Отпраздновав День Советской Армии, как по старинке офицеры по-прежнему называли День защитника Отечества, 25 февраля 1995 года на очередном совещании полковник Бортнов сообщил радостную новость, которую давно ждали десантники.
– Третьему батальону готовиться к отправке домой. Ориентировочно эшелоном в Рязань с Червленой-узловой, примерно через неделю. Задача батальона – обслужить технику, вооружение, заменить обмундирование, помыть личный состав. В батальоне трое суток будет развернута походная баня. Необходимо заготовить колодки для крепления машин на платформах, найти гвозди, проволоку. Не найдете – подвезем. Проволоку обжечь. Ну и так далее... Готовясь к отъезду, продолжать нести службу!
Вернувшись с совещания, командир батальона собрал командиров подразделений и сказал всего несколько фраз:
– Все! Собираемся домой. Порядок действий сообщу дополнительно. Но готовиться к отъезду начинайте уже сегодня.
28 февраля из Рязани прибыл капитан Евгений Гусаров, начальник одной из служб полка. Он привез всю необходимую документацию на эшелон, повязки должностных лиц, бланки расчетов, наставления.
В батальоне царило праздничное настроение. А тут еще 1 марта вышел Указ президента России о присвоении звания Героя командиру разведроты капитану Телинскому. Комбату была поставлена задача срочно откомандировать Телинского в Рязань, так как награду ему будут вручать в Кремле 3-го числа. Михаил в тот же день вертолетом вылетел в Моздок. Он стал первым из пяти офицеров, представленных к званию Героя, чьи фамилии были в Указе президента страны. Исполняющим обязанности ротного Голубятников назначил заместителя Телинского, старшего лейтенанта Григорина.
2 марта на совещании у командира полка Голубятникова ждал еще один сюрприз. Бортнов заявил:
– Мы победили! Пришла разнарядка на награждение наиболее отличившихся офицеров именным оружием. Выбирай, комбат: пистолет, шашка или кортик.
– Конечно, пистолет, – ответил Голубятников.
– Я так и думал. Поэтому и документы оформили на пистолет.
Впрочем, именное оружие Герой России подполковник Голубятников так и не получил. Видимо, достался пистолет тому, кто заплатил чиновникам в вышестоящих штабах. В России многие лица, не только никогда и нигде не воевавшие, но и вообще не имеющие отношения к армии, с гордостью носят именные пистолеты – рядом с бумажниками, набитыми валютой. И в этом нет ничего удивительного. За деньги можно купить все: пост губернатора или мэра, мандат депутата Госдумы или члена Совета Федерации. Что уж говорить о каком-то пистолете! Почему не потешить самолюбие, раз есть такая возможность... А боевой офицер обойдется. Тем более, если к Герою представлен. Для него и Звезды многовато...
А 4 марта из штаба полка сообщили, что отправка эшелона откладывается еще примерно на неделю. Сейчас грузятся ивановцы, и только после них пойдут рязанцы. Майор Корсаров, прапорщик Белов и сержант Выдрин явились к комбату:
– Тут такое дело, командир... – замялся заместитель по вооружению. – Раз еще неделю тут париться, а к погрузке мы готовы, разреши нам мотнуться в отпуск на три дня в Рязань.
– В отпуск?
– Да... Я тут узнал, на днях из Моздока борт в Москву летит, а до Моздока вертолетчики обещали подбросить. Вот и подумал, почему бы домой не слетать? Если уже и обстановка такая, и оказия подвернулась...
Подумав, Голубятников кивнул:
– Ладно! Раз оказия, летите. Но чтобы десятого числа быть здесь! Так что девятого назад. После гулянки...
– Да какая гулянка? Со своими увидеться, жену обнять, а то я уж от запаха ее тела отвыкать начал, – сказал Корсаров.
– Ты, Виктор, старший. Отвечаешь за всех!
– Конечно!
– Выдрин, кого вместо себя оставишь?
– Сержанта Щукина! Я уже договорился с ним. – И добавил: – Предварительно, естественно...
Корсаров, Белов и Выдрин вылетели в Моздок.
6 марта вернулся Герой России капитан Телинский. Он привез с собой береты на всю роту. Звезду обмыли всем офицерским составом батальона. А 7 марта около двух часов дня Голубятникова вызвал на связь начальник штаба сводного полка полковник Левин.
– Тут такие дела, Аркан... Из Рязани звонил твой зампотех, просил передать, что 9 марта собирается возвращаться, он и остальные отпускники...
– Ну и что? Я сам определил им дату возвращения.
– Это не все. С ними напрашивается лететь сюда твоя супруга. Полковник Серебрянников разрешил в виде поощрения. Ей сейчас оформляют командировку, для формальности. Вот зампотех и интересовался: как быть? Без твоего разрешения он взять жену не может. Что скажешь? Он через полчаса будет перезванивать.
