Командир моментально принял решение.
«Незачем ждать! Обложат, потом мы точно отсюда не выберемся. А вражеские БМП сейчас стоят на такой позиции, что могут обстреливать хлев. Они не делают это, чтобы в своих не попасть. Но опушку леса наводчики не видят, ее строения заслоняют».
Он пригнулся и побежал по какому-то продольному желобу, видимо, бывшей кормушке.
Соколовский тащил за руку Риту и выкрикивал команды сквозь грохот выстрелов:
– Последний шанс! Прорываемся к лесу, прикрываем друг друга!
Это было незабываемо. Укропы не ожидали такой наглости от осажденных и в первые мгновения опешили. Они уже накапливались на флангах, перебегали поодиночке, но о замкнутом кольце еще речь не шла.
Мысль о Борисове не остановила капитана. Ничего, потерпит в силосной яме, он человек военный. Куда больше в эту минуту его тревожило существо с большими глазами, которое взялось непонятно откуда.
Четверо спецназовцев и одна девушка выскочили из пролома в торцевой части строения и бросились к лесу. Павел прикрывал Риту. Бойцы на бегу метали гранаты влево и вправо, оборачивались, щедро рассыпали автоматные очереди.
Все пространство до леса было усеяно буграми и кочками. Первые метров сорок, пока противник не опомнился, спецназовцы бежали, не пригибаясь.
Потом за их спинами раздались крики:
– Хлопцы, они бегут! Выводите БМП!
Заревели моторы, боевые машины устремились в объезд вокруг фермы.
– Прикрою! – гаркнул Корвич. – Уходите!
Он распластался в траве, выпустил последний магазин из М-16, изловчился, стряхнул со спины АКС, передернул затвор и принялся отсекать пехоту от БМП, заходящей с фланга.
Павел схватил в охапку визжащую Риту, прыжками побежал к лесу. Пятились Шумский и Винничук, прикрывали ему спину. Огонь врага становился все более плотным. Спецназовцы прятались за буграми, медленно смещались к лесу. Извиваясь, отползал Корвич. При этом он ухитрялся еще и стрелять.
Одна БМП вырвалась вперед, начала поворачивать влево, вращая пушкой.
«Это конец, – как-то отрешенно подумал Павел. – Где-то мы ошиблись, хотя и наработали бесценный опыт. Ничего, в следующей жизни будем умнее».
Он не заметил, как обнял и прижал к себе девушку, защищая ее от пуль. Она притихла, смотрела на него огромными слезящимися глазами.
«Ну уж нет, не стоит ждать, пока нас нашпигуют свинцом!» – решил капитан и прорычал:
– Мужики, ползем, не стоим!
Его люди откатывались к лесу, но до него оставалось никак не меньше ста метров, а это как до Китая пешком.
Наводчик-оператор в башне БМП почему-то медлил. Он выискивал первоочередную цель или растягивал удовольствие. По дороге подходила еще одна БМП, за ней бежали солдаты, обливающиеся потом. За второй боевой машиной шла третья, без пехоты.
«Это точно конец», – обреченно подумал Павел.
– Рассыпаться! – крикнул он.
Первая БМП так и не выстрелила. Пальнула третья. По первой! Выстрел был произведен практически в упор. Машину объяло пламя. Стали разбегаться все, кто находился поблизости. Из горящей машины выпрыгнул экипаж.
Что за чушь? В рядах силовиков вспыхнула паника. Ее усугубил еще один выстрел из пушки третьей БМП. Снаряд пробил броню второй машины. Она загорелась. За ним почти без пауз в ее корпус влепились еще несколько штук. Скорострельность автоматической тридцатимиллиметровой пушки позволяла это делать.
Залаял пулемет ПКТ, установленный на БМП. Стонали раненые, разбегались выжившие, ища укрытие. Это был удар ниже пояса, от своих же!
БМП, сошедшая с ума, вдруг вырвалась вперед, обогнула своих горящих сестер и устремилась по диагонали к ополченцам, залегшим за кочками. Пулемет продолжал лупить по украинским силовикам, оставшимся у фермы.
– Командир, не стрелять, это мы! – послышался знакомый голос.
Павел чуть не расхохотался. Василий Вдовенко! Ай да мужики, вот как надо воевать! Сдерживали противника в поле, как уж могли, затем рассеялись, укрылись, при помощи умения и военной хитрости завладели боевой машиной, да так, что никто из хохлов не обратил на это внимания. Ну и пройдохи!
БМП подкатила, развернулась на месте. Распахнулся люк, появилась раскрасневшаяся физиономия Рустама Боева.
– И чего ждем?! Быстро в машину! Мы здесь не одни. Между прочим, за нами еще целая колонна валит!
