В это время подполковник Голубятников на командно-штабной машине «Сорока» в сопровождении БМД с отделением на борту прибыл на восточную окраину Грозного к стеле, обозначавшей начало города. Одновременно подъехали командир полка, комбат наро-фоминского полка, подполковник Ребров и заменивший подполковника Островского штатный комбат тульского полка майор Александр Шушурин. Офицеры познакомились с ним несколько дней назад на одном из совещаний. Погода стояла теплая, солнечная, тишина – как в мирное время. Правда, где-то в районе Аргуна была слышна стрельба, но редкая. Обговорив порядок выдвижения и проведения рекогносцировки, командно-штабные и боевые машины сопровождения колонной двинулись в заданный район. Доехали до заброшенной МТС, которая находилась примерно в двух километрах от реки. Выслали вперед разведку, но десантники никого в районе бывшей машинно-тракторной станции не обнаружили.
Офицеры осмотрелись. Место для командного пункта полка подходящее. Здесь и административное здание, и мастерские, и ангары. Все сохранилось в целости, даже стекла в здании не выбиты. Посмотрели, где разместить артиллерию, тылы. Изучили прилегающую местность. Вокруг степь с арыками, между которыми не более двухсот метров, неглубокие овраги, проселочные дороги, вдоль дорог – лесопосадки. Определившись с местом дислокации командного пункта, направились в районы обороны батальонов. Выехали на правый фланг, где ближе к городу должны были встать десантники майора Шушурина. В районе оставили комбата тульского батальона, договорившись о встрече через два часа у МТС, проехали вдоль реки на удалении ста метров от берега, потом по целине и проселочной дороге до района обороны третьего усиленного батальона подполковника Голубятникова.
Оставив его на позициях, командир полка и комбат нарофоминцев ушли к МТС. Там у КП вторым эшелоном должен быть встать батальон подполковника Реброва. Бойцы охранения заняли позиции вокруг БМД, хотя причин ожидать появления здесь боевиков не было. Но так было положено. Осмотрев местность, Голубятников сразу же обратил внимание на хорошо сохранившийся одноэтажный кирпичный дом и стоявший метрах в тридцати севернее от него огромный кирпичный то ли сарай, то ли ангар, размерами примерно двадцать на сорок метров и высотой в пять метров. Дом, скорее всего, раньше был какой-то конторой и имел четыре комнаты; сарай наверняка служил складом.
У Голубятникова было еще часа полтора, чтобы определить места расположения рот, подразделений обеспечения, КНП. К Аргуну он вышел один. Западный берег представлял собой обрывистый спуск. Сама река начиналась с мелководья, была изрезана отмелями, лиманами. Ширина – метров сто пятьдесят, за Аргуном – пологий берег. А за ним – редколесье где-то в тридцати метрах от восточного берега. Видимость из-за деревьев и кустов, несмотря на солнечную, ясную погоду, была плохой, но сквозь заросли просматривались очертания каких-то фортификационных сооружений. Боевиков там, похоже, не было – если бы где-то прятались, то давно открыли бы огонь по одинокой фигуре. Но вокруг стояла тишина. Комбат посмотрел, прикинул, где оборудовать командно-наблюдательные пункты батальона и рот.
Чем дольше Голубятников ходил по берегу, тем сильнее становилось внезапно возникшее нехорошее предчувствие. Даже тишина наступила какая-то давящая, зловещая. Опасность словно витала в воздухе. «А ведь меня могут в любую секунду убить», – подумал Голубятников. Или еще хуже – попытаться пленить. То, что он не видит противника, еще ничего не значит. Вынырнет из ближайшего оврага банда штыков в пятнадцать, отсечет его от охранения – и все. В плен он не сдастся. Значит, останется отбиваться в одиночку, до конца. А смерть – она рядом, в кармане куртки, в виде мощной оборонительной гранаты Ф-1. Дернуть за кольцо – и на куски разнесет не только самого офицера, но и тех, кто будет рядом. Пора уходить. Все, что надо, комбат увидел, оценил, предварительное решение на дислокацию батальона принял. Развернувшись, Голубятников быстрым шагом направился к «Сороке» и БМД.
В 13.30 комбат рязанского парашютно-десантного полка прибыл к МТС. Там уже находились все офицеры. Обменялись впечатлениями, поговорили. Колонна отправилась обратно. Голубятников вернулся на КНП в районе реки Сунжи около 15.00. Пообедал. Потом вызвал своих заместителей и командиров подразделений, начал планировать завтрашние действия. Кувшинин доложил, что капитан Гусаров уехал.
