– Собери вон с того стола журналы с записями, – показал рукой Бугор. – И дуй наверх. Встречайте там оперативников и группу разминирования.
– А этот? – Паша кивнул на человека в халате.
– А этот получил расплату. Видишь, Паша, какие бывают ученые. Кто-то ради науки себя не жалеет, а этот ради денег. Решил бабла срубить, а вон они как с ним обошлись. Не хотели в живых оставить ведущего специалиста по синтезу зелья. Стас говорит, что можно попытаться.
– Все, мотайте отсюда, – появился рядом Бахтеев, беря со стола тонкую отвертку и кусачки. – Там килограмма два взрывчатки, так что за дверь всем.
Через полчаса к ангару подкатили машины со спецназом МВД, взрывниками и оперативниками ФСБ. Бахтеев курил, щурясь на солнечное небо, сидя прямо на земле у входа. Паша заметил, что руки у него чуть подрагивали, поэтому он сигарету держал большим и указательным пальцами, «по-зэковски», чтобы не была видна дрожь. А стоявший рядом ученый взахлеб рассказывал, как и что они тут производили и как его запугали и склонили к работе.
– Понимаете, – облизывая пересохшие губы, торопливо говорил ученый, – торопиться надо. Они ведь меня не столько из-за денег, не потому, что платить мне не хотели… Они поняли, что я разговор подслушал. Там… покушение на президента готовится, на нашего президента. У них тут Хасан был за старшего, только он наркотиками занимался тайно от своих хозяев. Это я тоже понял… И еще какого-то Леху Костенева они собирались убрать… из местных, знает много, он кого-то убил…
– Давайте, парни, – подошел Рокотов к Коневскому и Паше, – дуйте по своим делам. Осталось нам тут пара дней, и все. На рожон не лезть, ясно?
Валииди привели на встречу с президентом в этот же день. На конспиративной квартире решили встречи не проводить. Мало ли что. И в лес выезжать не стоило. Решили просто устроить все в той же машине, в которой допрашивали раненого киллера. Да и времени до пресс-конференции оставалось очень мало. Некогда было ездить по дорогам и лесам.
Президент сидел и что-то горячо обсуждал с начальником охраны в дальнем конце салона микроавтобуса. Валииди зашел, с него сняли наручники и указали на кресло. Он сел, щурясь на направленные на него две лампы. Президент встал, пружинистой походкой прошел к креслу и уселся напротив.
– Так, значит, вы и есть Закхай Валииди, – спросил он. – Решительный вы человек. Вам удобно говорить по-русски? Или, может, перейдем на другой язык?
– Нет, вполне подойдет русский язык, – тщательно подбирая слова, ответил Валииди.
– Хорошо, – кивнул президент. – Так что вы решили, Валииди? Будете продолжать борьбу или примете мое предложение? Вам, кажется, его изложили очень подробно?
– Да, мне его изложили подробно. И прежде чем ответить вам о моем решении, я хотел бы услышать вашу позицию в сирийском вопросе.
– И вы готовы поверить мне на слово?
– Вы же готовы поверить мне на слово, – парировал Валииди.
– Хорошо. Моя позиция ничуть не изменилась за последние пять лет. Россия была и будет гарантом мира и конституционного строя любой страны, с которой будет достигнуто соответствующее соглашение. Но сотрудничать мы считаем возможным лишь с законным правительством. Надеюсь, это понятно.
– Вы не побоитесь вооруженного конфликта с НАТО?
– А его не будет, – мгновенно ответил президент. – У нас есть одна поговорка, которую я могу вам перевести, если вы не уловите ее смысл на русском языке. У нас говорят, что после драки кулаками не машут. Примерно такую ситуацию мы и создадим. Вы опытный в таких вопросах человек, Валииди, вы знаете, как происходит вторжение в выбранную для этого страну. Сначала подавляется система ПВО и противоракетной обороны, потом наносится удар по линейным войскам, выдвинутым на позиции, потом удар наносится по военной инфраструктуре: заводы, аэродромы, склады и так далее.
– Я это прекрасно знаю.
– Отлично. Нынешняя система противоракетной обороны, которая стоит на вооружении сирийской армии, вполне надежна, но она не гарантирует безопасности страны против массовой атаки с воздуха. А НАТО такую атаку вполне может организовать. А ваши передвижные установки не дают дальности определения объекта. Если события будут накаляться, Валииди, мне будет достаточно отправить к вашим берегам современный ракетный крейсер и небольшой эскорт судов обеспечения. Слабенькая группа кораблей, которая не может противостоять американскому Шестому флоту, но… Один ракетный крейсер с его системой противоракетной обороны в состоянии интегрироваться в вашу разрушенную систему и раскинуть противоракетный зонтик над всей Сирией. В радиусе пятисот километров, а для Сирии это практически спасение.
