Русские - дети. Племя, называющее себя русским, открыто всем ветрам, стоит в поле незащищенное и беспомощное, легко поддающееся внушению. Ему оставлена и ущербность знания, будто они добились этой свободы сами - свободы ветра на пепелище. Русские - посторонние, гости в собственном доме. Власть не доверяет народу, народ - власти. И это явление превращается в некую вечность для России...
(конец вводных)
--------
/конец первой части/
ПРИЛОЖЕНИЕ:
"Воинский Требник"
101:
Встречь пущенной стрелы камня не бросай - не попадешь, а подставишься. Стань никем в его глазах, пропусти стрелка мимо себя и... камнем в затылок.
102:
Унижая других себя возвеличивать - занятие дешевое и даже постыдное, но не к случаю, когда дразнишь врага в ожидании прощальной драки.
103:
С темных дел в герои не выйдешь, им свидетелей нет. Язык твой - не свидетель никому. На собственные глаза ставь свидетелей, на уши, а придет время, накопится - курковым пальцем "отсвидетельствуй". Язык опять же глух - ничего не видел, чего ему высовываться?
104:
Всякому, что бегущему, что пешему, что лежачему, а лишняя вещь - лишняя забота. Всегда лучше налегке бежать, даже мыслию.
105:
Жизнь любит кодировать "на приказ". Есть главный приказ - жизнь по достоинству - ему подчиняйся. Остальные вторичные.
106:
Знающий половину - спит в полглаза. Знающий больше уже не спит. Оглядывающийся в пути, пусть быстро не идет, но ничего и не теряет, и самое главное может сберечь - жизнь.
107:
Если без храбрости, то и без радости. Храбрость с радостью соседствуют. Особенно, если осознаешь, что был храбр.
108:
В ином деле и бегство - удаль. Не каждый на него решится, иные баранами стынут, цепенеют. Но это случай. Это еще не та бумажка, по которой сверяются.
109:
Выигранный бой всегда сладок, таким и останется. Потеря - всегда горечь. Когда приходит время потерь думай о сладком.
110:
Мозги с зубами плохо уживаются - тут либо зубы выпадают, либо мозги деревенеют. Но главная беда в том, что мозговитые воевать не желают. А надо бы... Ищи свою войну, будь в ней командиром, точи зубы по всему телу.
--------
От автора Александра Грога (комментарий к первой части):
Есть книги, как летописи, они могут дополнятся и переписываться с изменяющимся миром до той поры, пока жив сам переписчик. Являясь скорее переписчиком событий, изложенных в этой книге, но частью и писателем, который (как там у Карамзина?) - "желает избежать пересудов", нашел выход взяв себе псевдоним Александр Грог, вроде бы ни к чему не обязывающий, кроме как писать "согревающую прозу", оставляющую кое-какую надежду. Являясь к тому же самоучкой, а образование и практика мои весьма далеки от литературы, выскажу, быть может, наивное, но для меня непререкаемое: книга должна раздвигать границы собственных знаний и мышления. Для сегодняшнего "мутного" времени хорошей полезной книгой должна считаться та, которая не подражает, не уподобляется телевидению, являющемуся жевательной резинкой, а активно противопоставляет себя ему, выявляя тщательно скрываемое, озвучивая замалчиваемое, исправляющая корежимое, - такая книга должна быть предельно насыщена, совмещать в себе исторический справочник и технические инструкции, высокохудожественные (вкусные) образы людей, предметов, событий, поданные в увлекательной форме. В частности - "Популярная энциклопедия", "Робинзон Крузо", "Библия", "Справочник психолога", "Курс истории", плюс некоторые другие гармонично увязанные в одно, служащие какой-то целостной идее...
От автора Ивана Зорина (комментарий к первой части):
После Гомера все вторично. А если говорить серьезно, то все имеют предшественников, ни на кого не похож только безликий. К своим пристрастиям, как рассказчика, я отношу Бунина, Павича и Борхеса, которые выше другого ставили метафору, позволяя заимствовать у себя некоторые технические приемы, как читатель же, я закончил свое беллетристическое образование еще до того, как взялся за перо. А это случилось довольно поздно, я имел за плечами физический факультет и полное непонимание литературного ремесла. Как у всякого самоучки, мое почти абсолютное невежество искупала страсть и привитая с детства целеустремленность. Я рассуждал примерно так: к этому времени я прочитал довольно много, значит смогу и написать. Сейчас мне смешно за свою наивность, но без нее не сдвигается ни одно дело. Если бы новорожденному показали, сколько шишек ждет его впереди, он вряд ли бы осмелился на первый шаг. Но чтобы ни говорили, писатель - это прежде всего человек, раздвигающий границы своего языка...
