцать метров. И часовой Сохно не видит. Новый рывок.
Солдат движение за спиной почувствовал, и звук, наверное, до него донесся, потому что летать Сохно не умел. Солдат не обернулся. Он правильно сделал. Он сразу сообразил, что его командир должен сдвигаться в другую сторону, а к нему кто-то посторонний приближается, и резко перекатился в сторону, но не успел поднять автомат. Теперь Сохно ударил не кулаком, а локтем. Удар локтем более жесток и способен человека дураком на оставшиеся годы сделать. Но для основательного удара кулаком требовалась иная позиция, и этого парня Сохно связал.
После чего подполковник осмотрелся, взвалил на себя солдата и потащил к офицеру. Там рядом положил и только тогда дыхание перевел.
– Я – Бандит. Рапсодия, я дело сделал. Старший лейтенант и рядовой-контрактник. Лежат рядом и отдыхают. Что я им должен сказать?
– Молодец. Я только что разговаривал со Спиридоновым. Охрану испытаний предупредят, чтобы не совались и не стреляли в тех, кто не будет в них стрелять. С этими. – Голос полковника стал твердым. – Генерал дал добро на ликвидацию. – И добавил уже явно от себя: – Если не поймут человеческую речь. Они поймут, Толя. Ты умеешь говорить.
– Доходчиво, – добавил Кордебалет. – Скажи им, что они на прицеле у снайпера. И при первой оплошности снайпер уберет их с этого света, чтобы не мешали.
– Добро. Скоро в себя придут.
Первым, как и ожидалось, пришел в себя старший лейтенант. Открыл глаза и помотал головой. Глаза зло сузились, когда понял, что руки связаны. На солдата посмотрел и только после этого глянул на Сохно.
– Добрый вечер, старлей, – тихо сказал Сохно. – Позволь представиться. Подполковник Сохно, спецназ ГРУ. Какого хрена ты сюда забрался? Кто разрешил?
Старший лейтенант молчал и мрачно смотрел. Зашевелился и солдат. Чуть слышно простонал, но умудрился сесть и только после этого открыл глаза.
– Короче, так, старлей. Слушай мою команду. Инструктаж получишь, когда к своим доберешься. И выполняй его строго. Тех, кто не выполняет, нам приказали уничтожать. Ваша задача – только охрана. В стороны не отходить, ни в какие посторонние мероприятия не вмешиваться. Здесь идет серьезная операция, а ты ее чуть не сорвал. Понял меня?
– Понял, товарищ подполковник. – Старший лейтенант попробовал пошевелить челюстью. – Вы мне челюсть сломали.
– Как вернешься, солдата врачу покажи. У него гарантированное сотрясение мозга. Я свой удар знаю. А сейчас встали и пошли. Развязывать я вас не буду, от греха подальше. Оружие вам на плечи повешу. Уходите так же тихо, как пришли. Так же осторожно, чтобы часовой не увидел. Со связанными руками это сложнее, но – возможно. Понял?