Сердце капитана бешено стучало. Он снова схватил в охапку девчонку, передал Рустаму. Тот принял ее деликатно, как истинный джентльмен, с ухмылкой опустил в люк. Остальные взбирались сами, ныряли вслед за Ритой в тесный десантный отсек.
Противник вел спорадический огонь из стрелкового оружия. Бронетехника укропов, к счастью, еще не подошла.
Взревел дизель, машина рванулась по касательной к лесу.
– Вопрос! – прокричал Павел. – Где депутат с журналистом?
– В лесу! – перекричал рев двигателя Грубов. – Надеемся, что там. Мы их заберем, не бросим. Встречный вопрос, Павел. Где Борисов? Вы его потеряли?
– В силосной яме!
– Где? – изумился Грубов. – Офигеть, мужики, мы сегодня гуляем по полной программе. Вражьего полковника засунули в багажник, своего майора – в силосную яму.
– А сами рванули в лес, – прокричал Боев, направляя машину на кустарник у опушки.
– Подожди, – спохватился Павел. – Ты уверен, что мы пробьемся через этот лес?
– А куда деваться? – воскликнул Боев. – Нас же враз завалят на открытом месте. Вся задача этой тупой железной штуки – прокатить нас сто метров, чтобы не убили. Все, командир, приехали, впереди крутой овраг.
В этот момент позади разразилась пальба из автоматических пушек, установленных на БМП. Подоспела вражеская колонна и сразу открыла огонь. Послышались крики. Пехота пошла на штурм под прикрытием боевой техники. Несколько взрывов прогремели на опушке, один из них основательно тряхнул БМП.
– К машине! – гаркнул Павел и первым бросился в люк. – Винничук, за мной, будем прикрывать, остальные в лес!
– Вот чего они к нам привязались? – пробубнил Шумский, пытаясь вытащить скрюченную ногу из-под лавки. – Неужели не ясно, что живыми не возьмут?
Павел передернул затвор и побежал к опушке. Толстое поваленное дерево смотрелось очень привлекательно. За ним ни пуля не возьмет, ни осколок. Где-то рядом пыхтел Винничук.
Из дыма, которым была окутана ферма, выкатилась вражеская БМП. За ней бежала и стреляла пехота.
«Эх, задержать бы ее хоть на минуту», – подумал Соколовский.
Взрыв расцвел перед поваленным деревом, когда он уже падал за него. Острая режущая боль вспорола плечо. Капитан чуть не задохнулся, повалился на колени. Рядом застонал Винничук. С ним тоже что-то было неладно. Но Павел уже ничего не видел. В глазах у него потемнело.
Как же так, надо защищаться! Павел машинально подтащил к себе автомат, и в этот момент что-то ударило по правой руке в районе предплечья. Капитан повалился на бок и закусил губу, чтобы не потерять сознание.
Все же он отключился на какое-то время. Пуля в предплечье и снарядный осколок чуть выше – достаточный повод, чтобы временно выбыть из реальности.
Майор Бакатин все же решился помочь группе, отправленной во вражеский тыл. Задержка по времени была вызвана тем, что начальник разведки докладывал о случившемся Суслову, тот – Ворконину. Так информация дошла до министра обороны самопровозглашенной республики.
Тот начал взвешивать все плюсы и минусы, потом в сердцах воскликнул, что он не электрик, чтобы искать таковые, и дал отмашку. Но работать ювелирно, ни в коем случае не зацепить восточный лес!
Уже через минуту батарея «Градов», стоявшая на позиции в Дроздах, нанесла массированный удар по заброшенному селу Шандык, расположенному на левом берегу Олдыни. Реактивные снаряды основательно вспахали населенный пункт. Рвалась земля, взлетали в небо остатки жилых строений и ограды. Взрывы гремели на всем протяжении главной сельской улицы. Самому жестокому обстрелу подверглись восточная околица села и строения заброшенной фермы.
Ополченцы не ушли далеко в лес, кинулись обратно, оттащили от опушки раненых, начали их перевязывать. А в стороне от них царил форменный ад. Горела бронетехника украинской армии, метались уцелевшие солдаты. Выжившие бежали на запад. Туда же пытались прорваться уцелевшие боевые машины батальона «Волынь». До развилки добрались только две из них. Туда же кое-как доковыляли полтора десятка оборванных и обгоревших пехотинцев.
Павел пришел в себя, когда обстрел уже прекратился. Болело все. Не было сил подняться. В голове капитана застыл огромный вопросительный знак. Он лежал в траве на опушке леса. Перед ним сидела девушка с большими глазами и что-то вкалывала ему в вену. Его плечо и рука были перевязаны.
«Занятно, – подумал Павел. – Я теперь безрукий?»
Рядом лежала переносная аптечка. Неподалеку Шумский, какой-то задумчивый или контуженый, механически бинтовал ногу Винничука. Яков лежал с закрытыми глазами, скрестив руки на груди, и усердно изображал убитого.