"Личность каждого тесно связана с Отечеством: любим его, ибо любим себя..."
Николай Карамзин "История государства Российского"
"Когда нет единой идеологии, в России из каждого угла проступает бес. Ее главный парадокс заключается в том, что чем лучше в ней живет личность, тем хуже - народ. И наоборот, относительное процветание масс, совпадает с ужесточением режима, вызывающим протест у доморощенной прослойки называемой интеллигенцией, остро чувствующей давление на свои "права". Демократия по-русски свелась к замене советского монастыря постсоветским борделем. Ситуация не новая, но нынешнее поколение, похоже, не способно поддержать славу отцов, а стало быть, русские, как одна из планетообразующих наций, обречены..."
Иван Зорин "Последние дни России"
"При том потоке мути, которым стремятся залить нашу историю, при недостатке точной информации, она в высшей степени становится предметом веры. Именно веры отдельного здравомыслящего человека. Веры собственной, не той, что навязывают. Поелику... - "Примеры предков обязывают!"
Александр Грог "Этюды смысла"
Глава ТРЕТЬЯ - "ШАНС"
(дозорные "ПРАВОЙ РУКИ")
ПЯТЫЙ - "Сергей-Извилина"
Белоглазов Сергей Иванович, воинская специальность до 1992 - войсковой разведчик, пластун в составе спецгруппы охотников за "Першингами". Практическое обучение в период службы: Вьетнам, Камбоджа, Афганистан. За время службы проявил выдающиеся аналитические способности и интуицию. Рекомендовался командиром группы на поступление в Академию Генштаба (отклонено). Участвовал во всех спецоперациях группы, проявил чрезвычайное хладнокровие. Осмотрителен. В случае необходимости, способен взять на себя командование группой.
Проходит по прозвищам:
"Сергеич", "Извилина", "Глаз", "Ребус", "Кубик-Рубик"...
АВАТАРА - псимодульный внеисторический портрет основанный на базе новейших исследований ДНК - (литературная форма):
...Лаврентий Бурлак, прозванный Остроглазом за то, что увидел мир еще из материнского чрева, появился на свет, когда короновали Александра Первого. Его мать была скотницей у князя Ртищева, а отец - кучером. В тот день отец пил в городе здравие государя и, возвращаясь в деревню, правил одной рукой. Он натягивал вожжи в такт ухабам и кочкам, чтобы не расплескать вина, которое подносила ему другая рука. Перешагнув порог, он спутал жену с кобылой и, стегая кнутом, вытолкал ее в холодные, темные сени. Из экономии там не жгли лучину, и женщина, присев на корточки, родила прямо на грязный, дощатый пол. На утро ее нашли мертвой - прислонившись спиной к двери, она держала на коленях голого, тщедушного младенца, которому зубами перекусила пуповину. За стеной храпел отец, а в углу скреблись мыши, которых ребенок не слышал - он родился глухим.
Из щелей в бревнах несло сыростью, ребенок покрылся лиловыми пятнами, став похожим на лягушку, но не плакал. Всю ночь он провел, вперившись в темноту, его глаза расширились от ужаса и с тех пор не мигали. Через неделю веки от бездействия засочились гноем, и деревенский лекарь, смочив водкой, подрезал их ножницами. У него дрожали руки, и кожа повисла неровно, как зацепившаяся за раму занавеска.
Кормилиц пугали эти искромсанные, кровоточащие глаза, зрачки которых, как лужа, затопили хрусталик, и они отказывались от Лаврентия. Первое время отец подносил его к козьему вымени, пока не столковался с гулящей девицей, у которой после выкидыша еще не пропало молоко. Она кормила уродца сморщенной грудью, поливая лицо пьяными, бессмысленными слезами, и не знала, что его лишенные ресниц глаза видят ее до корней волос. Стиснутые мягкой плотью, они не слезились, оставаясь сухими, глядели по взрослому напряженно и враждебно, колючие, как репей.
