Вечером ко мне и подвалили. С Бурятом был его подручный Скелет — жилистый, сильный — гнусный тип. Он первым и рубанул меня по челюсти кулаком, затем и Бурят принялся. Отметелили они меня не хило. Только в общем режиме такой беспредел, сами же зэки напрягают на работу…
Весь отряд только приперся с ужина. Я оклемался чуток, сполоснул лицо в умывальнике, достал пожарный топорик и пошел на Бурята. Он схватился за шило, а Скелет куда-то сдернул. Для Бурята история кончилась больничкой, куда его отправили с переломленными ключицами. А от его шила в моем боку дырка образовалась…
Свидетели подтвердили версию произошедшего — Бурят упал с верхней шконки, а я споткнулся о него и напоролся на шило. Откуда на полу оказалось шило — этого никто не знает.
В тот же вечер Дэн пришел с Макаром ко мне в санчасть, выгрузили на тумбочку уйму всякого зоновского дефицита.
Так авторитеты решили, что я нормальный пацан, приняли в семью. Все это время я Скелета не трогал. Мог бы встрять по беспределу, но сдерживал себя, старался держаться старых зоновских понятий. Ждал, когда Скелет запорол серьезный косяк…
Последние страницы в книге вырваны. Хотел прочитать, как миледи башку отрубили, но не получилось.
В барак вваливается завхоз отряда, а за ним двое новичков плетутся. Мы с Дэном разглядываем их со шконок. Завхоз подходит к нам.
— Вот привел. Поговорите?
Дэн подзывает новичков, и те с опаской подходят к нашему углу.
— Ты что, цыган? — спрашивает пахан мелкого чернявого паренька.
— Ага, — кивает тот.
— Статья какая?
— Сто сорок шестая, часть вторая, — с некоторой даже гордостью отвечает цыган.
— Понятно. «Гоп-стоп». Сам откуда?
— С Хакасии. Черногорки под Абаканом. — Цыган уже освоился и начинает улыбаться.
Город Абакан, а тем более Черногорки ничего не говорят. Сам Дэн только раз из Магадана выехал и снова загремел в зону.
— А ты? — Дэн смотрит на хмурого мощного парня, второго новичка.
Тому, видно, отвечать не хочется. Не хочется, а придется. Такова традиция.
— Сто сорок седьмая, вторая часть.
— Откуда?
— Из Ростова. Театр возил, а тут…
— Театр?! — Дэн хохочет, тычет меня в плечо. — Смотрите, у нас Артист появился. Ладно, привет, мошенник!
Насмеявшись, Дэн приказывает завхозу:
— Покажи, где будут спать. И обоих в мою бригаду.
Ближе к ужину с «промки» притопал отряд, и тут Скелет таки косяк запорол. Он подвалил к Артисту со старыми, раздолбанными сапогами и потребовал взамен новые. Артист поглядел на Скелета, на его сапоги и поднялся с табурета, на котором сидел.
— Не катит, — пробубнил хмуро, но не агрессивно.
— Ты чо! Падла! — с пол-оборота завелся Скелет, а новичок повторил уже с напором:
— Не катит! «Чо» — по-китайски жопа.
— Ты! Пидар! Дерьмо жрать будешь!
Скелету отступать было поздно. Он выхватил невесть откуда взявшуюся заточку. Я дернулся на шконке, но Дэн придержал меня, сказав:
— Подожди. Посмотрим.
— Нет, Дэн, Скелет встрял по беспределу. Учить пора!
Скелет вертелся вокруг новичка, а тот стоял напрягшись, чуть расставив руки.
— Стоять, гнида! — закричал я, налетая сзади.
Скелет уже обернулся и прыгнул в мою сторону. Я хотел сделать обманное движение, уйти в сторону и достать его сбоку ногой в темечко, но, зацепившись за табурет, упал в проход между шконярами. Еще мгновение — и Скелет вонзит заточку… Новичок быстрым движением сгребает Скелета и, вывернув его ладонь, насаживает на его же оружие. Заточка входит как раз в область сердца. Не отнимая руки, Скелет падает, хрипя, на колени. Я отлично вижу, как стекленеют глаза Скелета. Несколько секунд всего — и он мертв.
— Это тебе за пидара! — Новичок пинает стоящего на коленях покойника, и тело падает на пол.
Дэн, Макар, Джонни и еще несколько наших парней тут же придумывают версию для администрации. Зэки слушают их и запоминают. Я поднимаюсь с пола и подхожу к Артисту.
— Тебя как зовут, братишка?
— Николай…
— Николай! — Я поднимаюсь из-за столика, и мы обнимаемся.
Я волнуюсь и не сразу догадываюсь представить Николаю мою спутницу. Но Вика и сама справляется, встает и протягивает Николаю руку. Николай тащит нас к себе в кабинет. Мне не приходилось пока бывать в кабинетах у министров, но, думаю, у них хуже. Появляются официанты и сервируют столик. Мы смеемся и хлопаем друг друга по плечам и по спине.