– Передайте зампотеху – все нормально, пусть жена выезжает вместе с ними. Отсюда вернемся эшелоном.
– Хорошо! Передам!
Но, как принято говорить в армии, получив приказ, не спеши его выполнять – поступит команда отставить. Так произошло и с батальоном подполковника Голубятникова, уже готового отправиться обратно в Рязань. Обстановка изменилась, как всегда, неожиданно...
9 марта майор Корсаров, прапорщик Белов, сержант Выдрин и супруга Голубятникова Галина сели на проходящий поезд Москва – Ростов-на-Дону, планируя с военного аэродрома перелететь либо в Моздок, либо сразу в Грозный. В тот же четверг, 9 марта, батальон 137-го полка нес службу в обычном режиме, офицеры и солдаты готовились к скорой отправке домой. Подполковник Голубятников ждал приезда жены. Но все изменилось в полдень, когда связист, сержант Щукин, заменивший Выдрина, доложил комбату:
– Товарищ подполковник! Из штаба полка только что сообщили, что вам следует прибыть в 15.00 на совещание на КП полка.
У Голубятникова шевельнулось какое-то нехорошее предчувствие, но он постарался его отогнать.
– Что ж, возможно, утром нам предстоит марш к станции погрузки. Передай в штаб – буду.
Ровно в 15.00 Голубятников, прибыв на КП полка, вошел в зал совещаний. Он был внешне спокоен. Но предчувствие его не обмануло. От хорошего настроения не осталось и следа, когда полковник Бортнов заявил:
– Отъезд домой откладывается на неопределенное время. Полку поставлена задача на активные боевые действия.
– Черт возьми, – воскликнул подполковник Ребров, – должны же были убыть домой?
– Я что-то непонятное сказал? – повысил голос командир полка. – Полку поставлена задача на активные боевые действия. А конкретнее, мы должны выдвинуться к Аргуну и перейти к обороне по западному берегу реки в трех километрах севернее города Аргун. С последующим форсированием реки и наступлением на восток, на Гудермес и Шали. – Бортнов показал на карте будущие районы обороны. – До них километров двадцать. В самом Аргуне – противник. Наши войска частично блокировали город с запада и юго-запада. Но на противоположном берегу мы наверняка натолкнемся на хорошо оборудованные оборонительные рубежи. Завтра, 10 марта, в 9.00 встречаемся на восточной окраине Грозного. Ориентир – стела с названием города. Комбатам быть на командно-штабных машинах, имея при себе охранение по одной БМД с личным составом. Потом выезжаем в назначенный район обороны, проводим рекогносцировку на местности. Завтра до 16.00 быть готовыми доложить об овладении районом.
– Я понимаю, – помолчав несколько секунд, сбавил тон полковник, – что сейчас у каждого творится на душе. Расслабились, подготовились к встрече с близкими, а тут на тебе – вместо возвращения вновь боевые действия, оборона, наступление... Все я прекрасно понимаю. Но приказ есть приказ, и мы обязаны его выполнить. Проведете работу с личным составом, необходимо за сутки вновь настроить их на боевой лад. Это сложно, но вам под силу. Десанту под силу все! Если есть вопросы, готов выслушать, нет – свободны!
Голубятников сразу поспешил к радиорелейной станции. Поднялся в кунг. Его встретил старший лейтенант Волин, начальник станции.
– Здравствуй, Стас! У меня к тебе огромная просьба.
– Что-то срочное?
– Ты даже не представляешь, насколько срочное.
– Что от меня требуется?
– Немедленно связаться с Рязанью. Немедленно, Стас!
– Попробуем. Ничего не обещаю, но сделаю все, что в моих силах.
Он сам сел за пульт. Голубятников вышел на улицу, прикурил сигарету, проклиная себя и за то, что не предусмотрел отмены приказа об отправке батальона в Рязань, и за то, что отпустил офицеров в отпуск, а больше всего за то, что разрешил Корсарову взять с собой Галину. Он сделал всего несколько затяжек, как из кунга его позвал старший лейтенант Волин:
– Есть связь с Рязанью!
Голубятников бросился в машину, отшвырнув сигарету в сторону, схватил трубку телефона:
– Я – Голубятников! Кто на связи?
– Дежурный по полку капитан Березин.
– Леонид! Скажи, Корсаров с ребятами уже уехали из Рязани?
– Не знаю, товарищ подполковник. Уточнить?
– Да, и как можно скорее. Если найдешь кого-нибудь из моих, передай, чтобы Галину с собой не брали. Понял? Галину чтобы не брали с собой!