После совещания Голубятников вышел на улицу, прикурил сигарету. Его мысли были о Галине. Где сейчас она может находиться? В Ростове? В Моздоке? Или уже в Грозном, на аэродроме «Северный»? Все ли с ней нормально? Узнать не у кого. А сердечко побаливает. Не успел он остановить ее, теперь майся. Завтра уже выход, и что ждет полк у Аргуна, даже предположить невозможно. Ему-то к войне не привыкать, а Галине небезопасно находиться в Грозном. Даже в сопровождении Корсарова, Белова и Выдрина. Погасив одну сигарету, комбат прикурил вторую. Постепенно стемнело. О жене и отпускниках никаких известий.
Наступила ночь. Беспокойная, бессонная для Голубятникова и, казалось, бесконечная ночь с 10 на 11 марта 1995 года.
Наступившее утро выдалось пасмурным, слякотным; ночью зарядил дождь, сменившийся к рассвету изморосью. В 9.00, строго по графику, колонна третьего батальона 137-го парашютно-десантного полка начала выдвижение к новому району обороны. Первой, как обычно, шла разведрота, за ней – командно-штабные машины «Сорока» командира батальона и «Реостат» артиллеристов; за управлением следовали зенитчики и артбатарея. Далее – седьмая, восьмая и девятая роты, последняя вперемежку с подразделениями обеспечения. Замыкал колонну БТРД технической службы. Дистанция между машинами была установлена в тридцать метров, между подразделениями – в сто. Колонна прошла железнодорожный переезд, проследовала мимо вокзала и вышла на проспект Орджоникидзе к дому правительства, который представлял собой черное огромное здание, частично разрушенное, но все еще впечатляющее своими размерами. За ним колонна свернула направо, на восток; по широкому проспекту прошла через площадь Минутка и двинулась прямо по дороге, ведущей в Дагестан.
Через десять километров батальон прошел через Ханкалу. Слева открылся вид на военный аэродром, городок летчиков. За Ханкалой батальон ушел с трассы на северо-восток на проселочную дорогу. Если на трассе движение было сравнительно оживленное, встречались блокпосты, небольшие селения, то проселочная дорога была пустынна. Боевые машины десанта тут же превратили ее в месиво. Но колонна продолжала движение, не нарушая ни порядка построения, ни режима выдвижения.
В 11.00 третий усиленный батальон прибыл в заданный район и встал в низине, что лежала метрах в двухстах от реки, тут же заняв круговую оборону. За время выдвижения НШ полка дважды запрашивал, где находится колонна, как проходит марш. Комбат отвечал коротко – все по плану. По графику вышли и в заданный район. Как только подразделения заняли круговую оборону, все командиры явились к КШМ комбата. Голубятников прошел с офицерами, ротными, охраной и связистами по участку, который занял батальон. Указал, где кому встать. Вдоль реки на возвышенности, что отстояла метров на сто пятьдесят, рассредоточилась восьмая рота, в середине – разведчики, с юга – седьмая рота. По ширине они занимали оборону на участках длиной в триста метров, соблюдая интервалы между собой в сорок-пятьдесят метров. В ста метрах от обратных склонов реки в одноэтажном кирпичном здании разместился КНП батальона, в ангаре – подразделения обеспечения, медпункт, связисты. Там же разворачивался пункт хозяйственного довольствия. Зенитчики встали западнее от КНП чуть в стороне, на расстоянии пятидесяти метров от командно-наблюдательного пункта. Девятая рота отошла на запад, на удаление в километр, и оборудовала позиции на возвышенностях. Таким образом, батальон полностью блокировал район обороны. Тыловиков комбат провел в сарай.
– Встанете здесь. Кто где, определитесь сами, на свое усмотрение. Технику за здание. Час на размещение. Затем связисты начинают протягивать проводную связь. К 16.00 она должна быть установлена.
Закончив работу с тыловиками, командир батальона прошел на свой новый КНП и приказал Щукину связать его с командиром полка.
– Отправлять к вам артиллерийскую батарею? – поинтересовался сержант.
– Можешь! КП уже разворачивается, начальник артиллерии на месте. Отправляй.
Голубятников подозвал к себе командира батареи капитана Селина, развернул карту:
– Смотри, Саша. Вот дорога, она приведет тебя прямо к территории бывшей МТС. Это где-то три километра отсюда, не заблудишься. Давай, оставляй корректировщика огня – и вперед.
Неожиданно Голубятников подумал о серьгах, оставленных ему женой и служивших талисманом не только Святославу, но и всему батальону. Он ощупал карман куртки – пусто. Проверил еще раз – сережек не было.