— Чего это ты завозникал?! — смеется мой кореш, а я смеюсь ему в ответ:
— Не помню, Коль, ерунда. Не выспался просто, извини!
Садимся за столик, и Николай откупоривает бутылку коньяка.
— Так и не пьешь? — спрашивает.
— Нет, — отвечаю ему.
— А я выпью глоток за встречу. Не возражаешь?
— Пей, конечно.
Николай и на зоне умудрялся выпивать, за что и сидел в шизо больше всех.
Сперва наш разговор не имеет цели — просто вспоминаем друзей, рассказываем о том, как живем на воле. После я спрашиваю Николая про ресторан, про его бизнес. Удивляюсь — чего это он в сферу обслуживания полез. Предполагаю — ресторан небось для прикрытия.
— Да. — Николай соглашается. — Есть еще куча всяких дел. И головных болей, кстати! Ты надолго к нам?
— Не знаю еще.
— Если тебе что-то надо от Ростова по бизнесу — город к твоим услугам.
— Тебя что — в мэры выбрали? — смеюсь я.
— Мэр — это пешка, — отмахивается Николай. — Что мэр может?! Так у тебя бизнес?
— Что-то вроде бизнеса…
— Тогда остановишься у меня! Мой загородный дом — твой дом!
Вика смотрит на Николая с любопытством. Не нравится мне ее выражение лица, и, извинившись перед приятелем, прошу ее выйти, посидеть в баре, выпить кофе.
— Или водки, — говорю я почти резко.
Вика фыркает, но выходит из кабинета без обиды.
Николай смотрит на меня с новым интересом, а я смотрю на него и представляю, каким он может быть солидным покойником. Но покойник — это не Буревестник. Это мудак. Николай мудацкой смерти не заслужил.
Достаю из кармана куртки фотографию и протягиваю приятелю. Николай узнает себя и быстро переворачивает фотку. На обратной стороне его домашний и рабочий адреса.
— Почему? — Он только чуть-чуть побледнел, и голос стал несколько глуше.
— Не знаю, — отвечаю честно, — но хочу узнать. Мне самому нужно выйти на заказчиков. Надо все это обсудить. И быстро. Пока они ждут моего исполнения — ты жив. Но не уверен, что заказ не продублирован. Короче, время есть. Но его мало… Что будем делать?
— Едем! — Николай поднимается из кресла решительно.
— Подожди, — прошу его. — Доем. Классное мясо. Мясо по-ростовски…
Николай летит впереди на «мерседесе». У него водитель и охранник. Они не спасут, если заказ на моего приятеля продублирован. Мы на полхода впереди пока, но это — пока! Если что-нибудь не додумаем и ошибемся, то и двести охранников не спасут.
Мы добираемся до его загородного дома где-то за полчаса. Неплохо теперь устраиваются бывшие мошенники. Но опытным глазом я замечаю, как легко перебраться через забор. Сложенный из кирпича, он, конечно, крепкий, но карабкаться на него одно удовольствие. Во дворе тоже очень легко спрятаться и подобраться и к парадным дверям, и к окнам незамеченным. Это было б интересно, если б я собирался выполнять заказ. Но я не собираюсь.
Вика не очень понимает происходящее и помалкивает. Я тоже не понимаю до конца и тоже помалкиваю. Учтивый хозяин предлагает ей побродить по дому, осмотреть кухню и гостиную, заняться чем-либо, пока мы побеседуем.
— Нет проблем! — соглашается Вика, и мы запираемся у Николая в кабинете.
В большой комнате на полу и на стенах ковры. Диван и кресла красивые. Письменный стол и сейф. Похожих кабинетов я за последнее время перевидел.
Николай сбрасывает пиджак и почти валится в кресло. Теперь я вижу, как он волнуется.
— Давай, Коля, расскажи, в чем тут дело.
Он мне рассказывает, как влез в бизнес с наркотой. Не хотел сперва, но так получилось. Хотел выйти при случае, да тут фиг выйдешь. Из того, что и о ком он рассказывает, я многое уже знаю.
— Пошла большая волна, — продолжает Николай. — Я чувствовал, что скоро начнется! Очень многих убирают. Думаю, кто-то завоевывает рынок. Эффективно, блядь, и нагло! Многих — как тебя, например, — задействуют вслепую. А тех, кого убирают, даже не пробуют переманить на свою сторону… Это с Киева началось. — Николай открывает дверцу шкафа и достает литровую бутылку «Джонни Волкера». — Будешь рюмку? — спрашивает и тут же извиняется: — Забыл, прости. Ты же не пьешь…
Мне нравится сидеть в мягком кресле. Нравится, что в доме тепло — так бы и завалился спать, спал бы целую неделю.
— Понимаешь, — говорю Николаю, — я знал одного в Киеве. Дал бы тебе посмотреть его фотографию, но фотография не сохранилась.