– Но американцам ничего не стоит одним ударом потопить ваш крейсер, и все кончится.
– А вы думаете, они станут это делать? После заявления Обамы, что он только в том случае готов на агрессию, если это не повлечет за собой серьезных потерь? Вы думаете, что современный ракетный крейсер легко потопить? А вы знаете, почему наши крейсера называют убийцами авианосцев? Потери от такой атаки будут ошеломляющими. У нас есть ракеты, которые американский авианосец засечет только за четыре секунды до попадания и взрыва. Нация не простит Обаме таких потерь. Да, мы потеряем крейсер, погибнут наши моряки, но потери американского флота будут до такой степени колоссальными, что…
– Что Обама никогда не отдаст приказа стрелять в русских?
– Конечно, не отдаст. Он же не идиот, – уверенно сказал президент. – Любой нормальный руководитель знает, что современную войну, крупномасштабную войну с государством, равным по военной мощи, не выдержит ни один государственный бюджет. Это катастрофа! Вы знаете, сколько стоит один самолето-вылет, вы знаете, во сколько обходится одномесячный поход одного подводного ракетного крейсера? То-то!
– Вы обещаете прикрыть Сирию своим крейсером, если НАТО решит атаковать?
– Обещаю. Я обещаю не отдать Сирию США и сделать все, чтобы предотвратить агрессию в вашу страну.
– Я рад, господин президент, что не нажал на курок, – сказал Валииди. – И если мне удастся добраться домой, то наша борьба повернется в иное русло.
– Скажите, Валииди, почему вас хотели убить свои же?
– По двум причинам. Во-первых, меня хотели убрать как свидетеля этого преступления. Единственного человека, который знал, что оно исходит из среды сирийской оппозиции. Во-вторых, у нас перестали верить в мою лояльность, меня уже считают опасным. Если бы я выполнил задачу, меня просто убили бы. Если бы не выполнил, то меня убрали бы и другой киллер приступил бы к подготовке покушения.
– Значит, нам ждать второго? То есть теперь третьего?
– Думаю, что я успею многое изменить и поднять свой голос в вашу пользу.
– Хочу вам верить. Вы энергичный человек, вы умудрились подготовить и почти провести покушение за две недели своего пребывания здесь. Вы так и не скажете, откуда вам известно о моей этой поездке?
– Это не мой источник. Я получил задание вместе с информацией, что вы готовы выехать.
Президент кивнул, и один из офицеров охраны положил перед Валииди стопку фотографий.
– Посмотрите, здесь все ваши помощники, которых вы навербовали в нашей стране?
Валииди стал просматривать фотографии, отложив две из них в сторону.
– Да, это люди Хасана, которые мне помогали в подготовке. Остальные завербованы втемную, как те два офицера полиции и кое-кто из информаторов на дороге. Этих двоих я не знаю. Видимо, из людей Хасана, которых он мне не показывал.
До пресс-конференции оставалось чуть меньше часа. Рокотов чувствовал себя снова, как тогда в Украине. Он ходил по залу, который готовили к мероприятию, и снова велика была опасность. Кое-кто из журналистов уже прибыл, они заглядывали в зал, обменивались мнениями, пытались разговорить кое-кого из представителей администрации. Стали появляться и предприниматели, как понял Рокотов по дорогим костюмам. Этот вон из московского аппарата, как его… Лоскутов? Уже кого-то ведет, руками места показывает…
Рокотов напрягся. Мозг работал четко, как старинный арифмометр. Поворот рычага, сдвиг меток, снова поворот рычага. И в памяти шаг за шагом восстанавливались события того лета в Киеве. Вот он! Этот поворот головы, движение плечом. Взмах руки и… замедление, пальцами за мочку уха, и рука снова ползла вниз. Так он делал вид, что шутит с окружающими, а сам осматривается, оценивает ситуацию.
– Всем, я Бугор! Вторая дверь слева от президиума. Мужчина в темно-сером костюме рядом с сотрудником аппарата Лоскутовым. Это киллер. Это цепочка с Украины.
И все. Механизм, отработанный в деталях и вариациях до мелочей, закрутился; завертелся маховик охраны. Офицеры ФСО, которые были в этот момент в зале и в коридоре возле зала, заняли нужные позиции, препятствующие попыткам «объекта» скрыться. Были блокированы окна, двери, лестничные пролеты, входы в другие помещения. И никаких напряженных взглядов, никаких хмурых лиц. Все как всегда, только…
